Сталин и девочка

Ну во-первых, Маркизов был в Интеротделе 5-й армии, которой командовали последовательно Гарф, Тухаческий, Уборевич, где члены РВС были Розенгольц, Межлаук, Грюнштейн, Шумяцкий... Все репрессированные сплошь враги народа. Понятно, что они с собой потащили и массу народа помельче.

А во-вторых он и сам был в крови по локти, потому что был вторым секретарём ВКП(б) в Бурят-Монголии и призывал бороться против "нациналистов, кулаков и ламства", которые, мол, реакцию поддерживали. Что такие лозунги означают - хорошо известно. Сколько сам пострелял, сейчас уже не сосчитать. Так что поделом вору и мука.

Часть 3. В письме говорилось, что ее отец — пламенный большевик, преданный партии и лично товарищу Сталину, он воевал в Гражданскую войну и помогал организовать Бурят-Монгольскую республику. Были и другие подтверждения его идеологической верности: полное имя Гели — Энгельсина, от Энгельса, а ее брата назвали Владилен — сокращение от Владимир Ильич Ленин.
Сталин не ответил. Вскоре арестовали мать Гели. Через два года, когда ее освободили, она забрала детей и переехала в Казахстан. Однажды ее нашли мертвой в больнице, где она работала. Ей было тридцать два года. В 1956-м Геля узнала, что формулировка «десять лет без права переписки» означала немедленный расстрел.
Несколько лет спустя Геля показала мне часики и патефон. На обоих подарках была надпись: «Геле Маркизовой от вождя партии И. В. Сталина. 27.I.36».
— Когда-нибудь я расскажу всю историю, — пообещала она.
Я напомнила ей об этом обещании в 1976 году, когда готовился выпуск самиздатского журнала «Память», но она отказалась:
— Еще не время.
В июле 1988-го, в интервью корреспонденту газеты «Труд», Геля говорила: «Я рада, что скоро появится памятник жертвам сталинского террора. Он не поможет погибшим, но будет помогать живым». Интервью вышло с фотографией, на которой Геля, ставшая уже бабушкой и пенсионеркой, держит снимок товарища Сталина с девочкой в матроске на руках."

Людмила Алексеева, Пол Голдберг "Поколение оттепели" Захаров, 2006

Часть 2. — К тебе пришли, — сказал Андреев, поворачиваясь к Сталину.
Сталин поднял Гелю на сцену и взял оба букета.
— Девочка хочет сказать речь, — объявил Ворошилов.
— Это от детей Бурят-Монгольской республики, — звонким голоском сообщила Геля.
Передовики Бурят-Монгольской республики разразились аплодисментами. Геля гордо сидела на сцене. Услышав слово «подарок», она громко спросила: «А мне будет подарок?» — что заставило всех притихнуть.
К концу вечера Геле вручили маленькую красную коробочку.
— Дай-ка, — сказал Сталин, взял коробочку и открыл ее.
Внутри были часы. Сталин поинтересовался, нравятся ли они Геле. Часы Геле нравились.
— Ну, а патефон ты не донесешь, — произнес Сталин.
— Я позову папу, — нашлась Геля.
Тем вечером ее отец уже получил в подарок один патефон. Теперь ему предстояло подняться на сцену за другим.
Наутро все газеты поместили фотографию товарища Сталина с огромным букетом и улыбающейся девочкой в матроске. Весь день Геля ходила по гостинице с газетой в руках и, показывая ее каждому встречному, повторяла: «Смотрите, это я».
В декабре 1937-го отца Гели арестовали, обвинив в сотрудничестве с японцами и участии в заговоре с целью убийства Сталина. Семье сказали, что он осужден «на десять лет без права переписки». Геля написала письмо Сталину и приложила фотографии с памятного приема.