Разные рассуждения
1772
Должно различать два рода удовольствий: душевные и телесные. Первые, которые можно назвать и моральными, происходят от всего прекрасного, что не подлежит непосредственно нашим чувствам и чему узнаем цену по мере размышления.
Таковые удовольствия мы испытываем делая добро, или слушая рассказ о каком-нибудь прекрасном деянии. Это удовольствие не так сильно и мгновенно как большая часть удовольствий чувственных; его можно назвать сладостным и тихим весельем, продолжительность которого составляет наслаждение и счастие всех, его ощущающих.
Удовольствия телесные, или физические, говоря по правде, живее и порывистее (сильнее) первых, по самому их свойству, так как они последствия того, что непосредственно поражает наши чувства и также непродолжительны, как и самая их причина.
И так, нет сомнения, что каждый благомыслящий человек предпочтет первые, которые, как по своему свойству, так и по своим последствиям, выше вторых и даже несравнимы с ними.
Счастливы люди, которые могут рассудить это в решительную минуту, когда страсти — неизбежные последствия сильных чувственных впечатлений — борятся с рассудком и слишком часто берут над ним верх.
О праздности
20-го июня 1772 г.
Ничего нет вреднее праздности как самой по себе, так и по ее последствиям. Рассмотрим, что такое праздность?
Сама по себе, она обыкновенное последствие ума слабого и ленивого, которому трудно думать и рассуждать и для которого поэтому всякое серьезное занятие, с умственною деятельностью сопряженное, становится невыносимою, тяжкою работою. Что же бывает вследствие этого? Рассудок, взяв однажды подобную привычку или направление, не доверяет ничему и сто раз переходит от одного предмета к другому, ни на одном не останавливаясь. Наконец, утомленный собственным непостоянством, он сам хочет заняться; но ему не так легко отрешиться от привычки однажды усвоенной, и он за свою вину платится бесконечною скукой и тоской, погружающими его, наконец, в меланхолию и истому, которая хуже самой смерти, вследствие страданий, которые они приносят, лишив его вкуса ко всему.
О довольстве.
20-го июня 1772 г.
Довольство — ничто иное, как сладостное чувство отрады, ощущаемое нами по удовлетворении наших обязанностей, как в отношении к другим, так и в отношении нас самих. Употребляю выражение: «удовлетворение», ибо иногда, желая, даже от всего сердца, что-либо исполнить, встречаем препятствие в недостатке средств, лишающее нас возможности совершить то, что хотим. Однако, не это обыкновенно останавливает нас; напротив, мы сами себе препятствуем, не делая всего добра, находящегося в нашей воле, по слабости или по какой-либо другой причине. Мы и в отношении самих себя нередко поступаем весьма дурно, не радея о своем развитии так, как бы могли; не властвуя над нашими страстями, как бы следовало; не исполняя в возможной точности советов и наставлений, даваемых нам иногда.
И так, по вашей собственной воле мы бываем лишены средств самим себе доставить довольство, при котором, вместо беспрерывных печалей и скуки, уделом нашим было бы спокойствие души, а с ним вместе — счастие и радость.
Размышления, пришедшие мае в голову по поводу выражения, которым мне часто звенели в уши: о «принципах правительства».
После многих размышлений, перебродивших у меня в голове об этом предмете, я принялся внимательно рассматривать значение этих двух слов порознь, вне всякого иного их значения, и нашел, что первое из них: принцип — означает начало или основу чего бы то ни было, служащее как бы источником того, что видим впоследствии, и как бы шпилем (стержнем), на котором все вертится. Вот моя мысль о слове принцип. Второе слово: правительство — означает власть, установленную для управления или государством, или просто людьми. Вот моя мысль о слове правительство. Теперь дело в том, чтобы рассмотреть оба слова в их сочетании. Надобно взять за исходную точку то, что я выше сказал о каждом слове в частности, дабы оно служило мне источником и руководством. И так, под словами: принципы правительства разумеют начало и ц тоже время основание власти. Рассмотрим теперь, откуда же происходит власть, и увидим, что она первоначально происходит от физической силы, потому что в естественном состоянии сильнейший, победив слабейших, давал им закон — и это источник власти. Люди, собранные в общество и вследствие этого сделавшись образованнее, увидели, что жить вместе не могут, не будучи управляемы по причине разности их характеров и избрали себе тогда начальников, которым (отдались, вручили себя) добровольно, предоставив ему (им) волю управлять ими. Эти начальники, сделавшись всемогущими и не видя ничего, что могло бы положить предел их страстям, начали увлекаться ими и совершать бесчинства. Тогда общество помыслило, чем бы умерить эту власть, определив ей границы, — (и), вот начало законов. Законы — основа всему, ибо, без нашей свободной воли, они показывают, чего должно избегать, а следовательно и то, что мы еще должны делать. Основа этих законов, в их применении к стране или государству, служит руководством правительственной власти и ее называют принципом правительства.
Я не говорю здесь о злоупотреблениях законов и власти, ибо желать говорить о злоупотреблениях — тоже, что желать сосчитать капли в море.
О разных предметах
Героизм, основанный на естественных чувствах,
Каждый раз, когда перемены в государственном устройстве неразрывно связаны с переменами состояний, ссоры и распри должны значительно усилиться, — и, напротив, когда сословия ведут между собою споры только о преимуществах и о достоинствах, то их тогда также легко усмирить, как и при их обоюдных покушениях на их имущества.
Расположение друзей обыкновенно охладевает к лицам, к которым они замечают охлаждение правительства.
Источник: vostlit. info
Изображение для анонса материала на главной странице и для лида: Wikipedia.org