О проступке и наказании. Об отношении Православной церкви XVIII века к собственным служителям.
Иван Федосеев родился около 1711 года в семье священника выставки Мрёвки (Врёвки) Петровского погоста Шелонской пятины Залесской половины Новгородской Епархии (через 60 с лишним лет на этом месте по указу Екатерины II будет основан город Луга). Отец его — Феодосий Ефимов — примерно через 5 лет после рождения первенца был определён священником к церкви Св. Великомученика Димитрия выставки Хтины (Ктины) Ляцкого погоста той же Залесской половины. Ныне это село Ктины Псковской области на берегу Ктинского озера.
От рождения до призывного возраста Иван воспитывался отцом и семинарий никаких не кончал. Это обстоятельство, как мы увидим в дальнейшем, сыграло роковую роль в его судьбе.
В 1737 году Иван был взят в военную службу и «обращался в морском втором полку в салдатех». Однако он быстро вернулся домой, поставив вместо себя «купленного человека». (Такая «отмазка» от армии была разрешена вполне официально — дело было только в сумме, за которую подставной человек соглашался пойти в солдаты.) Через два года Иван женился на дочке священника соседнего погоста с красивым именем Соломанида Самуйлова (впрочем, в документах имя частенько заменялось на просто Софью, а отчество — на Михайлову). Жизнь шла своим чередом — в семье Ивана к середине 1740-х годов уже было трое сыновей. К этому времени отец Ивана практически ослеп и не мог уже должным образом исполнять обязанности священника. Встал вопрос о новом попе в Хтинах.
В январе 1748 года Иван был выбран хтинскими прихожанами на место «престарелого и очьми маловидного отца». От приходских людей и самого Феодосия Ефимова была подана соответствующая челобитная новгородскому архиепископу Стефану. В ней между прочим было написано, что «поповой сын Иван Феодосиев в науке, в книжном чтении и церковном пении искусен». Это важно отметить для дальнейшего.
Хотя прихожане и просили о скорейшем разрешении вопроса («дабы в таковой поповской должности каковой остановки быть не могло«), дело об определении священника в Хтины затянулось аж на 6 лет. Иван несколько раз напоминал о себе неоднократными всепокорнейшими прошениями, но безрезультатно. В 1749 году умер его отец, и пять лет церковные службы в Хтинах проводил либо приходящий поп из другого погоста, либо вовсе местный дьячок.
В апреле 1754 года, когда по новому указу производство в священно- и церковно-служительские чины перешло в ведение Санкт-Петербургского архиепископа, Иван ещё раз возобновляет процесс, прося переслать в столицу бумаги из Новгородской Духовной консистории и принять всё-таки решение о его посвящении. На этот раз дело сдвинулось с мёртвой точки и довольно резво покатилось: 3 мая Иван был освидетельствован в консистории на предмет исправности книгочтения. Испытание прошло успешно, и 6 мая в Новгородском Софийском соборе он был приведён к ставленической присяге, 4 июля произведён во дьякона, а 24 июля — в попа.
Оставалось одно препятствие — вновь посвящённый не знал катехизис. Поэтому консистория поставила условие: пока он ему не обучится — надлежащего указа о посвящении не давать. Иван был послан на «ускоренные курсы» в Новгородский Арсеньев монастырь, где за девять дней катехизис якобы освоил. Наконец 3 августа 1754 года Иван Федосеев получил долгожданный «Указ Ея Императорскаго Величества Самодержицы Всероссийския Елизаветы Петровны» о производстве в священники. Оставалось только получить ставленную грамоту после определения в Новгородскую епархию нового епархиального преосвященного взамен умершего архиепископа Стефана.
Таковой преосвященный появился только через три года. 22 октября 1757 года архиепископом Новгородским и Великолуцким стал бывший епископ Рязанский и Муромский — Димитрий, известный миссионер и просветитель. С этого момента у нашего Ивана начинаются неприятности.
