Злоключения елочки

Мы обычно вспоминаем, как после революции 1917-го и до середины 30-х новогодняя елка находилась в загоне. Создается впечатление, что кроме этого периода елочка была в вечной традиции. Так ли это?

Оказывается, вовсе не так.

Во-первых, вспомним, что и само начало года в ночь с декабря на январь — вещь совсем не вечная и не всегдашняя. Введена эта смена календаря (как и в целом летосчисления — не от сотворения мира, а от Рождества Христова, говорилось в указе) была в 1700 году, при Петре. Что, к слову, было отмечено даже советской почтовой маркой.

Чем предписывалось отмечать новогодье? Запускать фейерверки и… украшать столицу хвоей (а чем еще можно в нашем климате ее украсить в декабре?).

Петровское постановление 1699 года выглядело так: «Перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с 1 января. А в знак доброго начинания и веселья поздравить друг друга с Новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия. В честь Нового года учинять украшение из елей…»).

Надо признать, что при этом речь вовсе не шла еще об установке елочки в доме. Да и в целом традиция не особенно складывалась. Злые языки вообще утверждают, что царские нововведения подхватили прежде всего владельцы питейных заведений.

И так, собственно, продолжалось весь XVIII век, да и начало века XIX. Когда же елочка пришла в дома?

Оказывается, при Николае I. Нет, он ее, в отличие от Петра, не насаждал. Просто был готов доставить удовольствие супруге — Александре Федоровне, она же Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская.

Представьте, эта бесстрастная с виду статуя была на самом деле сентиментальна — вплоть до засушенных цветочков, обнаруживаемых архивариусами в ее записных книжках. Ну вот, и домашнюю традицию своего детства — ту самую украшенную елочку — она перенесла за собой в Россию.

Традицию, как я уже сказала, никто не насаждал. Вышло иначе: сначала подражать императрице стал высший свет, потом елка пошла дальше по богатым городским домам, по дворянским усадьбам. Крестьяне же долгое время продолжали считать елку барской забавой — на которой, однако, не прочь были подзаработать (помните — «везет лошадка дровенки, а в дровнях мужичок…»?).

Но знаете, кто в это время выступал против елки? Представьте, церковники. Поскольку в таком поклонении дереву видели не что иное как обычай языческий.

В последней четверти XIX столетия обычай, тем не менее, можно считать устоявшимся. И все-таки это больше касалось города (вне городов — в усадебной жизни). У крестьян же скорей сохранялся обычай колядования, когда дома обходили ряженые.

Но прошло еще немного времени — и вновь возникло отторжение.

А дело в том, что в первой мировой войне Россия и Германия оказались по разные стороны фронта. И рождественскую елку, как «немецкий обычай», стали объявлять непатриотичной.

Однако елочка к ХХ веку уже, похоже, прижилась. Во всяком случае, когда бороться с ней — уже по другим, антирелигиозным, соображениям — вознамерилась советская власть, это оказалось не так просто.

Мало этого — елку заодно объявили старорежимной и буржуазной.

Не помогло. Выяснилось, что обычай успел укорениться. Елка ушла «в подполье», но в домах все равно ставилась — только уже не в центре комнаты, а где-нибудь в углу за ширмами.

В общем, запретить елку никак не удавалось. И тогда было принято иное решение — по принципу «не можешь изменить, так возглавь».

23 декабря 1935 года в газете «Правда» появляется статья Павла Постышева, в тот момент кандидата в член Политбюро, с призывом вернуть елку. «Почему лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики, ославили это детское развлечение как буржуазную затею».

Так изобразил вскоре Постышева карикатурист Борис Ефимов. И обратите внимание — на елочной звезде изображены серп и молот.

Тут, к слову появилось еще одно обстоятельство. Не секрет, что Новый год для многих стран — не такой уж важный праздник. То есть повод для вечеринки, для фейерверка в полночь — еще да. Но никоим образом не сравнимо с таким семейным праздником, как Рождество. И именно к Рождеству было принято наряжать елку и делать подарки.

Не секрет, что и в Российской империи было так же. И в первые годы советской власти традиция, в общем-то, сохранялась. Да и вообще религиозные праздники во многих семьях продолжали отмечать.

Новый год в СССР позиционируется как праздник светский. Обратим вновь внимание на текст статьи Постышева — готовить детские елки там призывают не только госсоветы и сельсоветы, но и комсомольскую организацию. Так что первые основы идеологизации закладывались изначально.

Что отражалось и в таких вещах, как елочные игрушки и новогодние открытки. Старая традиция к этому времени практически исчезла — разве что какие-нибудь кустари еще производили что-нибудь новогоднее. И вот на появляющихся новых игрушках возникала и новая символика — серп и молот, пятиконечная звезда…

Празднование Нового года все больше институциализровалось. Если приход 1936 года — сразу после статьи Постышева — еще был отмечен на скорую руку и с долей сумбура, то к 1937 году уже организовали в Колонном зале Дома Союзов «бал отличников учебы». И далее неизменно проводилась «главная елка страны».

Павла Постышева в начале 1939 года расстреляли как «врага народа». Однако на само празднование Нового года это уже никак не повлияло.

Только со второй половины 50-х годов идеологическая составляющая в новогодних игрушках и открытках отходит на второй план. Впереди — вновь зверушки, сказочные персонажи и даже чисто бытовая тематика.

И еще: именно с середины 30-х стал окончательно переосмысливаться образ Деда Мороза. Вместо небезопасной силы природы перед детьми предстал благостный старичок с мешком подарков. Заодно дополненный образом Снегурочки — которая в русской сказочной, изначально мифологической традиции тоже играла совершенно иную роль.

Как бы то ни было, Новый год, утратив идеологическую составляющую, перестав противопоставляться Рождеству, прочно вошел в России в традицию.

Фотографии в этом посте — с двух проходящих сейчас выставок. В Дарвиновском музее — экспозиция «В блеске золота и хрусталя», подготовленная совместно с Музеем елочных игрушек «Клинское подворье» в подмосковном Клину. В Музее декоративно-прикладного искусства — выставка елочных игрушек из частной коллекции. Плюс использованы фотографии из собственного архива.

Ну, и всех поздравляю с Новым годом. С наступающим или наступившим — в зависимости о того, когда вы это прочтете.