Весь 19-й век Франция мучительно выбирала между монархией и республикой. Выбор в итоге был сделан в пользу второго варианта, но при этом осталось некоторое количество бывших королей, чьи потомки время от времени заявляли свои претензии на трон. И пусть претензии эти носили утопический характер, шуму вокруг них всегда было много. Особняком тут стояла Орлеанская династия — ответвление дома Бурбонов. Её представитель Луи-Филипп I на протяжении 18 лет занимал французский престол, будучи чем-то вроде золотой середины между монархией и республикой. Его даже называли королём-гражданином. Правда, в 1848 году Францию сотрясла очередная революция, и король-гражданин потерял трон.
Елена Луиза Генриетта родилась много позже этих событий (в 1871-м) и своего знаменитого деда уже не застала. Её отец, тоже Луи-Филипп, был главой Орлеанского дома и считал самого себя претендентом на несуществующий французский престол. Мол, если что-то пойдёт не так, то он готов въехать в Париж на белом коне и принять от благодарных французов корону. В самой Франции, правда, никто этих претензий всерьёз не рассматривал. За исключением, может быть, тех удивительных людей, которые считали, что Луи-Филипп и так уже побывал королём. Формально он в течение пяти-шести минут числился Людовиком XIX. Это время прошло между отречениями его отца и его собственным.
И тем не менее Орлеанский дом пользовался в Европе уважением. Старшая сестра Елены Амелия вышла замуж за короля Португалии Карлуша I. Вот и самой Елене прочили в мужья очень известных и влиятельных женихов. В конце концов, юная представительница Орлеанского дома считалась красавицей. Первым претендентом на руку «воплощения женского здоровья и красоты, изящной спортсменки и очаровательной полиглотки» (так называли Елену американские газеты) считался принц Альберт, герцог Кларенс.
Это был старший внук королевы Виктории, занимавший второе место в очереди на британский престол после своей бабушки и отца. Принц Альберт считался первым красавцем Европы. С Еленой, которая выросла в Лондоне, он был знаком с детства, и молодых вроде как связывали тёплые чувства. Брак, однако, имел определённые проблемы: Елена Орлеанская была католичкой, а муж католички не может быть наследником британского престола. Впрочем, свадьба не состоялась. В 1891-м принц Альберт был помолвлен с другой женщиной, а год спустя герцог Кларенс неожиданно умер.
На горизонте жизни Елены Орлеанской, между тем, мелькнул другой жених: тоже статусный и тоже иноверец. Цесаревич Николай — наследник русского трона и будущий император Николай II.
Могло ли быть иначе?
Брака сына с Еленой Орлеанской очень хотел Александр III. Свадьба нужна была императору по чисто политическим соображениям. Во внешней политике России наметился большой перелом. Союзу трёх императоров, связывавшему Россию с Германией и Австрией, пришёл конец. В 1891-м было объявлено о франко-русском военном союзе, под договором стояла подпись Александра III. Началось не только политическое, но и культурное сближение двух стран. Даже в 19-м веке подобные альянсы скреплялись династическими браками. Вот только во Франции уже не было короля, так что и скрепить было по сути не с кем. Орлеанская династия, однако, вполне бы для этого дела сгодилась. Честолюбивые планы императора упёрлись в упрямство его сына. Кажется, это был один из тех редких случаев, когда в Николае проявилась сила воли. Будущий император был влюблён в Алису Гессенскую (свою будущую Аликс) и не собирался жениться не по любви.
Беда примерных семьянинов, занимавших престолы, состояла в том, что за делами семейными они нередко упускали дела государственные. Совпадение это или нет, но и Николай II, и Людовик XVI, и Карл I были любящими отцами и заботливыми мужьями. Впрочем, мы отвлеклись. У любви Николая и Алисы был свой Амур. Этим Амуром была сестра будущей Александры Фёдоровны — Елизавета Фёдоровна, состоявшая в браке с великим князем Сергеем Александровичем. Она передавала письма сестры Николаю, а её муж, кстати, московский генерал-губернатор, всячески лоббировал интересы гессенской принцессы при русском дворе.
Александр III тоже отличался упрямством. Как знать, возможно, он и добился бы своего и женил бы сына на Елене Орлеанской, но планы императора сильно подорвало его здоровье. Самочувствие самодержца ухудшалось, и в конце концов он уступил настойчивым просьбам сына. В апреле 1894-го было объявлено о помолвке Николая и Алисы Гессенской.
Что изменилось бы?
Довольно многое, но мы, в первую очередь, обратим внимание на два обстоятельства. Елена Орлеанская не являлась носителем гемофилии, как Алиса Гессенская. Следовательно, потенциальный сын Николая II, рождённый от неё, не страдал бы ужасным недугом несвёртывания крови. Как итог — Россия не знала бы всех тех династических проблем, которые подрывали авторитет дома Романовых в последние годы царствования этой династии. Здоровый наследник — залог благополучия царской фамилии, гарантия надёжного и светлого будущего. И если бы в альтернативном 1917-м всё оказались бы точно так же против Николая, как в настоящем 1917-м, проблема отречения не стояла бы так остро. Трон наследовал бы здоровый мальчик, для которого физические упражнения или просто резкие движения не представляли бы смертельной угрозы. Само собой, не было бы и проблемы Распутина.
Обстоятельство номер два. Можно предполагать, что Николай не попал бы с такой лёгкостью во власть нелюбимой жены. Елена Орлеанская не диктовала бы императору свои условия с той лёгкостью, с какой это делала «обожаемая Аликс». Возможно, Николай даже и не помчался бы к ней в Петроград, очертя голову и бросив армию, как это было сделано в реальности накануне Февральской революции. Тогда боявшийся за жену император помчался из Могилёва в столицу, обманув при этом даже собственных адъютантов.
Ну и, наконец, Елена Орлеанская, не обременённая необходимостью проводить жизнь у постели больного сына, могла бы способствовать улучшению отношений между Николаем и его окружением. В реальности последний император остался один против всех: министров, политиков, генералов и даже родни. Немалую роль в этом сыграла непопулярность Аликс, которая не только позволяла себе вмешиваться в государственные дела, но ещё и принадлежала к враждебному лагерю. В конце концов, Александра Фёдоровна, пусть и принявшая православие, была немкой, а Германия с 1914 года — злейший враг. То ли дело француженка из рода, лишённого власти. Спротсменка, полиглотка, красавица. Как знать, возможно, проблем, которые годами копились, а проявились в начале 1917-го, вообще не было бы. Россия закончила бы Первую мировую в числе её победителей, Николай не отрёкся бы и правил до своей смерти, оставив трон здоровому наследнику. Как знать, возможно потомки Николая и Елены Орлеанской правили бы нами и сейчас.
А пока потомки Елены претендуют на итальянский трон. Она в итоге стала женой Эммануила Аостского — представителя Савойской династии.