В конце 1757 года в возрасте 42 лет при родах умерла жена Соломанида, оставив на руках у вдовца пятерых детей (правда, последний родившийся сын Федосей умер младенцем). Через три года у вновь назначенного архиепископа наконец дошли руки до попа из сельской глубинки — был дан ход делу о выдаче обещанной ставленной грамоты. Однако руки архиепископа оказались в ежовых рукавицах. Его Преосвященство лично слушало Ивана Федосеева и было крайне удручено способностями того к чтению: «за таковым его, священника, в книгочтении недоволством и до священнослужения ево, священника, допущать неможно. Ибо он и должных при отправлении литоргии молитв читать не может.»
Как видим, требования архиепископа к поповской грамотности существенно отличались от таковых у простых хтинских прихожан (вспомним мнение последних в 1748 году: «в книгочтении искусен«), и даже у Новгородской консистории (позитивное освидетельствование 1754 года). Поскольку формально Иван был не до конца священником (ставленной-то грамоты не было), то и лишать его поповского чина не надо было. Но приговор был очень суров:
«…онаго священника, как за вдовством ево, так и за недоволством книгочтении, от означенной церкви отрешить и послать его епархии его преосвященства во Рдейскую Пустыню, где ему исправлять понамарскую должность, а до священнослужения не допущать, но поручить его кому искусному в чтении, и велеть его, священника, книгочтению всегда обучать. И когда обучится, о том к его преосвященству репортовать.»
По сути, Ивана Федосеева наказали за две «провинности»: вдовство и неграмотность. В результате человек отрывался от семьи, покидал родное насиженное место, где жил 45 лет, и отправлялся в ссылку в глухомань. Наказанной оказалась и оставшаяся без средств к существованию большая семья Ивана: четверо детей и две сестры, которые находились на его иждивении. Видать, сильно не угодил преосвященному во время аудиенции.
Рдейская пустынь в те годы — это мужской монастырь, расположенный отнюдь не в пустыне, а посреди болота, считающегося одним из самых крупных и труднопроходимых в Европе. Находится в 88 км от Старой Руссы (более 200 км от Хтин) на полуострове Рдейского озера. Туда и сегодня можно добраться только на вездеходе, да и то зимой, когда топь замерзает. Вот в такое место и отправился Иван Федосеев обучаться грамоте в своём полувековом возрасте.
Надо отдать должное Новгородской консистории — понимая, что своим суровым решением обрекает на прозябание детей и сестёр наказанного священника, она озаботилась их судьбой («призрением не оставить могут«). Духовному правлению Шелонской пятины велено приискать какие-нибудь причетнические места для двух старших сыновей, а младшего сына, обучавшегося в семинарии перевести на казённый кошт. О женской части семьи (малолетней дочери и двух престарелых сёстрах) по тогдашнему обыкновению сказано ничего не было.
Ну, а что же Иван? Указ Ея Императорскаго Величества Самодержицы Всероссийския о наказании священника вышел 5 апреля 1761 года. Только через три недели Новгородская консистория распорядилась отослать Ивана Федосеева в показанную Рдейскую Пустыню и повелела Духовному правлению исполнить данное указание. Правление совершало всё довольно неспешно — решение проблемы с заполнением вакансии хтинского священника заняло более двух месяцев. Поскольку в Хтинах не нашлось достойных кандидатов, на это место был переведен дьячок из Доложского погоста, а соответственно на место последнего определён как раз старший сын Ивана Федосеева — Иван. 17 июля он отбыл в Новгород для посвящения в стихарь и получения ставленной грамоты. При нём имелись сопроводительные бумаги, в том числе Доношение Духовного правления Шелонской пятины, в котором сообщалось об его отце:
«…кой сего года отослан был во Рдейскую пустыню и, недоходя оной, помре.»
Вот так! Не дожил наш Иван Федосеев до уготованной ему участи знатного книгочея. Умер в мае — июне 1761 года. Надеемся, что это произошло всё-таки в окружении родных, когда он еще не выехал из Хтин. Хуже — если он действительно скончался в пути среди чужих ему людей.
Его сын Иван Иванов 5 августа 1961 года был посвящён в стихарь. Обряд посвящения совершал архиепископ Димитрий, который совсем недавно суровым решением сам же и обрёк посвящаемого на сиротство. Он несомненно знал, что отец Ивана умер, не доехав до Рдейской пустыни. Не дрогнула ли рука у Преосвященного, когда он осенял дьячка крестным знаменьем или подписывал ему ставленную грамоту?
Комментарии