Мертвое правосудие

Общая теория права говорит о том, что субъектом правоотношений могут быть только лица (физические и юридические), при этом правоспособность физического лица приобретается в момент рождения, т. е. отделения плода от утробы матери и прекращается в момент смерти. Биологической смертью, признается прекращение деятельности центральной нервной системы, при которой в коре головного мозга наступает необратимый распад белковых тел, в результате чего восстановить жизнедеятельность организма уже невозможно.

Т. е. после смерти человек не может быть участником каких-либо правоотношений, в т. ч. он не может быть осужден, подвергнут наказанию и т. д., но такому разумному и, казалось бы, очевидному правому подходу предшествовали столетия откровенного мракобесия, которые можно назвать не иначе как «суд над мертвыми».

Первым таким процессом в 987 г. стал суд над папой Формозой, которым руководил другой папа Стефан, Формоза умер за год до этого процесса, а папа Стефан, ставший понтификом благодаря протекторату императора Ламберта, по отношению к которому Формоза был в оппозиции, решил в качестве благодарности для своих благодетелей провести суд над умершим папой.

Труп Формозы выкопали, Стефан велел посадить на трон полуразложившийся труп и подверг его посмертному допросу, в ходе которого за покойника отвечал, подражая его голосу, спрятавшийся за троном дьякон. Формозу ставилось в вину венчание на царство «незаконнорождённого» Арнульфа при жизни законных императора Ламберта, а также, что он менял кафедры.

По итогам синода избрание Формоза было объявлено недействительным, его указы отменены, а пальцы, которыми он совершал крестное знамение, были отрублены. Тело Формоза, лишённое одежды, без каких-либо знаков папского достоинства, проволокли по улицам «вечного города» и закопали в братской могиле для чужеземцев. Позднее оно было выкопано (вероятно, кладбищенскими ворами, ожидавшими богатой наживы) и с прикреплённым грузом сброшено в Тибр.

Это кощунство не оставило равнодушными жителей Рима. Они высказал недовольство деятельностью Стефана, после чего его заключили в тюрьму и там задушили.

Следующие примеры судами над мёртвыми также исходят из истории деятельности католической церкви. Для судов над мертвыми по обвинению в отступлении от веры была даже закреплена отдельная процедура, которая была исключена из французских законов только после революции 1789 г. Историю этих церковно-судебных процессов представил Габриель Дебар в первой ноябрьской книжке «Revue des Revues» на основании архивных документов. Французский обычай подвергать каре мертвецов за ересь возник в XI веке: в 1022 году, в Орлеане, Робер, прозванный Набожным, сжег первых еретиков альбигойцев, и в том же году, в том же городе был вырыт из могилы каноник Теодор, признан еретиком и его тело выброшено на улицу. В самом древнем руководстве для инквизиционных трибуналов во Франции, которое составлено для каркасонского трибунала доминиканским монахом Бернаром Гви, написано, что «если еретик похоронен, то его вырывают из земли, влекут по улицам и бросают в яму, куда свозят городские нечистоты, а имущество его конфискуется, причем наследникам не дозволяется доказывать на суде, что покойник не был еретиком».

В XIII и XIV веках подобные процессы были нередки. В 1235 году доминиканские монахи приказали в Тулузе вырыть несколько трупов богатых горожан и аристократов, которые признаны виновными в ереси, позорно протащены по улицам и сожжены на костре «во славу Божию, святой девы Марии и св. Доминика». При этом герольд торжественно провозглашал: «Так будет со всеми, кто так поступит». По словам одного летописца, в провинции Лангедок число процессов мертвых еретиков в течение двух лет между 1373-м и 1375-м было «бесконечно».

