Святой Криспинов день - 4

8 октября армия вышла из Гарфлёра. Всё войсковое имущество было велено оставить, каждый имел 8-дневный рацион питания и лишь самое необходимое снаряжение, притороченное к седлу. Обоз состоял из вьючных лошадей, на которых везли запас стрел и доспехи рыцарей. Генрих отдал строжайшие приказы, запрещавшие поджоги, грабежи, насилие, богохульство, грубое обращение со священниками, монахинями, женщинами и детьми.

Французские летописцы заученно приводят обвинения в поджогах, грабежах и насилии. Один из этих летописцев, однако, имел мужество признать, что английские войска не грабили и не насиловали, в то время как французские войска занимались в данном районе и тем и другим.

До Кале было около 125 миль вдоль побережья. Путь был хорошо известен еще со времен Эдуарда III. Стояла отвратительная осенняя погода, войско страдало от дизентерии и поноса, фермы и селения были покинуты, собранный урожай и весь скот переправлен в Амьен, на правый берег Соммы.

В Арке (рядом с известным всем нам Бетюнским монастырем) владелец замка вздумал сопротивляться, но король пригрозил сжечь город, если ему помешают перейти мост, и тогда англичан даже снабдили провизией и вином. Генрих прибегал к таким уловкам в течение всего похода.

Неприятности начались через 4 дня.

Переправа возле О (Eu) — переводится, как «вода», если не ошибаюсь? — оказалась прикрыта неожиданно большими силами французов. Они были с потерями отброшены, и встревоженный Генрих погнал армию форсированным маршем к броду через Сомму в селении Бланштак. У захваченного неподалеку от брода французского разъезда англичане выпытали шокирующие новости.

Северный берег Соммы контролировали войска маршала Бусико, поперек брода, доступного лишь в отлив, вкопаны колья, а английский отряд из Кале, направленный приказом Генриха к Бланштаку для прикрытия переправы, разгромлен французами.

Синим пунктиром показан стремительный бросок конницы Бусико и коннетабля д’Альбре к Сомме. Они опередили англичан на 2 дня, при этом, отряд во главе с Бусико задержал Генриха в О и потом отступил для защиты брода. Коннетабль в это время руководил из Абвиля напряженными работами по обороне всех переправ через Сомму.

Генрих знал, что основные силы французов концентрируются в Руане и в бассейне Сены. Он мог предположить, что узнав о марше на Кале, враги попробуют его перехватить и уничтожить. Но даже, если бы французы выступили из Руана одновременно с англичанами, они со своими обозами, пехотой и арбалетчиками никак не могли догнать мобильную армию Генриха. Отсутствие единого командования у французов тоже играло Генриху на руку. Он не учел только решимости коннетабля и маршала действовать наилучшим образом, не оглядываясь на недееспособных короля и дофина. Маневр Бусико следует считать блестящей военной операцией, а его самого выдающимся военачальником.

Надо сказать, что принцы Бурбонский и Орлеанский тоже отлично справились со своей частью плана. За несколько дней им удалось подготовить большую часть армии к маршу и убедить прибывших в Руан короля и дофина не участвовать в дальнейших событиях, остаться в штаб-квартире, а командование возложить на принцев. Авангард двинулся к Амьену немедленно, а остальные силы вышли на соединение с д’Альбре и Бусико 14 октября.

Изменив маршрут, английская армия двинулась вдоль реки, в надежде обогнать движущихся параллельно по другому берегу французов, но тщетно — Бусико и д’Альбре применили маневр, каким через 400 лет после них воспользовался Кутузов.

