Жан Гранвиль. Острее шпаги, язвительнее эпиграммы. Ч.I

Признаюсь, я скачала мессенджер Telegram только из-за его чудесных стикеров, которые до сих пор притягивают моё любопытство, которые хочется и рассматривать, и получать, и посылать, причём в последнем случае крайне трудно бывает отказаться от шальной мысли, вставить что-нибудь прикольное и в деловое сообщение. Недавно Арзамас Академия всем неравнодушным предложила ссылки для увеличения коллекции этой светлой радости. Среди «рук Булвера»,"эмоций Дарвина", бесподобного мексиканского «кодекса Лауда"(о котором, может быть, я ещё напишу), «манги Хокусая» меня привлекли стикеры «Животные Гранвиля»

Не то чтобы я о них совсем не слышала, но наталкивалась редко. А ведь равных этому карикатуристу мало: по точнейшему попаданию в тему (многое смотрится актуально и сейчас), по мастерству рисунка, по тончайшей наблюдательности, по юмору первостатейной закалки и широчайшего диапазона — от умнейшей еле заметной колкости до язвительной сатиры, после которой её мишени только и остается, что свариться от собственного бешенства в кислоте гранвилевской пародии, которая, впрочем, не переходила определенную деликатность и грань некой трезвой задумчивости

Но я слегка забежала.Предупреждаю: пост — биография, ничего особенного, чуть больше, чем в русской Вики, но с моей подборкой иллюстраций. Я просто отдаю должное Мастеру.

Жан Иньяс Изидор Гранвиль родился в Нанси в 1803-м.Настоящая фамилия художника — Жерар. С именем тоже непросто

В обычной жизни он предпочитал, чтобы его называли Адольфом, в память рано умершего младшего брата. Плохая примета, и смерть будет преследовать художника, буквально устроив охоту на его детей, да и сам он проживёт до обидного мало — 44 года. «Гранвиль» — сценическое имя его бабушки и дедушки, профессиональных артистов. Не отсюда ли это тонкое чутье на любую позу, неискренность, это умение художника выхватить и показать, порой несколькими штрихами, самое главное в сущности характера изображаемой персоны? Отец Гранвиля был средней руки художником -миниатюристом на поприще «головоки-цветочки-пейзажи» и, кажется, решительно не принимал рано проявившийся талант сына, считая его творчество — злонамеренной порчей лиц и едва ли не преступлением. В 20 лет он приехал в Париж. В те времена в стране была весьма популярна газета «Желтый карлик» — орган бонапартистов. Её журналисты изобрели два сообщества — «Орден гасильников», которому приписывали всех ретроградов и фанатиков старых порядков, т. к.гасильник (колпачок для свечей) подразумевал гашение всех плодов Просвещения, и «Орден флюгеров», куда относились все перебежчики, которые до апреля 1814 были с императором душой и сердцем, потом против него с той же душой и сердцем, а потом… итд, вплоть до о. Елена. Гранвиль тренировался, снимая копии с шаржей, публиковавшихся в «Карлике». Именно через призму этого сатирического издания формировались политические пристрастия и антиклерикальные взгляды самого художника. Поначалу Гранвиль пытался изображать смешные и странные стороны человеческого характера через уподобление их цветам. Очевидно, сказалось влияние отца

Но к 1820 году он разрабатывает собственный стиль, придумывает свою фишку в карикатуре — некое гибридное существо, получеловек — полуживотное, со всеми чертами, характеризующими и того и другого. И это в то время, когда во Франции расцвет эпохи романтизма! Но это течение художника не коснулось

Иное дело литография! Благодаря новой технологии, приобретшей в то время огромную популярность во всем мире, Гранвиль становится известным. На старте его поддержал Леон Лару, художник-миниатюрист, который и вел Гранвиля в модные парижские студии и сатирические издания, в сотрудничестве с которыми к тому пришла известность

Его звезда загорелась с выпуском «Метаморфоз», иллюстраций из 70 сцен, в которых были показаны различные характеры и психотипы (в которых порой угадывались известные политические деятели) в виде человеческих фигур с головой какого-нибудь животного. Этакая человеческая комедия со звериным оскалом и грацией животного мира

Гранвиль изучал труды И. Лафатера, ученого, заложившего основы криминальной антропологии, чья Физиогномика с триумфом шагала по Европе, штудировал натурфилософию Сент-Илера и труды Кювье. И если идея о возможной зависимости между чертами лица человека и его личностью уже никого не удивляла, то яркие и хлёсткие аналогии, которые проводил Гранвиль между характером человека и животным миром, были в диковинку. В общем, он умел ухватить самые странные черты сходства этих двух, как выяснилось не столь уж противоположных друг другу миров.

В эти годы художник сотрудничает с двумя самыми известными газетами: с остро политизированной «Caricature» и помягче «Charivari», созданной как запасной вариант первой, которую власти регулярно подвергали цензурным штрафам, пытаясь закрыть. Его рисунки вызывают раздражение Адольфа Тьера, который требует согласования и личного одобрения публикующихся сатирических материалов. После покушения Фиески на жизнь Луи Филиппа Тьер поддержал т. н."сентябрьские законы"(1835), стеснявшие свободу печати: увеличение размера залога от газет, угрозы штрафа до 50000 франков за возбуждение ненависти к правительству и подстрекательство к мятежу, запрещение выражать симпатии к республиканскому режиму, требование предварительного разрешения на право уличной торговли вразнос газетами и книгами, а также закон против свободы ассоциаций итд… Такое ощущение, что мир всё время встаёт на одни и те же грабли… В период восстановления цензуры Гранвиль боролся за независимость свободы печати со всей блистательностью своего яркого таланта.

В 1842 в Париже вышли два тома «Сцен частной и общественной жизни животных». В их основу была положена история о том, как животные, устав от людского гнёта и притеснений, собрались на Генеральную ассамблею в парижском ботаническом саду. Дикие звери, понятное дело, для решения вопроса призывали к методу радикальному, им хорошо подходящему, — к революции, а домашние и прочие копытно-травоядные склонялись к компромиссному варианту. Очевидно, идеи Просвещения были ближе последним представителям фауны, ибо свет его достигает и пастбищ. К счастью, человечеству не пришлось испытать на себе анимал-вендетту в том виде, каком ее пророчествовала Дафна дю Морье вкупе с Хичкоком. Правда, у последних на человечество ополчились пташки божьи. В общем, в духе этого самого Просвещения животными было решено издать книжку—"иллюстрированную историю великого Звериного рода», в которой каждый зверь должен был поведать о себе.Но тут случилась заковыка: зверье честно призналось, что «среди животных художества и книгоиздание развиты еще недостаточно»…

Продолжение следует