Производились эти процессы по установленному порядку. Обыкновенно патер извещал судью, что-такой-то мужчина или такая-то женщина отказались перед смертью от исповеди и причастия по католическому обряду, за что подлежат преследованию как еретик или еретичка; судья производил с докторами осмотр тела и накладывал печать на затылок покойника, затем тело или отдавалось на хранение родственникам, или чаще всего подвергалось аресту при тюрьме, где оно оставалось иногда несколько месяцев, пока производилось судебное следствие. По окончании этого следствия вызывался на суд повесткой мертвец, а за его отсутствием опекун, иногда родственник, но обыкновенно назначенный судом посторонний человек, который, конечно, нисколько не заботился о защите доброго имени покойника и об интересах наследников, так как, в случае признания подсудимого виновным, его имущество подлежало секвестру. На суде спрашивались свидетели, обыкновенно патер и доктор, присутствовавшие при смерти подсудимого, а затем произносились обвинительная речь прокурором и защитительная опекуном, краткая и бессодержательная, или родственником, иногда очень красноречивая, если наследство было значительное. Наконец суд постановлял приговор, очень редко оправдательный, а почти всегда обвинительный. Обычная казнь состояла в том, что тело так называемого преступника привязывалось головой вниз к лестнице, которую прикрепляли сзади к телеге, и палач, держа за уздцы лошадь, запряженную в телегу, медленно проходил по главным улицам города.

Подобные отвратительные сцены наконец стали возмущать народ и даже палачей. В 1693 году в Париже при такой казни народ возмутился, вырвал из рук палача тело несчастного протестанта, похоронил его и целый день ходил по улицам с криками: «Стыдно великому королю терпеть такое варварское обращение с его подданными, за что, конечно, он и навлекает на страну гнев Божий». Движение против таких варварств быстро увеличивалось. В Бержераке судьи отказались принимать к производству такие дела, а в Калэ в 1686 году палач не захотел исполнять свою обязанность столь позорным образом и согласился только под угрозой казни. В 1699 году некоторые епископы заявили, что посмертное преследование еретиков имеет самое вредное влияние, а потому его следовало бы уничтожить. Дижонский парламент прекратил несколько подобных дел.

В Англии также встречались подобные прецеденты. Оксфордский ученый и философом Джон Уиклиф при жизни, видимо, так прогневил священнослужителей своими требованиями провести реформацию относительно богатства, продажности и злоупотреблений римской католической церкви, что ему их припомнили аж 40 лет спустя после смерти.

4 мая 1415 года Констанцский собор постановил: «Святой собор заявляет, определяет и выносит приговор Джону Уиклифу как отъявленному еретику, который умер утвержденным в своей ереси. Собор проклинает его и осуждает воспоминания о нем. Собор также постановляет и предписывает, чтобы его тело и кости, если они могут быть распознаны среди тел других верных людей, были извлечены из земли и выброшены подальше от церковных кладбищ согласно установленным канонам и законам». Трудно даже представить, как выглядели останки Уиклифа, пролежавшие четыре десятка лет в земле, когда их предавали экзекуции.

Другой классический пример мертвого английского правосудия — публичная казнь в Англии мертвого Оливера Кромвеля. Его тело, захороненное в часовне Генриха VII Вестминстерского аббатства, достали из могилы и публично обезглавили. Потом голову выставили на крыше Вестминстер-Холла, а тело повесили.

Любопытно, что, когда Кромвель был в зените славы и триумфально въезжал в Лондон, он, следуя заветам римлян «помнил о смерти». Офицер свиты восхитился тем, что протектора встречает так много людей.

- Если бы меня везли на эшафот, — ответил Кромвель, — зевак было бы не меньше.

Так оно и получилось. Расправа над мертвым Кромвелем тоже собрала большую аудиторию. Вместе с ним посмертной казни предали и трех его усопших соратников: Генри Айртона, Томаса Прайда и Джон Брэдшоу. Их тоже вытащили из могил и судили, казнили, после чего вывесили останки на цепях в Тайберне.

Со временем в Англии казни мертвых перестали быть привилегией сильных мира сего. Им стали подвергать и особо злостных преступников. В начале XIX века главным злодеем в Англии считался некий Джон Уильямс. Вся страна обсуждала его жестокость и силу после того, как в декабре 1811 года он плотницкой киянкой забил до смерти две семьи в районе Рэтклиф Хайвей, в Ист-Энде. По этой киянке его вскоре и вычислили. Жители Лондона буквально считали дни до его публичной казни, чтобы полюбоваться на нее. Однако злодей Уильямс обманул народные чаяния и накануне своей казни повесился в тюремной камере. Чтобы избежать народных волнений власти решили не отменять экзекуцию. При большом стечении людей на площади перед тюрьмой New Gate мертвого Уильямса сначала повесили, затем опустили на эшафот, вынули из петли и вколотили ему в сердце осиновый кол. А для полной гарантии, что этот злодей уже никогда не воскреснет, его тело сожгли.

