12 (24 декабря) 1812 года спустя ровно шесть месяцев после вторжения Великой армии в Россию и всего за четыре месяца до смерти, Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский «за поражение и изгнание неприятеля из пределов России в 1812 году» был награждён юбилейным десятым Орденом святого Георгия I класса — высшей военной наградой Российской империи. Это был единственный пример пожалования высшей степени ордена за Отечественную войну: ни Барклай-де-Толли, ни Багратион не удостоились такой чести. Таким образом светлейший князь стал одним из четырёх полных кавалеров Военного ордена за всю историю существования награды. Об извилистом боевом пути Михаила Илларионовича, превратностях судьбы и о том, как он дошёл до жизни такой, читайте ниже.
Михаил Голенищев-Кутузов: детство, отрочество, юность
Говоря о Кутузове неизбежно его сравнение с такими исполинами военного дела, как Румянцев и Суворов, чей вклад в историю военного искусства актуален и по сей день. Кутузов как командующий во время Отечественной войны часто идеализируется, представляется полководцем «на две головы выше» Барклая, не совершавший ни промахов, ни ошибок. Недруги фельдмаршала, наоборот, старались представить его полубезумным стариком, при котором армия потеряла всякое управление, упустив Наполеона из России. При этом совсем нечасто уделяется внимание собственно боевому пути молодого (и не очень) Кутузова, бывшего некогда правой рукой самого Суворова.
Отец полководца Илларион Матвеевич Кутузов пользовался большим авторитетом в правящих кругах — большую часть жизни он отдал инженерным войскам, служба в которых требовала начитанности, основательного знания точных и естественных наук и недюжинного организаторского таланта. Илларион Матвеич не чурался и собственно военного поприща: уже в солидном возрасте он принял участие в русско-турецкой войне 1768−1774, на которой сражался вместе с сыном. Двоюродный дядя будущего светлейшего князя был адмиралом, наставником цесаревича Павла Петровича, человеком влиятельным и со связями. Именно благодаря ему племянник попал в Артиллерийскую и инженерную школу на артиллерийское отделение (любопытно, что будущий противник Кутузова Наполеон Бонапарт также начинал на артиллерийском отделении не менее престижной Парижской военной школы).
Молодость будущего фельдмаршала проходила бурно. По выпуску из школы он побывал в двух «командировках» в Польшу, куда отправлялись добровольцы для утверждения русского влияния и борьбы с противниками ставленника Екатерины II Станислава Понятовского. В это же время (1767−1769 годы) Михаил Илларионович участвовал в работе Уложенной комиссии по выработке нового свода законов. Молодой человек быстро освоился в придворных кругах — сама императрица заприметила его и задействовала в важных поручениях. Во дворце он чувствовал себя как рыба в воде: хитрый, льстивый, угодливый, пунктуальный, статный, от природы умный Михаил Илларионович, казалось, был идеальным царедворцем.
Русско-турецкая война 1768−1774, Румянцев, ранение и первый «Георгий»
При личных качествах и связях, коими Кутузов оброс в столице, можно было рассчитывать на самую блестящую карьеру при дворе, но офицер раз за разом просился на фронт, предпочитая карьере чиновника военное поприще. Ему ещё не было двадцати пяти, когда прямиком из Польши он попал в 1-ую армию и оказался на Дунае под командованием самого Румянцева. Здесь он сражался бок о бок со своим уже немолодым отцом и участвовал во всех главных сражениях памятной кампании 1770 года, ставшей настоящим триумфом русского оружия. Но и этого ему было мало: пользуясь затишьем на фронте Кутузов отправился добровольцем во 2-ую армию, в составе которой принял участие в осаде и штурме Бендер — важного пункта турецкой обороны на Днестре, за что получил звание премьер-майора (старшее майорское звание, предшествовавшее подполковнику).
10/21 июля 1774 года был заключен Кючук-Кайнарджийский мир, завершивший одну из самых напряжённых войн России с Турцией. Но только не для Кутузова. В составе 2-ой армии будущий фельдмаршал стяжал первую боевую награду, причём случилось это уже после окончания войны. Дело было в Крыму, под Алуштой. Накануне мира турки предприняли последнюю попытку изменить расклад сил в Черноморье, вернув под свой контроль Крым, который был занят русскими ещё в 1771 году, с чем турки смириться не могли.
