Феномен Косыгина

Нет, заголовок не мой — это название выставки, которая проходит сейчас в Фонде культуры «Екатерина» на Лубянке.

Зритель не заблудится и опознать место действия легко — в витрине, выходящей на улицу, неожиданно обнаруживается автомобиль «Жигули» первой модели. Иначе говоря, знаменитая «копейка». Появление которой в СССР действительно можно отнести к числу заслуг тогдашнего главы Совета министров.

Это одна из выставок из разряда историко-документальных, и уже не первая, посвященная советским руководителям. Участие в подготовке приняли полтора десятка архивных ведомств и добрый десяток музеев, а также несколько министерств и частные коллекционеры. Под последними следует прежде всего понимать потомков (а надо отметить, что совладелица выставочного пространства советскому экс-премьеру приходится правнучкой), так что вещей и вещичек из семейного архива тоже показано немало.

Не стану, впрочем, ни пересказывать подробно биографию Алексея Косыгина (а Википедия-то на что, если кто забыл?), ни останавливаться на истории советских международных связей. Но несколько сюжетов внушительной экспозиции мы с вами, пожалуй, рассмотрим.

И начну тоже не по хронологии, а с периода уже постхрущевского, то есть когда Косыгин и стал председателем Совета министров СССР (что произошло в 1964 году).

Чем отметилась для народонаселения эта эпоха?

Вот именно, господа. Некоторое — некоторое! — оживление в стране легкой промышленности. Что вообще-то вполне можно объяснить не только трогательной заботой о народонаселении, но и бэкграундом самого новоявленного премьера. А именно: закончил когда-то Косыгин Ленинградский текстильный институт, в 1939 году недолгое время занимал пост народного комиссара текстильной промышленности, потом был председателем Совета по товарам народного потребления (это 1940-й). Что, понятно, прервалось годом позже назначением в Совет по эвакуации.

Но карьера опять сделала круг — в 1947 году Косыгин становится председателем бюро по торговле и легкой промышленности при Совете министров СССР. Годом позже — министр легкой промышленности (занимал пост до 1953 года). Дальше — больше: возглавляет министерство легкой и пищевой промышленности (создано объединением четырех министерств: одно — его бывшее, три других — пищевой промышленности, мясной и молочной промышленности, рыбной промышленности). Объединенное министерство, в свою очередь, реорганизовано в Министерство промышленности продовольственных товаров. А Косыгин идет вверх — становится зампредом Совета министров и возглавляет Бюро по промышленности продовольственных и промышленных товаров широкого потребления при СМ СССР (sic!).

Опускаем еще несколько карьерных зигзагов, в частности, в Госплан. В общем, ясно, что ситуация с упомянутой легкой и прочей промышленностью была председателю Совмина хорошо ясна. То есть что была она никакая.

Тут, наверно, стоит упомянуть так называемую «косыгинскую» экономическую реформу. Хотя материалы выставки, разумеется, не позволяют рассмотреть вопрос в подробностях. Но не обойтись без некоторых цифр касательно «восьмой пятилетки» (1966−70 годы). Это были годы рекордных темпов экономического роста (понятно, что чем меньше исходный уровень, тем рост заметнее, но все же). И это был период большей самостоятельности для предприятий. Рост производства «товаров народного потребления», по имеющимся данным — 203%, то есть вдвое. А предприятия смогли оставлять себе больше средств — и на развитие, и на поощрение персонала.

Не обошлось, понятное дело, без критики со стороны «соратников»: «заигрывание с Западом», «перетаскивание на советскую почву чуждых идей» и все такое прочее. Но наиболее неблагоприятным фактором многие специалисты считают начавшийся в 70-х годах рост доходов от экспорта нефти. А также стремление перетащить в бюджет больше средств на затратные программы вроде освоения Сибири и Дальнего Востока, развития вооруженных сил и дотирования неэффективных предприятий и отраслей. О внутренних сшибках и интригах в советском руководстве тут можно было бы говорить долго — но это, право, тема не данного разговора.

Вернемся, тем не менее, к моменту легкопромышленного взлета.

Да, моде стали уделять существенное внимание. И в частности, в 1960-х в СССР попадает итальянская технология производства водоотталкивающей ткани, которая получила здесь название «болонья» (название для ткани чисто русское, больше нигде в мире слово не употребляется иначе как в виде топонима). Так вот, закуплена эта технология была, между прочим, во время визита в Италию Алексея Косыгина. А плащи, довольно примитивные по фасону, стали в СССР — а вы как думали? — дефицитом.

Вообще в текстильную промышленность в то время активно входила химия. Что, понятно, было проще в производстве, чем натуральные материалы. Впрочем, надо признать, что мода на синтетические материалы в то время была не чисто советской, а всеобщей: яркие и немнущиеся ткани привлекали, а об их экологичности в носке задумались позже.

Но само производство одежды из этих тканей, конечно, «оставляло желать». Тут показательна страничка записной книжки из семьи Косыгиных: телефоны «ателье Кузнецкий мост», «ателье ГУМ», имена мастериц.

А вот еще новинки все еще косыгинской (он оставит должность премьера лишь в 1980 году) эпохи. Процессор от ЭВМ «Электроника 100/И» — и надо знать, что это была «мини-ЭВМ».

А вот этот шкаф — устройство ввода с перфоленты СП-3.

«Микрокалькуляторы» 70-х.

Вот с такими уже курьезными сейчас — или ностальгическими? — вещами можно ознакомиться, среди прочего, на этой выставке.

Ну, а среди архивных документов меня больше всего, пожалуй, заинтересовали относящиеся к денежной реформе 1947 года. О чем еще напишу.

Выставка же будет до конца февраля.