Вот что пишет очевидец тех событий: «…нас так мало осталось, а те, кто есть, доведены усталостью и голодом до неимоверного изнеможения». Под непрекращающимся дождем, теряющие лошадей и людей от болезней и мелких стычек, которые французы устраивали каждый день, измученные англичане упрямо шли вперед. «…Поскольку иного выбора, как идти вглубь Франции к истоку реки (длина которой, говорят, была свыше 60 миль) у нас не было,… если Бог не пошлет нам подмоги, враг подавит нас…»

15 октября миновали Амьен, видневшийся на северном берегу, тоскливо провожая глазами город, полный всяческих припасов. 17-го, у Корбье, их яростно атаковал с той стороны реки большой отряд рыцарей. Видимо, это был уже авангард армии принцев, переправившийся за спиной англичан через день, как они миновали Амьен. Французов отбросили, но они смогли застать врасплох лучников, не успевших занять позицию. После этого Генрих приказал каждому стрелку вырубить кол длиной 6 футов. Для поддержания пошатнувшейся дисциплины был повешен по надуманному поводу лучник, стыривший в монастыре какую-то тарелку, за использования кольев для растопки костра, солдат секли и отрубали уши, пить вино было запрещено категорически.

Ну, а дальше произошло то, чего никто не ожидал.

Генрих отвернул армию к югу от реки, и англичане пропали из поля зрения французов на несколько дней.

Коннетабль и принцы соединились, и, видимо, не сошлись во мнениях, что делать дальше. Французы перерезали дорогу на Кале, но не остановились на отличной оборонительной позиции, а двинулись на север, чуть впереди (как позднее выяснилось) англичан. Бусико и д’Альбре не хотели вступать в сражение, а собирались сопроводить Генриха до Кале, и если по дороге англичане перемрут от холода, голода и поноса, то — это и к лучшему. Эта стратегия могла замечательно сработать. Принцы же, наоборот, стремились не обороняться и, тем более, не провожать Генриха, а дать решительный бой в поле. Основания для уверенности у них были, т. к. на подходе был герцог Брабантский с крупным войском.

Генрих в это время срезал путь по излучине Соммы и переправился гораздо южнее, где его не ждали. Воодушевленная такой удачей армия бодро двинулась на север, к Кале. 20 октября обе армии заночевали в 6 милях друг от друга, не подозревая об этом. Река их больше не разделяла.

Утром англичан нашли французские герольды. И известили Генриха о своих намерениях: «Они (принцы) сообщают тебе нашими устами, что, перед тем как ты придешь в Кале, они встретятся с тобой на поле битвы». Генрих сказал, что «все совершится согласно Божьей воле». Когда гонцы поинтересовались, какой дорогой пойдет король, он сказал: «Прямо на Кале…»

Один из французских рыцарей сказал английскому: «Сир, если я дам твоему коню овса, ты согласишься съехаться со мной для поединка?» Англичанин с усмешкой ответил: «Если ты дашь мне овса, то тогда я накормлю своих людей!»

На следующий день авангард англичан увидел огромный след прошедшей недавно армии. Черная полоса грязи глубиной по колено, оставшейся после прохождения тысяч ног и копыт, пересекала дорогу и уходила направо, в холмы. Генрих, не понимавший смысла перемещений французов, повернул войско левее дороги и, выслав дозоры, продолжил, как и обещал движение на Кале. Фланговый отряд не нашел французскую армию. Так две армии и шли, не видя противника, вдоль дороги, временами их фланги отстояли друг от друга на милю.

24 октября разведчики перешли вброд маленькую речушку Тернуаз и увидели устрашающую картину: «как только мы достигли гребня холма на другом берегу, то увидели, как из долины на расстоянии, примерно, в полмили от нас выходят ненавистные полчища французов». Они двигались в сторону англичан тремя «боевыми порядками» или колоннами, «похожие на несметные полчища саранчи», с явным намерением перерезать им путь.

По грязи и воде англичане с трудом дотащились до деревушки Мезонсель, где расположились лагерем, приготовившись провести еще одну ночь под проливным дождем. Даже дух короля пошатнулся. Он освободил пленных и отправил их во французский лагерь с предложением, что в ответ на безопасный путь до Кале, он согласен вернуть Гарфлер и возместить причиненные им убытки. Принцы, естественно, отказались.

Французы разбили свой лагерь в поле и лесах, окружающих селение Азенкур. Ни те, ни другие биться под дождем, на ночь глядя, не собирались. Всё должно было решиться утром следующего дня.

Это будет день памяти святых Криспина и Криспиниана.