«Из советского периода мы вышли в рынок этаким двугорбым верблюдом — с одной стороны, у нас есть военные технологии мирового уровня, которые, к сожалению, так и не были конвертированы, и мы вынуждены выживать опять-таки продажей оружия. С другой стороны — сырьевые отрасли, которые конкурентоспособны сами по себе. Все остальное — в провале «.
Эту цитату из интервью профессора Юрия Шишкова (ИМЭМО), взятого 15 лет назад, я привожу не для того, чтобы показать, что за эти 15 лет ничего не изменилось. А потому, что она подтверждает: политика — концентрированное выражение экономики. Все последние годы основными инструментами российской политики был энергетический и военный шантаж. С падением цен на нефть повестка стала откровенно милитаристской. И сейчас мы находимся на грани уже не «гибридного» военного столкновения. Такой вот экономический детерминизм. Ситуация не становится менее опасной, оттого что публика воспринимает войну, как реалити-шоу.
Тридцать лет и три года назад на экраны вышел фильм «Назад в будущее». Главный герой, Марти, попадает на машине времени из 1985-го года в 1955-й и тогдашний Док, увидев у него видеокамеру, говорит: «Портативная телестудия. Не удивительно, что президентом у вас актёр». (тогда президентом США был бывший актёр Рональд Рейган). Меткое замечание. Теперь портативная телестудия у кадого из нас в кармане. Поэтому президентами теперь становятся даже не актёры, а телеведущие. Так технологии меняют нашу жизнь.
Мы можем и должны ругать государственную пропаганду, но государство не перекрывает всех каналов информации, да сейчас это и невозможно. Люди добровольно выбирают понятную и комфортную для себя картинку, независимо от соответствия этой картинки реальности. Их поведение сродни поведению алкоголиков и наркоманов. Но не все становятся алкоголиками и наркоманами. Человечество, как всегда, адаптируется к изменившийся (и меняющейся) реальности, выработает культуру потребления информации. Просто это требует времени.
В августе 1989-го года мне случилось побывать в городе, которого уже нет на карте — Западном Берлине. Я видел берлинскую стену. С западной стороны у стены, разрисованной граффити, были деревянные помосты, поднявшись на которые, можно было посмотреть на пограничные сооружения. Нельзя передать словами то фантасмагорическое впечатление, которое производила серьёзная государственная граница между разными районами одного города.
В СССР тогда вовсю шла перестройка, а в ГДР режим, напротив, ужесточался. Мы неуверенно говорили, что, может быть, через пару лет и здесь начнёт что-нибудь меняться. Ни мы, ни немцы не представляли, что менее, чем через три месяца, стена падёт, а чуть больше, чем через год, ГДР уйдёт в небытие. Тогда я понял — если происходят масштабные процессы, трудно предугадать, когда и где они активизируются.
Тогда же оказалось, что никто, в том числе так называемые «сверхдержавы» со всеми своими бессмысленными спецслужбами понятия не имеют, в каком мире живут и какие процессы в нём происходят.
В то самое время, когда я был в Западном Берлине, по другую сторону стены работал иностраный агент, советский человек с неброской внешностью, который вскоре после падения стены отбудет домой. Сейчас он, волею судеб, оказался в Кремле. Вот о чём хотелось бы ему напомнить:
«За четыре месяца до развала Германской Демократической Республики на выборах в местные органы власти 98,85% населения поддержали правящую партию». Эрик Хобсбаум.
В связи с тем, что влияние информационных технологий на нашу жизнь высвечивает проблемы более глубокие, чем отношения личности и государства, хотелось бы вспомнить фильм Сидни Люмета "Телесеть" (1976г.) и слова Станислава Ежи Леца: окно в мир можно заслонить газетой.
Тогда я в первый раз оказался за границей. Пройдя таможню, вышел на улицу и вижу - на меня несётся велосипедист с выпученными глазами. Не зря, думаю, рассказывали про капиталистических поджигателей войны. Несколько шагов прошёл по вражеской земле и уже атакован велосипедистом-камикадзе. Но у нас с чемоданами нервы оказались крепче, в последний момент немец свернул и уклонился от лобового столкновения.
Я же не знал, что стою на велосипедной дорожке. Я вообще не знал, что существуют велосипедные дорожки.
Цитата: - что никто, в том числе так называемые «сверхдержавы» со всеми своими бессмысленными спецслужбами понятия не имеют, в каком мире живут и какие процессы в нём происходят.
---
Это хорошо понял Маркус Вольф, шеф Штази, после падения берлинской стены, о чем писал в своих воспоминаниях.