Дмитрий Калинин, или Это мы не проходили

Декабристы не разбудили Лермонтова. Маловат был: 11 годков стукнуло ему в октябре 1825 — за 2 месяца до восстания, страшно далекого от народа, но зато пробудившего нравственно — Герцена (такого же страшно от народа далёкого: ведь по отцу он — из уходящего в глубь веков боярского рода Яковлевых, у которых общий предок ого! с Романовыми — теми самыми). И хоть был Искандер старше Лермонтова всего на 2,5 года, но в подростковом возрасте это большая разница - когда одному без малого 14 лет, а другому — 11-ть…

Так что Лермонтова декабристская история не тронула. Да и в истории с Герценым много воды утекло в реке Москве (и Темзе) прежде чем рабье молчание было нарушено и в 1855 году в Лондоне взошла «Полярная звезда». Из Сети, своб. источник:

Так Герцен-эмигрант, подхватив давно упавшее знамя из давно безжизненных рук, отметил возрождением альманаха «Полярная звезда» 30-летие восстания, некогда стукнувшего в его разум. («Полярную звезду» выпускали декабристы в 1823—1825).

Любопытно, если бы Герцен вдруг дожил до мая 1890 года, он бы узнал, что на воду Балтики спущена «Полярная звезда» — роскошная императорская яхта Александра III (а потом Николая II). На «Полярной звезде» влюблённый Николай отправлялся свататься к застенчивой, но тоже влюблённой, Алисе Гессенской.

Почему Александр III так назвал яхту, ну уж точно не в честь (пока свободою горим) альманаха; в небе полярная звезда = северная = путеводная, словом — уникальная, одна такая, хотел, наверное, чтоб и яхта соответствовала названию. Яхта была ничего себе, даже с собственной коровой и коровницей, чтобы — а у них было - молочка свежего попить во время плавания…

А вот с «Полярной звездой» — масонской ложей, появившейся в С.-Петербурге в 1906 году, думаю, связь есть. Ведь трое из казнённых декабристов — Пестель, Рылеев и Муравьёв-Апостол были масонами (и много других), так что можно предположить, что именно такое название новой ложи — это дань памяти декабристам. Ложа «Полярная звезда» просуществовала несколько лет, в ней состояли многие известные люди. Два члена Гос. Думы первых созывов — Шингарёв А. И. и В. Д. Кузьмин — Караваев (тесть той самой Е. Кузьминой-Караваевой, которая стояла на пути у Блока «такая живая, такая красивая, но такая измученная…»). Масоном этой ложи был и Немирович-Данченко Вас. Ив., писатель, путешественник, журналист — старший брат режиссёра Владимира Ивановича Н.-Д.; наконец, Щеголев П. Е., соавтор тошнотворного фальшивого дневника Анны Вырубовой, он же — автор примерно таких же сочинений про Пушкина и Натали, книжки «Пушкин и мужики». Ну и много чего написавший о декабристах, сказывалось, наверное, название ложи, в которой он начинал «точить» свой литературный дар…

Итак, вступление лёгким движеньем руки превратилось в отступление, ну, невозможно остановиться, когда одна ниточка тянет за собой другую. Про Герцена будет ещё, а тут он нужен был как пример побудки.

Лермонтова разбудил Белинский?

Была такая идея написать про связку Лермонтов-Белинский ещё три года назад, когда мы все постами жгли, отмечая 200-летие Михаила Юрьевича. Тогда не сложилось: увлеклась возможной встречей Пушкина с Лермонтовым и опять же — возможной влюблённостью Лермонтова в Наталью Николаевну (ну, хоть у них случилась встреча реальная и получилась — душевная). Жаль, что не сохранились посты, можно было бы дать ссылку.

Педагог и наставник Белинского М. М. Попов оставил в своих воспоминаниях запись от февраля 1831 года — время, когда Белинский учился на отделении словесности Московского университета. Судя по этим запискам, критик Белинский с его проникновенным взглядом на литературное творчество родился во время чтения «Бориса Годунова». Вот как Попов описывает: «Особенно поразила Белинского сцена «Корчма на литовской границе». Прочитав разговор хозяйки корчмы с собравшимися у неё бродягами, улики против Григория и бегство его через окно, Белинский выронил книгу из рук, чуть не сломал стул, на котором сидел и закричал восторженно: — Да! Это живые! Я видел, я вижу, как он бросился в окно…»

С тех пор Белинский начал писать «беззаветно восторженную» (по выражению Достоевского) критику, любил своё дело «всеми силами души, со всем энтузиазмом и исступлением». Похоже, ему как человеку творческому была чрезвычайно свойственна эмоциональная экзальтация. (Где-то недавно слышала нечто подобное? А, это реакция на заокеанского актёра; правда, мне-то как раз показалось, что афроамериканский grandad Морган пребывал не в экзальтации, а в сомнамбулическом трансе).

