Как Маша Васильчикова три монархии спасала

Сто лет назад, в декабрьские дни 1915 года главной темой петербургских салонов был шпионская миссия княжны М. А. Васильчиковой.

Мария Александровна Васильчикова (р.1859), принадлежала к древнему дворянскому роду. Её покойный отец, князь Васильчиков был Гофмейстером двора ЕИВ, директором Эрмитажа. Мать — графиня Олсуфьева. Генеалогическое древо включало Урусовых, Волконских, Орловых-Давыдовых, Мещерских, Милорадович…

Достигнув 18 лет, Мария стала фрейлиной ЕИВ, но замуж так и не вышла. Не отличавшаяся красотой, Мария обладала такими качествами как: доброта, безкорыстие, простодушие, сострадательность, желание угодить, умение посредничать, и… невероятной физической силой. Она, шутки ради, при встрече обнимаясь, иногда поднимала даже мужчин, чем приводила их в большое смущение. Эту толстушку-хохотушку при дворе все полюбили и звали «наша Маша”. Маша была близкой подругой Царицы и её сестры Елизаветы Федоровны. Благодаря службе при дворе, Васильчикова завязала знакомства со многими влиятельными людьми Европы. В период, о котором мы пишем, «девица Васильчикова” была тучной дамой пятидесяти лет.

Мария Васильчикова (справа) и Елизавета Федоровна 1911 год

Война застала Марию на отдыхе в своем имении Вартенштейн, близ Вены, в Австрии. Как русская подданная, княжна была подвергнута домашнему аресту, впрочем, совсем не обременительному. С первых дней войны Мария была её противницей, о чем не стесняясь писала в своих письмах в Россию.

К весне 1915 года германскому командованию стало очевидно, что блицкриг Шлиффена-Мольке провалился, и странам Оси предстоит война на истощение. К чести немцев, они быстро поняли губительность ситуации и стали искать выход. Поскольку дипломатические отношения с Россией были разорваны, немцы стали прощупывать альтернативные каналы выхода на руководство России. Так в поле зрения германской дипломатии попала княжна Васильчикова. Вскоре представился случай.

В начале мая 1915 года, на виллу к Васильчиковой приехал нарочный из Берлина. Он сообщил, что её племянник, русский офицер, попал в немецкий плен и находится в лагере близ столицы. Если княжна пожелает, то власти готовы организовать ей встречу с родственником. Она также может ознакомится с условиями содержания русских военнопленных на предмет помощи нуждающимся. Полная сочувствия к пленным, Васильчикова клюнула на это приглашение.

Кроме волнительного свидания с племянником, Марии организовали ряд встреч со старыми знакомыми. Брат русской Царицы, Великий герцог Эрнс Людвиг Гессенский, на завтраке в честь княгини осуждал войну, с любовью говорил об Их Величествах Романовых и твердил о необходимости возвращаться к старым добрым династийным отношениям. Давний друг Марии, министр иностранных дел фон-Ягов изложил позицию Германии: продолжение войны опасно для трех Монархий, необходимо прекратить эту бессмысленную бойню. Император Вильгельм хочет мира и готов предложить самые почетные для России условия.

Барон от имени Кайзера просит Марию написать об этом письмо Николаю. Чтобы придать этому письму более официальный характер, фон-Ягов готов приложить к письму, меморию германского МИД-а с изложением базовых условий будущего соглашения.

Сейчас трудно сказать, что ЭТО было: искреннее желание заключить мир, или провокация немецкой разведки, имеющая целью посеять недоверие между союзниками; но Васильчикова согласилась сотрудничать.

14-го (27) мая 1915 года Васильчикова отправила в Петроград письмо на высочайшее имя. В нем она рассказала Государю об обстоятельствах своего визита в Берлин, о разговорах с фон-Яговым и переслала написанную министром официальную ноту Германского МИД-а. В последней по существу содержалось немецкое предложение мира без аннексий и контрибуций. Германия была готова отвести свои войска с территории России и Франции, а также хлопотать перед союзной ей Турцией о благоприятном для России режиме Проливов. Правда, в той же мемории МИД-а содержалась резкая критика Англии, — «Англия не есть верный союзник. Она любит, чтобы другие вынимали для нее каштаны из огня». Из чего можно было сделать вывод, что соперничество Германии с Англией после заключения мира с Россией будет продолжено.

Письмо Васильчиковой заканчивалось такими словами: «Не будете ли Вы, Государь, властитель величайшего царства в мире, не только царем победоносной рати, но и царем МИРА. Государь, как победитель, может первый произнести слово «мир» и реки крови иссякнут и страшное теперешнее горе превратится в радость… Смею просить приказать дать мне ответ, который могу передать фон-Ягову…».

Ответа из России не последовало.

Забегая вперед отметим, что все письма дошли до адресатов, но были приняты Николаем с большим раздражением: «Как она посмела принять поручение от врага? Я не верю Вильгельму. Если он хочет мира, то почему не обратиться через нейтральные страны, например США, ко всем союзникам сразу? Опять эти подлые интриги». Первым порывом Александры Федоровны было желание дать резкую отповедь бывшей подруге, но потом она осознала, что даже этого она себе не может позволить: не известно, кто уже читал эти письма, а сам факт состояния в такой корреспонденции дискредитировал Романовых. Поэтому решено было на письма не отвечать.

Пока немецкие армии вели успешные наступательные бои, княжну не беспокоили. Но к декабрю 1915 года фронты снова стабилизировались и на виллу Васильчиковой опять пожаловали немецкие посланники. Они предложили княгине ехать в Россию, в Царское Село, добиться аудиенции у Его Величества и лично передать Государю немецкие мирные предложения. Васильчикова колебалась, но желание посетить Россию, где у нее в этом году скончалась мать, взяло верх.

Для проезда по территории Германии и для въезда в Швецию Васильчикову снабдили немецким паспортом. Кроме того, ей снова передали мирные предложения МИД-а Германии и личное письмо брата Царицы к Их Величествам.

В письме Людвиг, Герцог Гессенский просил Их Величества выслушать Васильчикову, поздравлял Семью с наступающим Новым годом и выражал надежду, что «1916 год принесет мир нашим народам». А на словах велел передать, что в Стокгольме будет постоянно присутствовать доверенное лицо Герцога, которое готово вступить в переговоры в частном порядке с посланцем Николая.

И вот «наша Маша», преисполненная чувством исторической ответственности, аки голубь с оливковой ветвью в клюве, выпорхнула в сторону России по маршруту: Вена-Берлин-Стокгольм-Петроград.

Из истории мы знаем, что Царь отказался разговаривать с Васильчиковой. Более того, она была лишена звания фрейлины и сослана под домашний арест в имение сестры. А через два года три Империи, (Российская, Германская и Австро-Венгерская), как и предсказывал мудрейший фон-Ягов, развалились, причинив немыслимые страдания населяющим их народам.

А может быть стоило использовать этот шанс, а не отвергать его с порога? Ведь хуже чем случилось не бывает.