«Русское деревянное»: часть 3

Приступая к третьей части нашего дискуссионного — как выяснилось — сюжета (начало см. здесь и здесь), обращусь к такой неожиданной, возможно, теме, как архитектура выставочная.

Речь о тех больших выставках со множеством участников, которые возникли в середине XIX века и которые требовали новых больших помещений. Но при этом — помещений временных, на несколько месяцев максимум.

То есть требования понятны: выстроить быстро, по возможности эффектно, а потом без особого сожаления и столь же быстро разобрать. Ну, примерно как театральную декорацию.

Какой материал при этом резонно применить? В XIX столетии ответ был прежде всего: дерево.

Первый пример больших международных выставок — 1851 год, Лондон, «Великая выставка промышленных изделий всех наций». На ней, правда, еще не было отдельных национальных павильонов, а единственный для всех большой возвели из стекла и железа («Хрустальный дворец» архитектора Джозефа Пакстона в Гайд-парке). Но уже скоро ситуация стала меняться.

После успеха первой международной выставки они стали проводиться регулярно (что для тех времен означало раз в пять-семь лет). А постройка национальных павильонов началась с Всемирной выставки 1867 года в Париже. И тут к требованию быстроты добавилось другое: павильон не только должен был привлекать внимание эффектным видом, но и быть узнаваемым именно в национальном качестве. В сочетании с развившемся тогда же в России интересом к старинной деревянной архитектуре результат оказался предсказуем.

Это павильон, выстроенный для Всемирной выставки 1873 года в Вене архитектором Виктором Гартманом. Явный стиль боярских палат — в чем автор, разумеется, мог опираться больше на изображения и обмеры (скажем, того же дворца Алексея Михайловича в Коломенском, тогда уже давно разобранного), чем на реальные собственные впечатления.

Кроме того, в парковой зоне выставки выстроили большую избу — копию тех, в которых жили крестьяне Костромской губернии.

(Добавлю в качестве офтопа: именно Гартману, с которым был знаком, Модест Мусоргский посвятил свои «Картинки с выставки». Не исключено, что именно с этой.)

Ну вот, если в Вене национальная стилизация павильонов еще была делом добровольным, то организаторы Всемирной выставки 1878 года в Париже уже поставили создание павильонов в национальном стиле обязательным условием для участников. В результате получилась целая «улица наций» на Марсовом поле.

Россия условие легко выполнила (опыт уже имелся). Резной терем в «русском стиле» был выстроен по проекту архитектора Ивана Ропета.

Павильон «Русская деревня» для всемирной выставки в Париже (Илья Бондаренко в компании с собратьями по абрамцевскому кругу художниками Коровиным и Головиным — а участие художников в подобных проектах тоже становится все более актуальным).

А вот шехтелевские павильоны России для Всемирной выставки в Глазго (1901 год). Их было несколько по разным темам (лесной, сельскохозяйственный, прочие…) — собственно, тут возникали уже национальные городки.

Но и на собственной территории Россия начала в конце XIX века проводить масштабные выставки.

Нижний Новгород, 1896 год. Всероссийская художественно-промышленная выставка. Не только одна из крупнейших выставок дореволюционной России, но и проходившая под покровительством правительства (и частично на государственные же деньги). Понятно, что платящий заказывает музыку, и стилистика большинства павильонов отвечала укрепившейся еще при Александре III моде на «историзм». Примером для подражания становились терема, крепости-остроги, крестьянские избы и даже церкви. То есть резьба, шатры, «дыньки», даже имитация лемеха.

Выше, представьте, фабрично-заводской павильон (архитектор Виктор Коссов).

А вот работа П. Я.Григорьева (павильон Благотворительного общества императрицы Марии).

А вот и концертный зал.

Павильон «Покорение Кавказа» (архитектор Василий Шене).

В этой серии лично мне очень нравится павильон Крайнего Севера. Архитектор Лев Кекушев и художник Константин Коровин имитировали в этом лаконичном объеме, обшитом тесом, северные промысловые конторы. Декорирован павильон был весьма скупо — развешанной по стенам рыболовецкой сетью.

Здесь уже так и хочется перейти к конструктивизму. Ну, так и перейдем.

Казалось бы, а при чем здесь дерево? Где бетон, металл, стекло? Но нет — и здесь бывали временные постройки, для которых дерево оказывалось подходящим и менее затратным материалом. Пример — Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка в 1923 году в Москве (она проходила на территории, ныне известной нам как Парк Горького).

Хотя все постройки предполагались недолговечными, в работе приняли участие многие видные архитекторы того времени (хотя были и студенты). Общий алан делал академик Жолтовский, руководил строительством также академик Щусев.

Впрочем, здесь главным посылом было показать преимущества новой жизни. Поэтому если в экспозицию и включались крестьянские избы, то лишь как пример быта уходящего. Которому противопоставлялись общественные строения «деревни будущего».

Вот павильон полеводства от Ивана Жолтовского (художники — Александра Экстер, Владимир и Георгий Стенберги). Перед ним устроили смотровую площадку для обозрения посевов — в виде карты России. Фасад же украсили контррельефами.

Тир и кегельбан строил Георгий Гольц.

Павильон сельскохозяйственной кооперации — Николай Поманский.

Иностранный отдел доверили академику — Владимиру Щуко. Участвовал в проекте архитектор Иван Фомин, скульптурой занималась Вера Мухина, оформлением -Александра Экстер.

Ну, и конечно блеснул на той вставке молодой Константин Мельников — хотя ему поручили лишь один из небольших павильонов в разделе «Переработка», павильон Всероссийского махорочного синдиката.

Годом позже Константин Мельников одержит победу в конкурсе на строительство советского павильона для Международной выставки декоративных искусств и художественной промышленности в Париже. Где его павильон — также выстроенный из дерева — получит Гран-при.

Однако в использовании дерева в архитектуре советского периода есть и другие любопытности. О чем — дальше.