2. Сквозь время.
Интерес к Вийону не ослабевает с тех пор, как его творчество было поднято на щит мощным движением французского романтизма в 19-ом веке. Им восхищался, к примеру, Мандельштам:
«Рядом с готикой жил озоруючи / И плевал на паучьи права / Наглый школьник и ангел ворующий, / Несравненный Виллон Франсуа».
До сих пор о нём пишут даже романы — в частности, и в России (но об этом позже). Можно и не упоминать о популярности одной из лучших песен Булата Окуджавы «Молитва Франсуа Вийона» («Пока Земля ещё вертится…», замечательная мелодия!):
«Я знаю, Ты всё умеешь, / я верую в мудрость Твою, / как верит солдат убитый, / что он проживает в раю, / как верит каждое ухо / тихим речам Твоим, / как веруем и мы сами, / не ведая, что творим».
[Как красива и точна у Окуджавы поэтическая метафора: «…верит солдат убитый, что он проживает в раю», отражающая стереотипы средневекового мышления. Все солдаты, погибшие на поле боя имели, согласно общепринятому понятию, право на райские кущи независимо от грехов предыдущей жизни. Но эта вера — совсем по — вийоновски — погружена в небытие: «…верит солдат убитый."].
Вийон был интересен тем, кто ощущал живое дыхание его поэзии и желал привить эту ветвь на живое древо поэзии современной. Поэт средневековой Франции смог проложить тропинку к их душам ещё и потому, что заговорил по-русски благодаря мастерству перевода известных и менее известных мэтров этой нелёгкой профессии (впрочем, и во Франции нужно было адаптировать его французский эпохи средневековья для понимания наших современниками). В русскоговорящем пространстве литературного мира мастерство перевода со времён Пушкина и Жуковского всегда было на высоте. Сегодня интернет быстро представит несколько вариантов перевода многих стихотворений Вийона, что говорит о притягательности его поэтического наследия. Проблема в другом: резкость тона и зачастую неформальная лексика его баллад.
Вот слегка ироничный взгляд на эту проблему в прекрасном эссе Леонида Мартынова «Проблема перевода» (поэт избрал форму рифмованной прозы). В нём русский поэт обращается к творчеству трёх вышеупомянутых французских поэтов (Вийон, Верлен, Рембо). Ограничимся темой этого блога:
«Я вспомнил их, и вот они пришли. Один в лохмотьях был, безбров и чёрен. Схоластику отверг он, непокорен за что и осуждён был, опозорен и, говорят, не избежал петли. То был Вийон» …
«Вот ты, Вийон, коль за тебя я сяду и, например, хоть о Большой Марго переведу как следует балладу, произнесёт редактор: «О-го-го! Ведь это же сплошное неприличье». Он кое-что смягчить предложит мне. Но не предам твоей сатиры бич я редакционных ножниц тупизне! Я не замажу кистью штукатура готическую живопись твою!».
И, разумеется, переводы от разных переводчиков не могут быть тождественными, и каждое сопрягает интеллектуальную сферу средневекового поэта с духовным миром того, кто позволяет иноязычному поэту напрямую обратиться к неизвестной ему аудитории. Неизвестной не только территориально, поскольку поэт и его читатель часто разведены по разным историческим эпохам. Таково мнение и тонкого лирика Леонида Мартынова:
«Любой из нас имеет основанье добавить, беспристрастие храня, в чужую скорбь своё негодованье, в чужое тленье — своего огня. А коль простак взялся бы за работу, добавил бы в чужие он труды: трудолюбив-так собственного пота, ленив — так просто-напросто воды!»
Разумеется, поэтому Вийон публикуется на французском параллельными текстами. Но вот с классиками 17 века такое уже излишне. Конечно, есть отдельные устаревшие элементы, но в сравнении с русским, их чрезвычайно мало, поскольку к этому времени нормативная рамка языка была уже установлена. Да и в моё время в хрестоматии "Слово о полку Игореве" печаталось в две колонки с переводом для понимания. В те блаженной памяти времена заставляли даже заучивать наизусть на старорусском : "Боян бо, братие, аще кому хотяще песнь творити, растекашеся мыслию по древу...". Теперь звучит как музыка, но тогда для восьмиклассника это было нелёгким испытанием. Хотя теперь растекаться мыслию по древу умеют многие, даже при отсутствии оной. Вы правы, Лермонтов давал вольные вышивки, да и вообще большие поэты отражали в переводах своё, иначе бы не брались. Другое дело профессионалы, но это особый вопрос.
=== впрочем, и во Франции нужно было адаптировать его французский эпохи средневековья для понимания наших современниками ===
О да! :)
Помню, помню школьный курс французской литературы - там и в Расине-то с Мольером на основе только современного языка не всегда разберешься.
Читать Вийона - все равно, что "Слово о полку" в оригинале.
Но отметим, что стихотворные переводы - дело вообще не без вольности. Вспомним хоть, что Константин Симонов сотворил из киплинговского Eyes of Gray... Или Лермонтов со своими вольными вышивками по чужой канве.
Имеют право.