Пастушья магия

У кочевых и полукочевых семитских племен (напр., евреев, арабов) существовал весенний праздник принесения в жертву, связанный с верой в искупительную, магическую силу крови. У них было представление о том, что весной (во время месяца Нисан у евреев либо Рагабе у арабов) пробуждается некий дух- מַּשְׁחִית (машхит), т. е. «губитель». Именно в это время- апрель-май- происходит ягнение овец и появление молодняка др. скота, а молодняк, как известно, подвержен болезням и уязвим. Чтобы спасти свои стада от «пожирающего духа», каждое племя (колено) сооружало каменный жертвенник, на котором резался ягненок, козленок, либо верблюд (у арабов) таким образом, чтобы кровь животного брызнула на него. Часто это были именно ПЕРВЕНЦЫ, рожденные у скота (от первородящей овцы или козы, дабы, принеся в жертву первое потомство, сохранить последующие). Затем жрецы выпивали кровь, а мясо разрезали на кусочки и съедали сырым. Кровью окропляли свои кочевые жилища- шатры, палатки и проч. Скотоводы-кочевники верили в то, что таким образом они спасают от падежа и болезней свой скот. Чуть позднее, когда перешли на оседлый образ жизни, ритуал был немного изменен — кровью животного окропляли косяки входа в жилища. К слову, приносили в жертву первенца не только животных, но и человека, и, как известно, данный обычай зафиксирован в Библии (и Коране) — как Авраам хотел принести в жертву своего сына Исаака, но обошелся искупительной жертвой- бараном. В различных частях Торы имеется указание на принесении в жертву первенцев.

В кочевой период семитские народы именно так и делали- приносили в жертву своих детей-первенцев, а уж потом все это видоизменилось в более гуманную сторону. Данная тема освещена в Талмуде, причем в одном из аггадических мидрашей сказано, что Авраам все же принес в жертву своего сына- в стихе 22:19 сказано: «Авраам вернулся к слугам» (то есть вернулся один, без сына?). Религиозная философия и иудеев, и христиан данный обряд рассматривает как подвиг и пример покорности Богу.

Если вдруг случается падеж скота, по сию пору арабы совершают подобный ритуал. Он также описан в книге Исход (вторая книга Пятикнижия Торы) — об исходе евреев из Египта. Жертвенное животное называлось «пасхой» (песах), которую необходимо было заколоть, затем взять пучок травы иссоп (это трава, обладающая антисептическими свойствами и использующаяся в магии), окунуть его в чашу с кровью и окропить косяки входа в жилище. Людям из жилища выходить было нельзя, т. к. ночью пройдет Яхве (имя Бога в иудаизме), увидит, что там живут евреи и не даст «пожирающему духу» уничтожить их и их детей. А гнев свой направит на египтян, у которых уничтожит всех первенцев- и людей (от первенца фараона до первенца раба), и животных. Накануне каждый еврей должен был попросить у соседей золота и серебра -сколько дадут, а утром, как известно, евреи были изгнаны из Египта испуганными египтянами и ушли настолько поспешно, что поставленное квасное тесто не успело подойти, они взяли его в дорогу и пекли из него пресные лепешки (опресноки). Золото и серебро, вероятно, так и не вернули… Таким образом обряд древних скотоводов-кочевников вошел в Библию, превратился в «праздник», который, как известно, переродился в еще более запутанный с исторической точки зрения христианский праздник. Кроме того, христианский обряд проскомидия символизирует именно эту жертву- «Жрется (приносится в жертву) Агнец Божий, вземляй (взявший на Себя) грех мира, за мирский живот (жизнь) и спасение». Только вот современное толкование данного обряда очень далеко от скотоводов- сынов Израиля и их бытовой сельскохозяйственной магии.

Был еще один интересный обряд- жертвоприношение козла духу пустыни Азазелю (Азазель- «бог -козел»), который после чтения над ним заклинаний, смысл которых «возьми грехи и иди», должен был взять на себя все грехи людей. Убивали животное, сбрасывая с высокой скалы, предварительно перевязав ему рога красной тканью. Видимо, отсюда и возникло выражение «козел отпущения».

«Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца». (М.Булгаков, «Мастер и Маргарита»).