Сексуальные девиации как двигатель «Серебряного века». Часть 1.

Опубликовано: 22 марта 2017 в 13:05 Распечатать Сохранить в PDF

Я — молодая сатиресса, Я — бес. Я вся живу для интереса Телес. Таю под юбкою копыта И хвост… Посмотрит кто на них сердито - Прохвост!
В. Соловьев о З. Гиппиус


Здравствуйте уважаемые.
Некоторые современные социологи считают, что в основе поведения любого человеческого индивида лежат 3−4 инстинкта, причем одним из важнейших является его сексуальное влечение. Это то конечно так, но… с каждым прожитым годом, я убеждаюсь, что психически, психологически и социально человек как личность, существо гораздо более сложное и многогранное. И с многими (увы, не со всеми) людьми упрощение и разложение сути поведения на несколько инстинктов и фобий попросту не проходит — ибо сие есть лишь малая часть внутренней Вселенной. Многие из людей — сложные, интересные, глубокие и очень самобытные личности, в которых намешано всего понемногу и точные пропорции того или иного крайне индивидуальны. Но, повторюсь, для понимания этого уходят годы, личный опыт и многочисленное общение в различными людьми.

Но в 15 я думал немного по-другому. Только что познакомился с работами ортодоксальных психоаналитиков, зачитывался книгами Григория Климова (если Вы понимаете — о чем я :-))), да еще и мой преподаватель литературы была человеком очень своеобразным. Очень и очень :-)) Иногда это здорово бодрило, ибо Блока мы читали в его доме-музее, а «Отцы и дети» в имении Тургенева в Спасском-Лутовиново, ибо преподаватель посчитала (и справедливо), что понимание произведения и погружение в оное будет в сто крат лучше, ели читать его именно там, где сам Иван Сергеевич впервые представил его своим близким. Но проблема в том, что зачастую творчество того или иного светила отечественной (и мировой) литературы мы рассматривали, прежде всего, через призму фрейдизма. Для неокрепшей детской психики, изнуренной гормональными всплесками и отсутствием естественной разрядки, это, иногда, было достаточно тяжело :-)

В общем, можно было все упростить и стать железобетонным фрейдистом :-))
Тем более, биографии многих из великих умов культуры всячески подталкивали к данному направлению :-))
С годами, постепенно разобрался более-менее, и перестал упрощать. Однако недооценивать значение сексуальных девиаций на работы наших великих, я бы тоже не стал. Тем более, в такую эпоху, как Серебряный век. Ибо время было крайне интересным, с любой точки зрения.
Решил предложить Вашему вниманию несколько самых известных, выходящих за рамки, отношений между и деятелями того времени. Надеюсь, Вам будет интересно, и Вы узнаете много нового :-) Если я на что-то открою Вам глаза — то уж простите :-) Да, кстати, буду продолжать только если Вам будет интересно. Напишите в комментариях, плиз. Ибо лето — а создавать посты по несколько часов, которые никто не будет читать — попросту лень :-)))
Итак…
Сходу, конечно, вспоминается семейный дуэт Дмитрия Мережковского и Зинаиду Гиппиус. Яркие, умные, интеллектуальные и интересные люди, способные выдвинуть и обосновать свои нестандартные воззрения но- крайне-крайне-крайне странноватые люди, сплетни и слухи о которых до сих будоражат умы интересующихся. А представьте, какой интерес они вызывали на пике своей популярности… И это при том, что вовсе не стремились к излишней ажиотации и эпатажу.
Их квартира в Доме Мурузи (Литейный проспект, 24) надолго стала одним из центров культурной жизни столицы.
Многим эти «столпы символизма» воспринимаются как идеальная семья, которая по словам очевидцев «не разлучалась ни на день 52 года». Но суть в том, что как раз семьей в полном смысле этого слова, они не были. Там было своеобразие…

Обвенчались они рано — Зинаиде было 19, Дмитрию — 22. После венчания Гиппиус пошла домой, а Мережковский в гостинницу — так и провели первую брачную ночь. Есть вообще сомнения в том, что они когда занимались сексом друг с другом. Спали они в одной кровати, но Зинаида часто показывала гостям игрушку — утку, которая должна символизировать (символисты же, да) телесную чистоту друг с другом и которую располагали между Зинаидой и Дмитрием.


Это не значит, что оба были ассексуалами — вовсе нет. Как раз наоборот. У Мережковского было куча увлечений на стороне. И не факт, что только женщины. Самыми известными были его романы со своей многолетней поклонницей Е. И. Образцовой, и поэтессой-«оргиасткой» Л. Н. Вилькиной. Обе, надо сказать, не пришлись по вкусу Гиппиус и она избавилась от обоих. И есть стойкое ощущение, что Гиппиус позволяла отпускать от себя Мережковского только тогда, когда не видела угрозы его потерять. Ибо все и всегда хотела контролировать сама.

