Шел 7208 год… Нет, это не фантастическая статья про будущее Вселенной. 7208 год действительно давно прошел. Если считать от Сотворения мира. И это был не совсем обычный год. Хотя бы потому, что в 7208-м Новый год в России встречали дважды. Не потому что мы такие жадные. Просто 20 декабря 7208 года Петр Первый издал указ о введении нового календаря. Летоисчисление, согласно этому указу, следовало вести от Рождества Христова, а Новый год (1700-й по новому счету) встречать 1 января. Это было довольно странно, потому что все вроде как уже отметили праздник 1 сентября, а теперь получалось, что вот уже меньше, чем через две недели надо было опять праздновать. Ну да ладно. Но самым странным было другое. Петр приказал украсить города к торжественному событию и использовать для украшения хвойные деревья. Елочки там поставить, веточки еловые и можжевеловые всюду развесить и все в этом духе.
Народ, в принципе, уже и так догадывался, что новый царь у них слегка с приветом, но чтобы настолько… Понимаете, русский человек много чего может придумать, но он никогда не станет украшать свой дом еловыми ветками. Еловыми ветками выстилают путь покойнику. В еловых ветках зарывают самоубийц — тех, кто удавился, например, или их кладут на пол в помещении, где лежит покойник, или их бросают в яму на гроб, ими прикрывают могилу. Понимаете, ель — это ни разу не весело. Нет никаких веселых пословиц про ель, никаких праздничных обрядов или традиций, связанных с елью. Ее даже возле дома сажать нельзя, она вообще никуда не годится — ни на веник, ни на дрова. И мало ли, что там, в Европе делают! Но раз уж царь приказал…
Пришлось присмотреться к ели получше. Сырое, колючее, мрачное дерево. Чему тут радоваться — не понятно. В дом его, разумеется, никто не потащил. Только владельцы питейных заведений и всяких придорожных кабаков послушно покрыли крыши хвойными ветками, и вскоре елка стала символизироваться с алкашами и пьяницами. Видишь елку на дороге — заворачивай в кабак. Появились выражения «сходить под ёлку» — то есть, зайти в кабак, «упасть под ёлкой» — до смерти напиться, «ёлкин» — пьяница.
С другим петровским приказом — пускать ракеты и зажигать огни — проблем не возникло. Фейерверки мы и без приказов уважали, а в 1734 году на стрелке Васильевского острова в Петербурге даже выстроили специальный театр фейерверков. Иностранцы удивлялись, сколько денег кинуто на ветер. «В России порохом дорожат не более, чем песком», — писали они в письмах на родину. С елками же получился эпик фейл. Не прижилось. После Петра их не ставили вплоть до 1817 года, когда жена Николая I, Александра Федоровна, кстати, немка по происхождению, решила устроить для своих детей праздник с елкой. По европейскому обычаю, это была не огромная мохнатая ель, а маленькая аккуратная елочка, которую ставили на стол, а под ней раскладывали подарки. Причем, у каждого ребенка елка была своя.
Самые богатые люди страны не могли не перенять моду императорского дома и тоже захотели устраивать елки у себя дома. Потихоньку из этой затеи вырос неплохой елочный бизнес. Красивые украшения стоили денег, искусственная ель считалась роскошью, деревья, сделанные целиком из сладостей и фруктов, стоили баснословных денег. Крестьян гоняли в лес рубить пушистых красавиц. В какой-то момент наши задумались, а почему ель обязательно должна быть маленькая? И стали соревноваться, чья елка богаче. Если раньше маленькую елочку, украшенную съедобными игрушками, в прямом смысле слова отдавали детям на растерзание — ее рвали и ломали на части, то теперь на огромную ель могли повесить дорогие бриллиантовые колье, серьги, кольца — все, что есть в доме из драгоценностей. Почему нет? Во-первых, это красиво.
Защитники природы что-то там пытались вставить насчет вырубки лесов и охраны экологии, но кто их слушал. Ель пережила революцию, гражданскую войну, даже войну с Германией — хотя уж тут-то, казалось бы, сам бог велел отказаться от вражеской традиции. Но никакая пропаганда не сработала. Новый год без ёлки — это не Новый год, согласитесь. С праздником вас!