Cначала о детском дне 1 июня. Забавная картинка столетней давности вашему вниманию.
А продолжу с того, на чём остановился в прошлый раз. С 7 по 22 мая в Могилёве прошёл офицерский съезд, на котором, с одной стороны, звучали выражения верности Февральской революции, а с другой — проклятья в адрес её программы — мир, земля, Учредительное собрание.
Верховный главнокомандующий Алексеев объявил формулу «без аннексий и контрибуций» утопической фразой и потребовал наступления. Это тот самый Алексеев, который войдёт в историю русской военной науки как «гений отступления».
Керенский поддался на давление и выступил с «наступательной» декларацией, как обычно, переполненной пошлым пафосом: «Во имя спасения свободной России, вы пойдете туда, куда поведут вас вожди и правительство. Стоя на месте, прогнать врага невозможно. Вы понесёте на концах штыков ваших мир, правду и справедливость. Вы пойдёте вперед стройными рядами, скованные дисциплиной долга и беззаветной любви к революции и родине»…
Тем не менее, генерал Алексеев стал настолько одиозен, что ему посвящались отдельные солдатские митинги по всему фронту и в столичном гарнизоне. Керенского вызвали в Совет и потребовали отчёта. Понимая, что шутки плохи, Керенский театрально, прямо на заседании, объявил об отставке Алексеева. Вместо него был назначен Брусилов.
Алексеев долго будет плести интриги, создаст подпольную офицерскую организацию в Петрограде, потом будет формировать офицерскую армию на Дону, пока не развяжет милую его сердцу гражданскую войнушку, и умрёт в октябре 1918 г. от воспаления лёгких, оставив расхлёбывать заваренную кашу другим.
С отставкой Алексеева как-то странно совпало начало мощной работы по подготовке к гражданской войне.
Как я уже писал, Корнилов приступил к формированию ударных полков, в буржуазной прессе стартовала антисоветская кампания.
«Тот строй, который у нас теперь установился, может быть назван только самодержавием наизнанку. Самодержавие царя и его слуг заменилось самодержавием толпы и проходимцев» («Речь», 16 мая).
«Наша родина превращается положительно в какой-то сумасшедший дом, где действуют и командуют бесноватые, а люди, не потерявшие ещё разума, испуганно отходят в сторону и жмутся к стенам»… («Речь», 17 мая).
21 мая в Москве открылся Всероссийский продовольственный съезд, созванный по инициативе Всероссийского совещания Советов. На Съезде говорилось о продовольственной и промышленной разрухе, грозящем финансовом крахе, отсутствием власти на местах и мерах по выходу из кризиса.
Правительство отреагировало дежурной декларацией: «Коалиционное Временное правительство как выразитель мысли и воли революционной демократии не может не поставить перед собой задачи, выдвинутой войной и ее последствиями, задачи планомерной организации народного хозяйства и труда, вследствие невыполнения которой пал старый режим».
Программа напоминала классическую антикризисную и предполагала ряд силовых мер по установлению контроля над промышленностью, банковским сектором, контролем цен, продразвёрстку
Ленин: «Программа великолепна. И контроль, и огосударствление трестов, и борьба со спекуляцией, и трудовая повинность — помилуйте, да чем же это отличается от «ужасного» большевизма? Чего же больше хотели «ужасные» большевики?.. Вот в том-то и гвоздь, вот в том-то и суть, вот этого-то и не хотят упорно понять мещане и филистеры всех цветов: программу «ужасного» большевизма приходится признать, ибо иной программы и выхода из действительно грозящего ужасного краха быть не может. Но… но капиталисты признают эту программу для того, чтобы ее не исполнить. А народники и меньшевики «доверяют» капиталистам и учат этому гибельному доверию народ. В этом вся суть всего политического положения».
И в заключение немного актуальной хроники.
«Крестьяне решили изъять село Михайловское из рук псковского дворянства и передать его в общегосударственное ведение, крестьяне также решили собрать деньги и организовать в селе Михайловском «Свободный Всероссийский университет имени А. С. Пушкина» с низшим, средним и высшим отделениями для бесплатного обучения всех желающих учиться граждан Воронецкой волости». («Известия Петроградского Совета». № 77, 28 мая 1917 г.).
«29 мая… с балкона Невском наблюдали странную манифестацию. Её голова и хвост терялись вдали, манифестация растянулась чуть не на версту. В ней шли рядами пожилые люди, одни мужчины в сомнительно-солдатской форме. Шли они вяло, опустив головы, в необычном глубоком и мрачном молчании. Никаких знамён при них не было, но были убогие значки с надписями: «Деревня без рабочих рук!», «Наша земля не засеяна!», «Мы не можем добыть хлеба для рабочих!», «Наши семьи голодны в деревне!», «Пусть сражаются молодые!»… Это были солдаты старше 40 лет. Они уже давно, но безуспешно требовали демобилизации. И сейчас эта мрачная манифестация, неизвестно кем организованная, говорила о том, что они начинают терять терпение… Война становилась дальше нестерпимой. Политика войны вместо мира становилась ненавистной всё более широким слоям». (Н.Н. Суханов. «Записки о революции».).
Кстати Рошалю + от меня, который не ставится. Пост написан хорошо.
Кнопка ответить не работает
Евграф, я сдаюсь. Вы меня убедили.
Причём воевать будут в итоге 3 года, а в ПМВ оставалось воевать всего год.