По России. Вторая революция в Саратове

26 октября Саратовской городской думой, состоявшей в огромном большинстве из эсеров и меньшевиков, был создан «комитет спасения революции» из всех «демократических» партий, включая кадетов, домовладельцев и т. д. и исключая, разумеется, большевиков.

К этому времени Саратовский Совет Р. И С. Деп. Был уже ярко большевистский. Вечером 26 эсеры и меньшевики, прокричав «ура!» в честь керенского за его мнимые победы под Петроградом, вышли из Совета и объявили его «мятежником».

Ночью в здание Думы перешли юнкера школы прапорщиков, забрав винтовки, пулеметы и ручные гранаты.

27-го октября «комитет спасения» выпустил воззвание, в котором приглашал всех офицеров, солдат и граждан явиться в Думу с оружием для борьбы с большевистскими рабочими и солдатами.

Днем юнкера сделали попытку овладеть одной из батарей, но встретили решительный отпор со стороны солдат.

Вечером юнкера стали разоружать отдельных солдат, забирать «в плен» рабочих большевиков, строить баррикады и т. д. Или был захвачен склад винтовок в одной из казарм, и этими винтовками стали вооружать «белую гвардию» из студентов, гимназистов, реалистов и т. д.

Но вожди думской армии, состоявшей исключительно из юнкеров, офицеров, студентов, 14−15 летних гимназистов и т. д., сознательно затянули переговоры до ночи, надеясь, что подойдет помощь «товарищей» казаков.

Наконец, переговоры, казалось, привели к желательному результату; дума согласилась разоружиться. Но при возвращении нашей делегации юнкера и студенты предательски открыли в тыл им стрельбу. Стреляли, между прочим, и из пулемета, поставленного на колокольне соседней с думой церкви.

Предательский обстрел вызвал в наших отрядах естественный взрыв негодования. Солдаты бросились к орудиям, грозя не оставить от думы камня на камне. Однако, благоразумие одержало верх, и дума была обстреляна лишь шрапнелью для острастки.

Помощь со стороны казаков не подошла, и к утру и думская армия поспешила сдаться, ибо дальнейшее затягивание сопротивления грозило ей очень печальными последствиями. Солдаты и красногвардейцы, среди которых оказалось несколько раненых и убитых, уже готовились к штурму думы.

Один из членов Исполнительного Комитета вынужден был пойти впереди думцев, чтобы оградить их от расстрела.

Затем началось самое серьезное. Под Саратов стали стягиваться вызванные думой казаки. Дня через два в 10−15 верстах от Саратова расположилась уже целая казачья дивизия с пулеметами, а по слухам и с орудиями.

Мы вынуждены были приняться за рытье окопов и построение собственного фронта.

У нас был достаточно сильный гарнизон — тысяч до 40 с 200 пулеметами и довольно многочисленной артиллерией. Но нам не хотелось проливать зря крови, не хотелось подвергать опасности и окрестных крестьян. Поэтому, приготовившись на всякий случай к отпору мы отправили к казакам свою делегацию, дабы познакомить их сущностью происходящих событий. Казаки побывали и у нас в гостях.

В течение недели среди них произошло полное разложение. Большинство казаков решительно заявило, что они драться с солдатами и рабочими не станут и согласны отправиться в указанное им Исполнительным Комитетом место. Это они и выполнили вопреки приказам своих офицеров, один из которых был даже ранен казаком.

Среди офицеров все время вертелся бежавший из Саратова Губернский Комиссар Топуридзе. Явились в штаб дивизии и делегаты от меньшевиков и эсеров, убеждая «товарищей» казачьих офицеров разгромить красный Саратов. В делегации участвовали эсеры А. Минин и Телегин и меньшевик Мейзель. Минин, между прочим, попал от эсеров в члены Учредительного Собрания.

Впоследствии казаки остались почти совсем без офицеров, большинство которых ушло к Каледину на Дон. Тогда казаки стали просить нас отправить их на родину, в Оренбургскую губернию, обещая расправиться в Дутовым. Просьбу их удовлетворили, но, на всякий случай, они были по дороге разоружены.

Саратовские эсеры и меньшевики, однако, не хотели успокоиться. Они стали искать новую физическую силу, чтобы противопоставить ее саратовским рабочим и солдатам. Дума потребовала, якобы с целью охраны города, сорганизовать в Саратове Украинский полк, обещая платить украинским солдатам «за охрану» по 50 руб. в месяц на человека. Но солдаты-украинцы немедленно известили нас об этих происках и просили избавить их от «Саратовской Украинской Рады».

Затем эсеры попытались натравить на нас крестьян, призывая их вооружаться против города, лишить нас хлеба и т. д., но крестьянская беднота, восторженно встретившая декрет о земле, охотно пошла на созванный нами в начале декабря съезд. Они очень жалеют, что не знали правды о большевиках раньше, и, если бы выборы в Учредительное Собрание произошли несколько позднее, можно с уверенностью сказать, что большинство высказалось бы за наш список. Но съезде избраны 40 крестьян, которые вошли в Исполнительный Комитет, и теперь наш Совет именуется Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов.

Однако, думские эсеры и меньшевики продолжали будировать. Под видом той же «охраны» города, они стали вооружать домовладельцев и чиновников. Каждый день они выпускали против Совета воззвания, полные лжи и клеветы. Наконец, стали подготовлять забастовку в правительственных и общественных учреждениях.

Все это вынудило Совет принять решительные меры. Во избежание большого, может быть, кровавого насилия, было решено применить своевременно некоторые меры.

Дума была распущена, а Управа и лидеры кадет, меньшевиков и эсеров арестованы. Вместе с тем, временно закрыты все местные буржуазные газеты. В результате — саботажа и забастовок чиновников и служащих у нас почти не наблюдается.

Еще в середине ноября у нас был введен контроль не только в Государственном, но и в частном банке, и тогда же началась ревизия сейфов.

Продовольственное дело и в городе и в губернии взято в свои руки Советом. Вместо членов Продовольственной Управы, Советом назначены комиссары из рабочих, крестьян и солдат. Такая же реорганизация намечена и в уездах.

В волостях и селах организуются Советы Крестьянских Депутатов, а при Советах создается красная крестьянская гвардия, ибо предстоит борьба с деревенскими кулаками, которых в нашей губернии немало. На них-то преимущественно и опираются теперь наши эсеры.

_______________________

Пензенская губ. с начала революции является очагом правых с.-р. Еще в мае месяце, с.-р. захватили земство и широко поставили агитацию в волостях и деревнях. В Учредительное Собрание проведены такие «столпы» правых с.-р., как организаторы юнкерского восстания Авксентьев и Гоц. Но за последнее время настроение крестьян резко изменилось. 27 дек. состоялся 4-й крестьян. губ. Съезд. Съехалось 410 делегатов, предложенный в председатели съезда, бывший председатель первых 3-х съездов слен Учред. Собрания и председ. губ. земства, правый с.-р. Бондов получил 40 голосов из 410 и в председатели избран тов. Кураев (большевик) 360-ю голосами. Съезд принял резолюцию (полностью будет напечатана в след. номере), о полном доверии и поддержке Народных Комиссаров, с требованием отзыва членов Учред. Собрания.