Однако Белинский мог бы стать и хорошим писателем (если бы его по рукам не ударили). Я в этом уверилась, прочитав его студенческую драму «Дмитрий Калинин». Написал он её в возрасте 19 лет в 1830 году, будучи студентом второго курса. Написал в стиле — что вижу, то пою. А видел бедный казённокоштный, по нашему — бюджетный студент ужасающее бесправное положение крестьян в Пензенской губернии, в родном Чембаре - уездном городке. (И держим в уме, что в 17 км от Чембара — Тарханы, огромное имение бабушки Лермонтова, такое огромное, что Елизавета Алексеевна, панически боявшаяся лошадей, запрягала в упряжку крепостных, ну и — с ветерком по просторам. Бывало, что и маленького Мишеля брала с собой покататься. Наверное, после этого он захотел сам поскорее научиться просёлочным путём скакать в телеге. И в седле: превосходным был наездником).

Ну вот. Ленина можно было бы и попрекнуть за то, что одного Герцена упоминает, говоря о прорыве в «рабьем молчании» против российского мироустройства. Но он, скорее всего, не знал о существовании «Дмитрия Калинина», в котором Белинский ещё задолго до «Колокола» Герцена и за 30 лет до отмены крепостного права поднял тему — почему одни могут безнаказанно мучить и казнить себе подобных, ну и облёк это в «драму судьбы».

Но по порядку

Богатый помещик Лесинский очень добр к одному крестьянскому мальчику Дмитрию Калинину. В 6 лет после смерти родителей берёт к себе в дом, воспитывает вместе со своими сыновьями, привечает больше, чем их: мальчик умён, много читает, развивается в независимую личность. Когда подрастает, барин даёт ему отпускную. Молодой человек считает своего благодетеля образцом добродетели и верит в его бескорыстность. (Вот что значит «Дубровского» ещё не было. После «Дубровского» как-то сразу смекаешь, почему вдруг помещик может душевно привязаться к дворовому мальчику. Достаточно вспомнить добродетельного Троекурова, держащего гарем из 16-ти горничных. У Троекурова множество босых ребятишек, как две капли воды похожих на него, бегали перед его окнами и считались дворовыми. А вот черноглазый Саша, напоминающий чертами кроткую m-lle Мими, бывшую прежде в услужении, признан был его сыном и воспитывался в доме, к нему и был выписан француз-учитель…).

Так что Дмитрий только в конце узнает, чей он сын, а мы-то сразу догадаемся. Это как в сериале «Коломбо» — когда зритель с самого начала знает, кто убийца, и только лейтенант в неизменном плаще не знает и раскручивает, раскручивает…

У Лесинского злобная жена-крепостница и два таких же сына, люто ненавидящих приближенного отцом «раба». А вот их дочь Софья с детских лет воспитывалась в доме у бабушки, избежав таким образом пагубного для души маменькиного влияния. Словом, они с Дмитрием любят друг друга, вступают в кровосмесительную связь (но ведь не знали!), осталось только в ноги кинуться к папеньке — признаться, чтоб благословил.

Дмитрий едет ненадолго в Москву с поручениями. Старик Лесинский умирает. Братья находят и сжигают отпускную Дмитрия! А ему пишут едкое письмо, что Софья выходит замуж за князя и он немедленно должен явиться в дом прислуживать за свадебным столом, а то «недостаёт лакеев». Иначе привезут — как беглого!

Ну чистый Шиллер, модный тогда на подмостках.

Дальше следует несколько закалываний кинжалом, включая самоубийство главного героя после проклятия отца-сладострастника. Ну и была бы пьеса как пьеса начала 19 века. Если бы не страстный посыл — кто дал одним людям право отнимать у других священное сокровище — свободу? Причём не было у Белинского никакой программы против правительства, не был он ни в какой оппозиции… И пошёл он со своим «Калининым» прямо к своим профессорам — смотрите, что принёс — попросив их быть его цензорами.

Прервусь, тем более что Лермонтов уже тоже поступил на словесное отделение Московского университета…