Но встречались в европейской истории и примеры реабилитации мертвых, причем эта реабилитация была не только юридическим актом. Один такой случай был имел место в Испании.

Инесса де Кастро — дочь Педро Фернандеса де Кастро, из кастильского королевского рода.
Будучи придворной дамой супруги инфанта Дон-Педро, сына короля Альфонса IV Португальского, Инесса де Кастро пленила и совратила наследника, который в итоге после смерти жены тайно с ней обвенчался.

Советники короля выдали тайну инфанта. Дон-Педро, спрошенный отцом, молчал как Зоя Космодемьянская, но в то же время не соглашался жениться на другой. Тогда королевский совет решил умертвить Инессу де Кастро.
Однажды, когда Дон-Педро отлучился на охоту, король отправился к Инессе де Кастро, но, тронутый видом несчастной женщины, которая со своими детьми бросилась к его ногам, умоляя о пощаде, не решился привести в исполнение жестокого намерения.
Однако советникам короля удалось добиться разрешения совершить убийство, и в тот же день Инесса де Кастро была умерщвлена.

После смерти Альфонса IV убийцы Инессы де Кастро бежали в Кастилию, но были выданы обратно в обмен на испанских беглецов и преданы жестокой казни.

Два года спустя король торжественно объявил, что с разрешения папы был обвенчан с Инессой де Кастро, приказал вынуть из могилы ее тело, облечь его в царские одеяния, надеть корону, посадить на трон и оказывать королевские почести. Потом тело торжественно похоронили в королевской гробнице, над которой воздвигли великолепный памятник из белого мрамора, завершавшийся изображением Инессы де Кастро с короною на голове.

В России официально мертвецов не казнили. Но порой подвергали самосуду. Например, в начале XVII века народ подверг казни мертвое тело самозванца Гришки Отрепьева, который остался в истории как царь Лжедмитрий I. Из торговых рядов принесли прилавок и водрузили на него труп Лжедмитрия. Затем из Кремля выехали дворяне и хлестали мертвое тело кнутами, после чего взяли маску, приготовленную для праздничного маскарада, и бросили на вспоротый живот Лжедмитрия, а в рот ему всунули дудку. Но и на этом не успокоились. Спустя некоторое время после захоронения Лжедмитрия, тело его вырыли из ямы, сожгли, а пепел зарядили в пушку и выстрелили.

Или вот летом 1708 года походный атаман донских казаков Кондратий Булавин, возглавил возмущение казаков против полковника князя Юрия Долгорукова, который по Царскому указу, в восьми казацких станицах схватил и выслал на прежние жилища до 3 тысяч беглых людей из России. Ночью он напал на князя Долгорукова, убил его и всех бывших при нем офицеров и солдат, числом около тысячи человек, а потом учинил расправу над лояльными царю казаками. Захватив город Черкасск, мятежники отрубили головы атаману Лукьяну Максимову с четырьмя старшинами, удушили пятого старшину Ефрема Петрова, после чего провозгласили Булавина войсковым атаманом.
Однако верные царю казаки вскоре отбили Черкасск обратно. 7 июля 1708 года они окружили дом, где укрылся Булавин со своими ближайшими соратниками и решили его поджечь. Булавин увидев, что дом обкладывают камышом, решил не ждать гибели в огне, и застрелился из пистолета. Позже в Азове был предан казни его труп, которому отрубили голову, а после чего еще и подвесили.

Встречаются подобные примеры и в отечественном православном секторе, вот что я прочел в воспоминаниях о смерти Лермонтова. Как известно, тело его, убитого на дуэли, не получило христианского погребения. О возможности или невозможности его заспорили между собою два пятигорских священника. Вследствие сомнения они обратились с запросом к архиерею. И он ответил, что не только нельзя погребать поэта, который был застрелен на дуэли Мартыновым против всякого своего предвидения, но что по-настоящему надлежало бы положить его тело в грязный мешок и, протащив рукою палача по улицам города, выбросить его в яму с нечистотами.

Казалось бы, все это осталось в темном прошлом, но суд над мертвыми не такой уж атавизм мрачного средневековья, в 2013 Тверской суд Москвы осудил Сергея Магнитского, умершего на момент вынесения приговора, за неуплату налогов. Лучшая иллюстрация идеи о неизбежности смерти и налогов, последние оказались более неизбежными.