Любовь Николаевна Вилькина

Она, с точки рения сексуальных девиаций, конечно, была более скандальна и известна. Зинаиду Гиппиус называли «Декадентской Мадонной», самой интригующей дамой начала века. До сих пор ходят слухи, что она была гермафродитом, причем стойкие такие слухи (та же Н. Берберова об этом говорила). Или тот же С. Маковский в поздних мемуарах о ней утверждал: «телесная женскость Гиппиус была недоразвитой; совсем женщиной, матерью сделаться она физически не могла». Я в свое время пытался докопаться до истины — но не преуспел.

Никто их ее многочисленных партнеров не писал об этом в открытую, но слухи бродили постоянно. Сама она о себе писала так: «В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе — я больше мужчина, в моем теле — я больше женщина». Но они так слиты, что я ничего не знаю". Чаще всего стихи она писала от лица мужчины, а свои статьи подписывала многочисленными псевдонимами, как правило, мужскими (самый известный — Антон Крайний). С удовольствием Зинаида Николаевна шокировала публику, появляясь одетой по-мужски чрезвычайно экстравагантно. В общем, она сама всячески педалировала слухи, причем не для эпатажа, а так. просто так.

Портрет Гиппиус кисти Л. Бакста.

Точно можно сказать, что она была бисексуальной. Кроме многочисленных мужчин любовников, причем в том числе и «одновременные романы» (каждый понимает как хочет), как было с Н. Минским и драматургом и прозаиком Ф. Червинским, можно однозначно говорить о долгой сексуальной связи с английской баронессой Елизаветой фон Овербек, которой Гиппиус посвятила несколько стихотворений. Вот такие строчки, например:

Сегодня имя твое я скрою И вслух — другим — не назову. Но ты услышишь, что я с тобою, Опять тобой — одной — живу. На влажном небе Звезда огромней, Дрожат — струясь — ея края. И в ночь смотрю я, и сердце помнит, Что эта ночь — твоя, твоя! Дай вновь увидеть родныя очи, Взглянуть в их глубь — и ширь — и синь. Земное сердце великой Ночью В его тоске — о, не покинь! И все жаднее, все неуклонней Оно зовет — одну — тебя. Возьми же сердце мое в ладони, Согрей — утешь — утешь, любя…


Интересно, что в разные эпохи Гиппиус кидало из крайности в крайность в своих увлечениях — то она специально «влюбляла в себя женатых мужчин» для того, чтобы, по слухам, получить от них в доказательство страсти обручальные кольца, из которых потом делала ожерелье. Красивая, но баечка, кстати. То наоборот — ее привлекали мужчины-девственники, и она страстно желала то ли общения — то ли обладания ими, как это произошло в отношениях с профессором духовной Академии Антоном Карташевым.

Справедливости ради, насколько я понял, изучая ее биографию и жизнь — ее больше интересовал флирт, стремление к отношениям, а не сами отношения. Если можно было избежать их — она это делала с легкостью и удовольствием. Более того, по первости ее вообще отвращала телесная любовь как таковая. Лишь спустя какое то время — она смогла себя преодолеть. Во всяком случае у нее в дневниках я встречал мечты о «чистой любви, без определенных желаний».
Такая вот странная семья породила еще более странные на тот период отношения, которые были ими названы «Тройственным устройством мира» или троебратством — в продолжение разработнной ими же любопытной системе «Третьего Завета».

Дом Мурузи

В Великий четверг, 29 марта 1901 года, ночью в их квартире в доме Мурузи, Гиппиус, Мережковский и редактор литературного отдела журнала «Мир искусства» Дмитрий Философов совер­шили своеобразный венчальный обряд: читали молитвы перед образами, пили вино из одной церковной чаши, вкушали хлеб, пропитанный вином, как кровью Господней, трижды менялись нательными крестами, целовали друг друга крестообразно, читали Евангелие. И так три раза. Почти ежегодно (более 16 лет) этот обряд повторялся его участниками. Самое интересное, что Философов был гомосексуалистом, Мережковский тогда уже всем говорил: «Зинаида Николаевна… не другой человек, а я в другом теле», а сама Гиппиус в разговоре о Мережковском вещала: «Мы — одно существо». Пойди разберись, что почем :-)

Троебратство

Наряду с «браком» Мережковских и Философова там же сложился и другой «троичный союз». Его «супругами» стали две младшие сестры Зинаиды Николаевны — Татьяна и Наталья и Карташев.
Этот брак продлился до отъезда Мережковской и Гиппиус в иммиграцию в 1920. В каком-то роде была воссоздана другое троебратство, и место Философова занял секретарь Гиппиус, Владимир Злобин, оставивший интересные воспоминания.
Сыграл ли секс важнейшую роль в становлении личностей вышеуказанных персонажей? Несомненно и очень большую. Был ли единственным локомотивом их поступков, стремлений и творчества? Конечно же нет…
Продолжение следует…

Приятного времени суток.

Комментарии

Чтобы добавить комментарий, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться на сайте