«14 ноября 1941 г.

Сегодня утром произошел препотешный случай. Михаил Матвеевич, наш бригадир, не бывший на предыдущих работах, стал расспрашивать Веселова о назначении эскарпа, который мы роем. Тот стал объяснять. Так и так, говорит, препятствие танкам. Назвал размеры. Тут к ним подошел какой-то субъект и шепнул что-то на ухо Веселову. Тот, не кончив даже фразы, вытянулся и завопил во всю глотку:

— Кончай работать! Стройся!

Мы аж глаза выпучили, вот так поворот. Нас повели по снегу через лес и кусты километра за два к берегу Воложки. Тут приказали рыть эскарп, и снова получилось непонятное. Прораб, десятники и политрук не сходились во мнениях о верхней линии, откуда начинать рыть. Каждый из них давал свое собственное мнение, принципиально отличающееся от мнения коллег. Бригадирам ничего не оставалось, как поступать по собственному разумению, и это самое лучшее, ибо никто из начальников не остается в обиде. Они не гневались на самовольство, и только дипломатично соглашались, что так, пожалуй, лучше. Видно, что сами-то не ахти как разбираются в вопросе. Однако благодаря этому линия эскарпа оказывается ломаной. Одни бригадиры роют ниже, другие выше, каждый эскарп получается по характеру своего бригадира. Как будем выправлять, не знаю.

ФОТО 1.jpg
Письмо Бориса Антонова семье, июнь 1942 года. (книга В. Антонова «От парты до обелиска»)

ФОТО 2.jpg
Письмо Бориса Антонова семье, июнь 1942 года. (книга В. Антонова «От парты до обелиска»)

18 ноября 1941 г.

С каждым днем на работу ходят все меньше людей. Сегодня вышли только десять человек, остальные были в больнице. Правда, это рекордная цифра, но, тем не менее, ежедневно три-пять человек больных или мнимо больных (это чаще всего) плетутся к доктору. Освобождение от работы получают редко. Чаще прописывают какие-то порошки и говорят: работай и лечись. Лекарство выбрасывается. Неудача не обескураживает, все-таки, хоть полдня прогулял. Над неудачниками много и долго смеются, а на другой день снова не меньше людей идут туда же и на вопрос товарищей с веселой беспечностью отвечают: лечиться велел и работать. Сегодня ходил Митрич. Он, кажется, на самом деле болен, ему пятьдесят девять лет, но освобождения он не получил. Он пришел в барак и плашмя растянулся на нарах.

— Ну что, Митрич? — крикнул кто-то.

— Ничего он не понимат, — мрачно отозвался Митрич, — остатуй.

На самом деле, как я слышал от Веселова, врачу дана инструкция — освобождать только в крайнем случае.

Работа двигается очень медленно. Мешают морозы. Наш урок мы вряд ли кончим в этом месяце, можем протянуть и до нового года. А надо еще ставить проволочные заграждения и вырыть две траншеи. Конца работе не видно.

В это же время в избах крестьян нашей деревни поселились мужики из далеких сел…, чтобы рыть окопы. Видно, в России так заведено. Местных жителей мобилизуют, отправляют подальше от дома, поселяют в завшивевших бараках, кормят баландой и организуют рабский труд — все это называется выполнением боевой, государственной или какой-нибудь другой задачи. В это же время другие мужики приезжают в эту деревню или город и делают здесь ту же работу, что и те, ушедшие. Работа выполняется такими же лопатами, как и рытье каналов при Петре».

ФОТО 3.jpg
Семья Антоновых. Москва, 1936 год. (книга В. Антонова «От парты до обелиска»)

Такие записи в своем дневнике оставил Борис Антонов — солдат войск Ленинградского фронта, погибший при прорыве блокады Ленинграда 13 января 1943 года. С восьмого класса школы он писал дневник, делал короткие заметки в записных книжках, а, став солдатом, на войне, где дневник вести трудно, писал длинные письма. Все записи Бориса собрал в одну книгу «От парты до обелиска» и опубликовал его младший брат Виталий Антонов.



Источники

  • Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»

Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы