Drang Nach Osten: закономерный процесс?
По просьбе польского князя Конрада Мазовецкого тевтонские рыцари избавили его земли от набегов пруссов. Далее духовные братья принялись за подчинение территории своего противника: уже к 1240 году почти все прусские племенные союзы покорились Немецкому ордену. Польская элита на севере явно не ожидала такой прыти от тевтонцев и со временем сильно пожалела о своём решении.
Период с 12-го по 14-е столетие в европейской истории можно смело назвать эпохой широкой экспансии. Население динамично росло, идея создания единого христианского пространства начала постепенно воплощаться с успехами первых крестовых экспедиций, росла роль городов. Монашеские братства трансформировались в самостоятельные хозяйственные единицы, которые не только распространяли «истинную веру», но и показывали весьма неплохую производительность по части сельского хозяйства.
Восточная Европа не была обочиной европейской цивилизации, но отдельные процессы в общественной и экономической жизни протекали там неравномерно. Универсальность институтов средневекового социума не делала из завоёванных земель колонии, в которых переселенцы никоим образом не взаимодействовали с местным населением. Напротив, с течением времени в прусских землях было тяжело отличить поляка от немца. Процесс интеграции проходил довольно быстро.
Исторические штампы, которые мы привыкли находить в учебниках истории, где присутствовали пассажи о неутомимых фанатиках-христианах, не желавших принимать никого кроме себе подобных, постепенно уходят. Вспомним крестоносцев на Ближнем Востоке: безусловно, завоевание не исключало зверств и невоздержанностей рыцарей Христа по отношению к местному населению, но позже довольно внушительную часть войска Иерусалимского королевства составляли туркополы — крещёные представители местного населения Палестины.
Следует также обратить внимание на такую интересную особенность: первые немецкие переселенцы в Пруссии являлись выходцами в основном из регионов, которые были заняты сравнительно недавно — Бранденбурга, Силезии, Мекленбурга. Пруссию в 14-м веке уже наводнили потомки первых крестоносцев и бюргеров, которые обосновались на берегах Вислы в 1230-х гг. После братьев из духовно-рыцарского ордена немецкое население Пруссии пополнялось за счёт крестьян, сеньоров с усадьбами и бюргеров.
Земельный вопрос
Крестьяне, переселившиеся в Пруссию к середине 13-го столетия, имели право владеть земельным наделом примерно в 33 га. Платили они за это подати либо Немецкому ордену напрямую, либо владельцам земель — епископу или же отдельно взятому барону. Местные прусские крестьяне измеряли свои участки в «гакенах» (то есть мотыгах), что выглядело куда скромнее на фоне владений переселенцев и составляло около 20 га. Но с другой стороны, это была иллюстрация достаточно древнего метода деления участка: крестьянин имел столько земли, сколько мог обработать мотыгой.
Переселенцы из немецких земель могли передавать свои угодья по наследству всем своим детям. Местные же — только старшему в роду.
Отношение Немецкого ордена к пруссам не было однозначным: тем, кто не оказывал сопротивления, не причиняли вреда и позволяли заниматься привычными делами, а против бунтовщиков проводили карательные акции. Действовала также система выкупа: земледельцы, сидевшие на «гакенах», со временем выплачивали определённую сумму в казну Ордена и фактически приобретали новый социальный статус. Свобода продавалась.
Люди с более крупными владениями также платили подати и вступали в орденское ополчение. Это уже были тяжеловооружённые конные воины, ратники, которые к тому же имели право суда на собственных территориях. К 15-му столетию в Пруссии появилась прослойка орденской аристократии с немецкими, польскими и прусскими корнями. Хотя формально всё принадлежало либо епископу, либо Ордену.
В итоге эти непростые отношения ленников с орденским капитулом вылились в реальный конфликт: в 15-м столетии многие землевладельцы заключили соглашение с королём Польши против орденского капитула и прусских епископств.
В самом начале вторжения в Пруссию Немецкий орден не скупился на раздачу земли: например, уроженец Нижней Саксонии Дитрих фон Депенов получил в 1236 году 300 гуф — надел размером почти в 5 тыс. га — и основал там замок. Роды Штанге и Хезелихт имели наделы и более 1000 гуф. Штанге даже основали город Фрайштадт. Дитриху фон Депенову повезло меньше: этот знатный воин погиб в одном из походов на пруссов, а его владения быстро стали дробиться.
Тевтонцы и пруссы: борьба или интеграция?
Возвращаясь к вопросам идентичности и интеграции местного населения, можно привести один любопытный факт. В 1454 году комтур Немецкого ордена докладывал верховному магистру, что когда он читал послание от самого магистра подданным комтурства — землевладельцам разного ранга, — то мелкие собственники требовали перевод письма с немецкого языка. Миф о свирепом, тотальном уничтожении местного населения и насильственной интеграции в общественную систему Ордена в данном случае видится совершенно нежизнеспособным.
Первые немецкие города на прусской земле — Торн и Кульм — уже имели свои уставы. Это были свидетельства их юридического статуса. Права и свободы городских жителей регламентировала «Кульмская грамота», датированная 1233 годом. Новообразованные города в целом признавали всё население округи своим. Иными словами, бюргер прусского происхождения не оставался за бортом общественной жизни владений Ордена.