Ни русский, ни турецкий командующий о заключении мира ещё не знали, и боевые действия велись уже после формального прекращения войны. Расквартированная в Крыму 2-ая армия, прикрывая всё крымское побережье, была сильно рассредоточена, что могло обеспечить успех турецкого предприятия особенно на начальной стадии, а сочувствовавшие туркам крымские татары могли помешать русским собрать силы. На первых порах турки, высадив десант у Алушты, одержали ряд побед над отдельными русскими отрядами, заняли важные пункты на берегу, но вскоре пришла пора расплаты.
Собрав силы воедино командующий 2-ой армией князь Долгоруков атаковал неприятеля под Алуштой, неподалёку от места высадки десанта. Первая же атака русских войск имела решительный успех. От полного уничтожения турок спасла новость о заключении мира между державами. Несмотря на скоротечность боя и незначительные потери, в сражении получил тяжёлую рану подполковник Кутузов — неприятельская пуля попала ему в висок, и чудом не задев жизненно важные ткани, вылетела с другой стороны. Благодаря вмешательству хирурга последствия ранения, едва не стоившего офицеру жизни, удалось минимизировать, но офицер всё же надолго выбыл из строя. Долгоруков отмечал храбрость и распорядительность Кутузова, его успехи в обучении и командовании войсками, мужество в бою. За отличие при отражении неприятельского десанта Михаил Илларионович был пожалован 25 ноября 1775 года Орденом святого Георгия IV степени.
Русско-турецкая война-2. Осада Очакова и второе ранение
Травма не отбила у будущего князя желания служить в войсках. Восстановившись после раны (более года подполковник путешествовал по Европе, поправляя здоровье) Кутузов был назначен командиром полка, а затем отдельного сводного отряда. Но едва заговорили пушки новой русско-турецкой войны, как Михаил Илларионович (к тому моменту отец четырёх дочерей и генерал-майор) поспешил в действующую армию. Во главе отряда Кутузов присоединился к Суворову и принял участие в Кинбурнской битве осенью 1787 года. Удачный исход дела только умножил славу Кутузова, после чего последовала осада Очакова — важного турецкого форпоста в междуречьи Южного Буга и Днестра, едва не ставшая роковой для Михаила Илларионовича.
Под Очаковым полководцу вновь не повезло получить тяжёлое ранение в голову. Повезло, что оно не стало для него смертельным. Более того, вторая опасная рана даже не выбила его из строя — Кутузов стал чуть хуже видеть правым глазом, но не более. Многие современники и очевидцы называли это настоящим чудом. Принц де Линь, находившийся при армии, будучи уверен, что Кутузов ранен смертельно, через некоторое время вынужден констатировать: «Надобно думать, что Провидение сохраняет этого человека для чего-нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельна». Спустя полгода генерал восстановился настолько, что вернулся в действующую армию, к искренней радости Екатерины, много справлявшейся о здоровье Михаила Илларионовича у Потёмкина. Императрица заприметила Кутузова ещё будучи женой Петра III и со временем будущий князь становился всё ближе к трону. Но что же на фронте?
Взятие Измаила. «Суворов бы умер под его стенами и Кутузов тоже»
Вернувшись в армию во главе Бугского егерского корпуса генерал-майор Кутузов участвовал в нескольких крупных боях осени 1790 года, а в ноябре был отправлен под Измаил, к которому русские приступали не в первый раз, не в силах покорить мощную крепость. Под Измаил был направлен генерал-аншеф Суворов — единственный из русских командиров, кто мог выполнить столь непростое поручение. Александр Васильевич принял решение взять крепость штурмом, в котором, разумеется, принял участие и Кутузов, возглавивший атакующую колонну на левом фланге русской диспозиции. Штурм Измаила 10/22 декабря 1790 года стал одним из самых знаменательных событий военной истории России, редчайшим примером покорения современной и хорошо укреплённой фортеции армией, уступавшей числом гарнизону.
Сам Суворов говорил, что «на штурм подобной крепости можно было решиться только один раз в жизни». Заметную роль во взятии города сыграл Кутузов. В разгар боя, когда солдаты генерала были отбиты с большими потерями и, казалось, будут вот-вот отброшены окончательно, Кутузов запросил у Суворова разрешения отступить. Александр Васильевич, будучи человеком решительным, не только не разрешил ретираду, но сумел сыграть на чувствах Кутузова, ответив ему: «я уже донёс в Петербург о покорении Измаила, а Кутузова назначаю измаильским комендантом». Это придало тщеславному генералу энергии, и при помощи подкреплений тот штыками овладел намеченным участком крепости и проложил себе дорогу вперёд. Суворов слово сдержал и действительно назначил Михаила Илларионовича комендантом города.
