Говоря о Гражданской войне, мы часто произносим «жестокое время». Это и правда было время, когда и красные, и белые командиры могли стирать с лица земли города, истреблять население и предъявлять ультиматумы. Именно так действовал командующий Охотским фронтом Народно-революционной армии Дальневосточной республики Яков Тряпицын. Сегодня кто-то называет его бандитом, кто-то — героем, который боролся за установление на Дальнем Востоке советской власти, третьи считают убежденным анархистом. И история не рассудила сторонников разных точек зрения. А вот суд в 1920 году принял по делу командира Тряпицына, уничтожившего город Николаевск, единогласное решение.
Николаевск: взлеты и падения
В своей книге «Остров Сахалин» Чехов писал: «В пятидесятые и шестидесятые годы, когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, и, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов».
На момент, описанный Чеховым, город был совсем молод: Николаевск основали в 1850 году (свое современное название Николаевск-на-Амуре он получил только в 1926 году). Правда, городом он тогда еще не был — это был просто Николаевский пост: в небольшой избе жили шесть человек, вот и все население. В 1856 году указом Александра II была образована Приморская область, в которую вошли Камчатская область и земли в нижнем течении Амура. Николаевск, получивший статус города, стал столицей нового региона. И хотя здесь было всего 200 зданий, тут же расположился крупнейший порт Дальнего Востока, поэтому рос Николаевск быстро.
Чехов был прав — период относительного процветания города был недолгим, пришелся как раз на 50-е — 60-е годы XIX века. К примеру, в 1861 году здесь даже началось строительство телеграфа, чтобы связать Николаевск с Хабаровском, Владивостоком и центральной Россией. Правда, вскоре основной порт перенесли во Владивосток, и Николаевск постепенно начал ветшать.
Но история сделала виток, и город возродился, когда в конце 1880-х годов на Дальнем Востоке были открыты золотые месторождения, а Николаевск стал центром золотодобычи. Буквально за 2−3 года его население выросло в 5,5 раз. В 1914 году это уже столица Сахалинской области, к 1917 году в Николаевске живут 15 тысяч человек.
Надо сказать, что пункт этот был неплохо укреплен. В конце 1890-х здесь построили крепость Чныррах: вялотекущие работы подстегнула японско-китайская война, которая началась в 1894 году. Крепость должна была усилить стратегически важный пункт на Дальнем Востоке. В 1904 году Чныррах перевооружили, установили 90 орудий, завезли 36 тысяч снарядов. А к началу Первой мировой здесь было уже порядка 45 объектов, в том числе один форт, три редута, восемь батарей, дороги-серпантины
По долинам и по взгорьям…
У известной песни «По долинам и по взгорьям» есть несколько официальных вариантов текста. Один из них — «Марш дальневосточных партизан»:
Наливалися знамена
Кумачом последних ран.
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.
Речь в «Марше» идет о регионе, о котором мы рассказываем, и о моменте в истории, к которому вплотную подошли.
В 1920 году здесь было сформировано марионеточное государство Дальневосточная республика (ДВР), которое фактически должно было послужить буфером между советской Россией и Японией. В состав ДВР вошли Забайкальская, Амурская, Приморская области и Камчатка. Де-юре новое государство было независимым: у него было свое правительство, деньги, конституция и даже собственная Народно-революционная армия. Писатель Виктор Кин, оказавшийся по партийной линии на Дальнем Востоке в 1921 году, называл республику «половинной»: «Флаг был красный, но с синим квадратом в углу. Армия носила пятиконечные звезды — но наполовину синие, наполовину красные».
Из-за такого характера республики в ее руководстве были большевики, анархисты, либералы, беспартийные, и договаривались все они с трудом. К тому же в регионе полным ходом шла партизанская война, которую вели красные отряды тех самых «приамурских партизан», о которых поется в песне. Военные министры ДВР пытались упорядочить их действия и взять под контроль. Одним из таких более или менее организованных отрядов и командовал Яков Иванович Тряпицын.
Яков Тряпицын: революционная биография
Яков Тряпицын родился в 1897 году во Владимирской области, до 18 лет крестьянствовал, потом пошел работать на судоверфь и после — на железную дорогу. На Первую мировую ушел добровольцем, после демобилизации в 1918-м уехал на Дальний Восток, где жила его сестра, устанавливать советскую власть.
