Дева достойная, с хитро искусным умом, светлоокая, с сердцем немягким

Славную петь начинаю богиню, Палладу-Афину,

С хитро искусным умом, светлоокую, с сердцем немягким,

Деву достойную, градов защитницу, полную мощи,

Тритогенею. Родил ее сам многомудрый Кронион.

Из головы он священной родил ее, в полных доспехах,

Золотом ярко сверкавших. При виде ее изумленье

Всех охватило бессмертных. Пред Зевсом эгидодержавным

Прыгнула быстро на землю она из главы его вечной,

Острым копьем потрясая. (Гомер, перевод Вересаева)

Одно из самых моих любимых полотен и Рембрандта, и вообще. Картина — загадка. Никто, абсолютно никто не может понять, кто же здесь изображён. Афина или Арес (несмотря на не особенную любовь друг к дружке и постоянное соперничество, всё-таки боги войны и немножко родственники), Александр Македонский или сын художника Титус? Эта картина беспокоит, приводит в смятение, от неё невозможно отвести взгляд, настолько она притягательна. И чем? Чем же она так берёт в плен?

Здесь нет поэтики великого подвига, нет трагедии, нет великодушных деяний… Воин с нежным лицом, точёным профилем, со спокойным, немного усталым взглядом, белизна его кожи светится и переливается в сумраке ночи, диссонирует с массивными золотыми доспехами и алым плюмажем. Маленькая ручка в элегантной перчатке сжимает копье, и можно догадаться, что другой, такой же крошечной, герой холста держит тяжеленный щит — оружие, которым он словно устанавливает дистанцию, никого не подпуская ближе. Копьё уравновешивает композицию, немного смягчая ощущение абсолютно непроницаемого барьера. И всё-же этот овал-эллипс между Афиной (а я думаю, что это всё-таки она) и зрителем создает ощущение просто какого-то космически непреодолимого препятствия. Горгона на нём — абсолютно явное предупреждение: не подходи, и лучше даже не смотри, станешь бренным камнем, никто не оплачет.

Голову героини венчает причудливый шлем, на котором восседает вечная спутница богини Мудрости — сова. Этот шлем и кираса с оплечьями кажутся невероятно тяжелыми. Тем более что украшают хрупкое создание, которое явно для них не предназначено, но тем не менее чувствует себя в них абсолютно комфортно. Весь облик богини-рыцаря уклончивый, неопределенный, расплывчатый. Из-под изысканного доспеха выбился, упал на плечо каштановый восхитительный локон. Роскошный плюмаж из алых перьев смотрится как ювелирное украшение, плащ тревожно-красного, винного оттенка, чуть угадываются скульптурные львы на заднем фоне (маскароны?) — весь декор драгоценный, эффектный, имперский, роскошно-прекрасный и, казалось бы, барочный. Но нет здесь тревоги и движения ему (барокко) присущему. Нет, наоборот. Героиня словно погружена в себя, её взгляд меланхолично скользит мимо — ей нет никакого дела до зрителя и его эмоций. Ничто не потревожит этого состояния созерцательности и спокойствия. Ничто не может привлечь её внимание, ровно как и заставить негодовать. Эта картина -- о безразличии. О холодном безразличии и равнодушии. Но при всём этом, об очень эстетичном равнодушии, ведь героиня — изысканно прекрасна. Только кисть великого мастера могла добиться такого поражающего воображение и душу диссонанса. Тут как нельзя кстати будет цитата из авангардиста Филипп Гастон, который сказал, что "в Рембрандте искусство исчезает. Любая его картина, это вовсе не картина, но реальная личность — это голем, рукотворный заместитель человека. Рембрандт — единственный художник во всем мире!". Голем… Что ж голем — существо, созданное из одной из основных стихий, или их смеси (к примеру, лава=земля+огонь), и оживлённый каббалистами. Лава, земля, огонь — чем не символ войны? Художник умел писать своих героев так, что они потом начинали жить какою-то своей отдельной жизнью.

Факты о картине — в свободном доступе. Если кратко, то "Афину" приобрела Екатерина II в 1781 году. Ранее она входила в состав большой коллекции графа Сильвестра -Рафаэля Бодуэна. В описи самого графа это полотно фигурирует под названием «портрет Александра в доспехе Паллады». Что ж, Александру Македонскому Афина и впрямь покровительствовала. Позднее в литературе картину называли «Марсом», «Портретом Титуса» и «Молодым воином». Собрание Бодуэна состояло из 119 первоклассных картин голландской, фламандской и французской школ. Эта коллекция стала последней очень крупной покупкой картинной галереи Эрмитажа. Коллекция графа была приобретена при содействии Мельхиора Гримма, комиссионера Екатерины II.

Через почти 150 лет «Афина» уже в составе другой коллекции покинет город на брегах Невы. В мае 1930-м «Афина-Паллада» Рембрандта была продана нефтяному магнату и известному коллекционеру Галусту Гюльбенкяну. Эрмитаж принудили выдать в контору «Антиквариат» ряд произведений живописи. «Афина» оказалась в особо ценной партии из 51 предмета. Помимо неё там были и и другие произведения Рембрандта, а так же Г. Тер Борха, Ватто, Н. Лакре, прославленная статуя Гудона «Диана-охотница» итд. За эти музейные экспонаты Галуст Гюльбенкян за­платил 140.000 фунтов стерлингов. Это какие-то просто ничтожные деньги. «Афина» была отправлена в Париж (Гюлбенкян на тот момент жил там) через берлинскую таможню, поехала в своей эрмитажной золоченой раме. В общем, её продажа из Эрмитажа по тайному сговору с Гульбенкяном-- почти моя личная трагедия). Сейчас картина находится в Лиссабоне, иногда её привозят на временные выставки.

Афине (Ходасевич)

Тебе, богине светлоокой,

Мой стих нетвердый отдаю.

Тебе, богине светлоокой,

Вверяю утлую ладью.

Тебя, рожденную без крови,

Молю о ясной тишине!

Напеву робких славословий

Внемли, склонив чело ко мне.

И я, в благочестивом страхе,

Боясь, надеясь и любя,

Рожденный в сумраке и прахе, —

Подъемлю очи на тебя.