На прямой вопрос, что же означало назначение Кутузова ещё до взятия города, Суворов в характерной для него манере ответил: «Кутузов знает Суворова, а Суворов знает Кутузова. Если бы не взяли Измаил, Суворов умер бы под его стенами, и Кутузов тоже» — какая решимость в словах будущего генералиссимуса! Александр Васильевич высоко оценил действия Кутузова во время штурма, назвав его своей «правою рукою». За отличие при Измаиле 25 марта 1791 года Кутузов был награждён Военным орденом III класса. Однако новоиспечённый генерал-поручик («Георгий» давал право на следующий чин) и не думал на этом останавливаться, без устали сражаясь с турками в кампанию следующего 1791 года.
Мачинское сражение. Последняя битва войны и третий «Георгий»
После отъезда в Петербург Потёмкина, во главе армии, вопреки ожиданий, встал Николай Васильевич Репнин — крупный дипломат и военачальник, однако несомненно уступавший Суворову в дарованиях. Репнин отличился ещё в сражении при Кагуле, за что был награждён Орденом святого Георгия II-го класса за № 2. Под его началом Кутузов сражался при Бабадаге: в ходе боя Михаил Илларионович разгромил крупный отряд турок, предопределив исход сражения. Принял участие Кутузов и в Мачинском сражении на Дунае — последней крупной сухопутной битве войны. Именно манёвр генерал-поручика Кутузова, атаковавшего главные силы противника и последовательно разгромившего турок, решил исход боя. Неприятель был рассеян, понеся большой урон.
Через несколько дней после битвы при Мачине, адмирал Ушаков одержал блистательную победу у мыса Калиакрия, что окончательно склонило Порту к заключению мира. Командующий Репнин был награждён «Георгием» I-й степени, а решивший исход боя Кутузов II-ой степенью — меньше чем через год после получения предыдущего ордена. Это был впечатляющий успех будущего светлейшего князя.
Екатерина Великая, Павел, Александр
После заключения мира в Яссах Кутузов по просьбе императрицы был вынужден сменить военное поприще на дипломатическое, а после на педагогическое, неизменно добиваясь успеха во всех делах и оставался на виду у Екатерины до последних её дней. Смерть благодетельницы, казалось, должна поставить крест на карьере её доверенного лица. Однако новое царствование не только не предало забвению имя Кутузова, но ещё больше возвеличило его. Это многое говорит о ловком и изворотливом характере Михаила Илларионовича, сумевшего стать близким другом и соратником Павла I, даровавшего ему фельдмаршальский жезл и не переставая осыпавшего его милостями, в то время как большинство екатерининских сподвижников были отправлены в отставку и подверглись опале.
Кутузов, впрочем, кажется искренне разделял деятельность монарха и ничего не знал о готовящемся убийстве. Фельдмаршал был в числе тех, кто был с императором в последние часы его жизни — это единственный человек не из царской фамилии, кто был в последний день и с Екатериной, и с Павлом.
Положение фельдмаршала осложнилось лишь с началом нового, пятого, если считать Елизавету Петровну, при которой он родился, и Петра III, при котором впервые был замечен при дворе, на его веку правления — Александра I. По иронии судьбы именно в его эпоху, во время тяжёлых испытаний, выпавших на долю России, Кутузов достиг вершины своей славы и признания, правда, уже в самом конце жизни. Успешное, хотя и не безошибочное руководство войсками на втором этапе Отечественной войны сделали Михаила Илларионовича национальным героем.
Да, Кутузов не был равен Румянцеву или Суворову (и даже, вполне возможно, столь критикуемому Барклаю), но именно в его лице армия, двор и народ нашли компромиссную фигуру вождя и полководца. Вершиной признания его заслуг стало пожалование фельдмаршалу титула светлейшего князя Смоленского и награждение его высшей военной наградой империи — орденом святого Георгия I степени 12/24 декабря 1812 года «за поражение и изгнание неприятеля из пределов России в 1812 году». После вручения ордена Кутузов стал первым из четырёх в русской истории полным кавалером Императорского Военного ордена, наряду с Барклаем-де-Толли, Паскевичем-Эриванским и Дибичем-Забалканским. Впрочем, насладиться заслуженными лаврами Михаилу Илларионовичу так и не удалось: в начале апреля 1813 года он заболел и скоропостижно скончался в городе Бунцлау, что ныне в Польше.