Здесь он успел и посидеть в тюрьме (сбежал), и повоевать против белых в нескольких партизанских отрядах (из-за конфликтов с командованием переходил из одного в другой). В итоге Тряпицын собрал свой отряд, в котором первоначально было всего 19 человек. Постепенно он вырос почти до полутора тысяч бойцов, а Тряпицын, которому было чуть больше 20 лет, сделал головокружительную карьеру — стал командующим Николаевским фронтом Красной армии. Его партизанский отряд формально стал частью регулярной армии, но по сути сохранил дух повстанческой вольницы.
Николаевский инцидент
В начале зимы 1920 года эта недавно образованная на Дальнем Востоке Красная армия подошла к Николаевску. В тот момент здесь находились белые отряды, японский гарнизон, не успело эвакуироваться и «застряло» в городе китайское консульство. В феврале 1920 года красным удалось овладеть крепостью Чныррах, а с ней получить в свои руки артиллерию. Понимая, что теперь перед ними серьезный противник, японцы подписали соглашение о нейтралитете, и части Красной армии вошли в город.
После этого здесь началось массовое истребление белых, а с ними — и мирных жителей. Понимая, что рано или поздно погромы дойдут и до них, в ночь с 11 на 12 марта японцы подняли восстание и даже некоторое время контролировали ситуацию. Сам Тряпицын был серьезно ранен. Однако внезапно полученное подкрепление позволило красным вновь одержать верх. С оставшимися японскими военными расправились особенно жестоко, в том числе некоторых заживо сожгли.
О том, что творилось в последние дни зимы и в начале весны в Николаевске, оставлено множество воспоминаний. В книге «Враги» писателя Якова Дейча (Ловича), который как раз в этот период был в Амурской области, читаем: «Зашевелился, полопался, прошёл лёд… Забеспокоился партизанский штаб: в Татарском проливе видели дымки, должно японские военные суда. Нужно было уходить, бежать, пока не настигла рука Немезиды. Тряпицын начал подготовку к эвакуации на Керби. А пока что в городе царствовал ужас. Избиения продолжались. Людей, как баранов, выводили на Амур, сажали в баржи и кунгасы, вывозили на середину Амура и здесь кололи штыками, рубили шашками и топорами, били по голове колотушками для рыбы и сбрасывали в воду… По распоряжению Нины Лебедевой (гражданская жена Тряпицына — прим. ред.) выдавали из тюрьмы женщин и девушек партизанам — на потеху… Тряпицын сказал, что оставит японцам пустыню — без жилищ и без людей. Город замер, видя, что пришёл последний час и пощады никому не будет».
В апреле 1920-го японцы уже контролировал военные гарнизоны ДВР в Хабаровске, Владивостоке, Спасске. Тряпицын понял, что скоро они будут в Николаевске, где, конечно же, отомстят за расправу над своими соотечественниками. Он пытался договориться о совместных действиях с китайцами — те отказали. Понимая, что поражение неизбежно, Тряпицын решает эвакуировать оставшееся население Николаевска в поселок Керби, а город уничтожить. В ночь на 1 июня 1920 года он был подожжен, из 4000 зданий Николаевска уцелело всего около 100.
Суд 103-х
По прибытии в Керби бесчинства продолжились. Из протокола общего собрания служащих поселковой почты, телеграфа, телефона и радио от 6 июля 1920 года: «Комиссар Яхонтов и Дубицкий как в политическом, так и служебном отношении своими действиями в корне разрушили все завоевания пролетарской революции. Всю работу свою свели к хроническому пьянству, разгулу со штабом Тряпицына, а также и в «коцаньи» (убийстве — прим. ред.) и спусканьи в Амур неугодных им служащих и посторонних, придавая их исполнителям казни без суда и следствия».
Против Тряпицына и его отряда зрело недовольство. В итоге начальник Сахалинской милиции Иван Андреев вместе с группой единомышленников арестовал командира и принял решение его судить.
Историки ведут споры, был ли тот суд, перед которым предстал Тряпицын и его соратники, правомочным. Ведь это был так называемый революционный народный суд. В него вошли по одному представителю от каждых 25 человек: как от местных жителей, так и от партизан. В итоге собрали 103 человека, и он так и остался в истории как «Суд 103-х».
Сохранились протоколы заседаний и допросов подсудимых: дело было расследовано достаточно тщательно, всем обвиняемым дали возможность высказаться, как и всем судьям публично сообщить свое суждение по каждому. За виновность Тряпицына высказались все 103 человека, в его оправдание не нашлось ни одного аргумента.
В итоге суд приговорил Якова Тряпицына, Нину Лебедеву и еще пятерых подсудимых к смертной казни. В постановлении было отмечено, что их действия привели к гибели половины населения Сахалинской области. 9 июля 1920 года приговор был приведен в исполнение.