С нападением на Россию вооруженных неприятелей польские выходцы рассылали эмиссаров, направляя их преимущественно в Царство Польское; англичане и французы старались водворить возмутительные листки и брошюры в Финляндию, в южные и западные губернии наши; предполагали провезти оружие в Литву и выпускали в обращение русские фальшивые деньги.
Было бы излишне говорить здесь о военных событиях; Государь Император Сам изволил видеть, с каким непреодолимым мужеством войска наши действовали к защите Отечества; внимание III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии устремлено было особенно на дух жителей и расположение умов в Империи.
К сожалению, должно сказать, что в жителях Царства Польского война возбудила преступные чувства и мечты. Они надеялись, что Россия не выдержит борьбы, по их мнению, неравной с европейскими державами, и мечтают о восстановлении прежней Польши. Но при благоразумно принятых мерах правительством спокойствие до сего времени и там не нарушалось.
В губерниях, возвращенных от Польши, собственно Польские патриоты также питают нерасположение к нам и мало сочувствуют успехам нашего оружия. При всем том, в этих губерниях представляется менее опасности, нежели в Царстве Польском, потому что в них, особенно в Волынской, Подольской и Киевской, жители низших сословий почти все русские родом и православные по вере, вполне преданные нашему правительству. Если в этих губерниях, и еще более в Литве, найдутся отдельные личности с вредными намерениями, то они не встретят в общей массе ни одобрения, ни поддержки.
При этих неблагоприятных обстоятельствах утешительно было видеть, что финляндцы, несмотря на недавнее присоединение к нам 6, явили себя твердыми в верноподданнических чувствах к Государю Императору и к новому их Отечеству, отражали врагов с примерным мужеством и в самоотвержении не отставали от природных русских.
Русские же все одушевились чувством любви к Отечеству; повсюду разгорелась истинная преданность к Царю, и общее одушевление объяло все сословия. Оно обнаруживается в благочестивом усердии народа при церковных молебствиях о ниспослании успехов нашему оружию; в живом сочувствии к известиям о победах наших, в рассказах об этих победах и во всех рассуждениях о настоящих событиях; везде, и в обществах и в театрах, каждая речь о славных подвигах войск наших приводит слушателей в восторженное состояние. Чувства преданности и усердия в русских оказались так велики, что не только нет никакой надобности возбуждать или поддерживать, но иногда должно умерять их, чтобы они не выходили из границ приличия.
В то же время со всех сторон посыпались жертвы на алтарь Отечества и в помощь раненым воинам, сражающимся за общее дело. Кроме важных пожертвований, сделанных дворянствами целых губерний и обывателями городов, люди всех сословий: духовные, служащие и отставные, купцы и крестьяне, даже нижние воинские чины и женщины — все жертвовали, чем могли; иной приносил последнее.
При рекрутских наборах не было прежнего, обыкновенного уныния рекрут и плача родственников; при составлении Морского ополчения явилось столько охотников, что должно было многим отказывать, и все отправлялись на места войны не столько для дарованных преимуществ, сколько из усердия. Дворянства нескольких губерний в совещаниях своих выражали готовность на поголовное вооружение. Студенты Московского университета, а за ними воспитанники и других учебных заведений сами вызывались стать в ряды воинов, и трое студентов Ришельевского лицея уже явили подвиги мужества в Одессе при отражении неприятельского флота. Одна девица (дочь отставного профессора Спасского), исполненная чувств патриотизма, просила определить ее в службу, чтобы и она, наравне с братьями своими, могла удостоиться счастья пролить кровь свою. Словом, народ преисполнен желанием ополчиться на врага, за Веру, за Царя, за честь и неприкосновенность государства. Старые защитники наши в Отечественную войну, переносясь воспоминаниями к славному минувшему времени, сознаются, что и ныне русские преисполнены теми же заветными чувствами, которыми они пламенели в двенадцатом году.
Одним из явных доказательств хорошего духа внутри государства служит то, что со времени объявления войны все недоброжелательные, безымянные доносы, так часто тревожившие правительство, внезапно прекратились, и повсюду водворилась совершенная тишина.
В столице спокойствие не нарушалось, и мысли всех обращены только на военные события. При неблагоприятных известиях из Крыма всегда заметно было сердечное участие и общее огорчение о великих потерях в наших храбрых войсках. При известии же, что Великие Князья Николай и Михаил 7 Николаевичи приняли участие в бою, обнаружилась всеобщая радость, что Господь сохранил Их для Царского и общего утешения.
Последний Манифест снова возбудил общее рвение 8. Читая его, предугадывают, что это должно быть предварение усиленной войны, и в таком случае все готовы на всякие жертвы.
В заключение должно сказать, что только воля Государя Императора удерживает общий порыв народа. Видя 29-летнее благотворное царствование над обширным государством, русские вполне предались всему, что Господь положит на сердце Государя, и уверены, что пути и средства, которые будут Им избраны, непременно приведут дела к самому лучшему окончанию.
Граф Орлов
10 января 1855