Жестокое время

Неделя с 27 ноября по 3 декабря (10−16 декабря н. ст.)

Вообще время было жестокое. В России только-только разгорался пожар гражданской войны, а на Западном фронте давно шла жестокая бойня. В ноябре две жестокие битвы — при Капоретто, где австро-германские войска обрушились на итальянскую армию. Италия входила в Тройственный союз, но с началом войны итальянцы повели себя как проститутки, выждали, чья будет брать, а в 1915 г. вступили в войну на стороне Антанты, надеясь поживиться за счёт Австро-Венгрии. При Капоретто с обеих сторон участвовало 2,5 млн солдат, а потери составили до 150 тыс., при незначительных изменениях в линии фронта. И так везде, всю войну. Видя такое, разве у русских возникнет желание продолжать воевать?

Второе сражение — это первая в истории танковая битва при Камбре, Франция. До 500 британских танков пошли в наступление на германские позиции, где были встречены артиллерийским огнём и танковыми контратаками. В сражении также участвовало до 1000 самолётов. В итоге погибло 70 тыс. человек, а стратегические подвижки те же — незначительные.

Кроме того, эти дни были отмечены двумя крупнейшими катастрофами в тылу.

6 декабря в порту канадского города Галифакс на востоке Канады взорвался гружёный взрывчаткой французский пароход «Монблан», который столкнулся с норвежским пароходом «Имо». Взрыв чудовищной силы прогремел около 9 утра. Все здания в радиусе около 2,5 км — в общей сложности около 1600 — были разрушены полностью, повреждены более 12 000 зданий, взрывной волной окна и двери в некоторых домах выбило на расстоянии почти 30 км от порта. Фактически была разрушена почти половина города. Над местом взрыва на высоту почти 4 км поднялось огромное облако, а кусок обшивки «Монблана» весом более центнера позднее нашли в лесу в 19 километрах от порта. Около 2000 человек погибли от удара взрывной волны и под обломками кораблей и зданий, заживо сгорели во вспыхнувших пожарах. Еще около 2000 тысяч человек пропали без вести, почти 10 тысяч моряков и жителей города получили ранения. Зрение при этом потеряли порядка 400 человек — когда на «Монблане» начался пожар, многие жители прильнули к окнам посмотреть, что там происходит, и их посекло осколками стекол.

12 декабря неподалеку от французского городка Сен-Мишель-де-Морьен в Альпах у границы с Италией произошло крушение военного эшелона, ставшее крупнейшей железнодорожной катастрофой в истории Франции, Европы и всего ХХ века. В результате трагедии погибли около 700 французских солдат, возвращавшихся домой с Итальянского фронта на рождественские каникулы. На одном из горных спусков поезд сошёл с рельсов на крутом повороте. Последствия падения вагонов довершил пожар, вспыхнувший от горевших внутри вагонов свечей, а также разрывы патронов и гранат, которые везли солдаты.

А у нас, повторяю, всё ещё было довольно мирно.

15 декабря на переговорах в Брест-Литовске стороны договорились о продлении ранее заключенного перемирия на Восточном фронте ещё на 28 дней — до 15 января. Также была достигнута договоренность, что немцы более не будут перебрасывать войска с Восточного фронта на Западный.

А в это время продолжался «парад суверенитетов». 3 декабря на Общекиргизском (киргизами тогда называли и казахов) съезде в Оренбурге была провозглашена Алашская автономия под управлением «Алаш-орды» — первого правительства.

11 декабря литовская Тариба (орган местного самоуправления, образованный немцами на территории оккупированной Литвы) приняла декларацию о восстановлении независимости Литвы и «вечных союзных связях Литовского государства с Германией».

15 декабря в Кишинёве была провозглашена Молдавская Демократическая Республика, претендовавшая на всю территорию Бессарабии.

16 декабря СНК признал право Украины на самоопределение.

Но самое важное всё же происходило в столице, где разгорались страсти по поводу созыва Учредительного собрания (далее — УС).

Изначально предполагалось, что выборы в УС состоятся 12 ноября, а 28 ноября оно уже будет созвано. Выборы не смогли состояться в срок, по всей огромной стране дни голосования назначались вразнобой. Получив первые протоколы, большевики сочли их несправедливыми и неотражающими реального соотношения политических сил в стране. Началась лихорадочная административная работа по дезавуированию результатов этих выборов, которые должны были привести к концу большевистской власти. Слишком лихорадочная и слишком романтически-наивная, на мой взгляд. 21 ноября Ленин издал декрет о перевыборах и отзыве депутатов УС. 23 ноября специальным комиссаром Совнаркома по делам о выборах в УС был назначен М. С. Урицкий, который состоял в комиссии по выборам в УС от большевиков ещё с 6 августа и был как бы в курсе дела. Объяснив это затяжкой с поступлением данных о результатах голосования, большевики отложили дату созыву на неопределённый срок. Было объявлено, что Собрание будет созвано, как только будет подтверждено избрание 400 депутатов. Ряд эсеровских и кадетских лидеров, избранных в Собрание, сочли отложение срока созыва провокационным и устроили демонстрацию по Петрограду. Шествие дошло до Таврического дворца, самовольно проникло в него и объявило Учредительное собрание открытым, избрав временным председателем В. М. Чернова. Вскоре выяснилось, что в зале не набирается кворум, всего 60 депутатов, и присутствующие, немного помитинговав, решили разойтись.

Но инцидент имел последствия. Большевики ухватились за это выступление, и начали кампанию репрессий. В тот же день, в пол-одиннадцатого вечера 28 ноября Ленин подписал Декрет «Об аресте вождей гражданской войны против революции». Текст его короток: «Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов. На местные Советы возлагается обязательство особого надзора за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции. Декрет вступает в силу с момента его подписания». Первыми по этому декрету были арестованы 4 депутата УС от партии Народной свободы — князь П. Д. Долгоруков, Ф. Ф. Кокошкин, В. А. Степанов, А. И. Шингарев. Кадетская партия была объявлена «партией врагов народа». При этом кадеты, набравшие почти 5% голосов, были исключены из списков избранных депутатов. Не стоит забывать, что в эти самые дни на Дону шло усиленное формирование частей Добровольческой армии, которую кадеты поддерживали вполне открыто, а лозунгом движения Алексеева-Корнилова была как раз поддержка УС.

Совнаркомом было определено, что с этого момента статус депутата будет определяться решением комиссара Урицкого (фото), который будет выдавать удостоверения. Вот что пишет эсер Б. Ф. Соколов: «Реальная власть была в руках у большевиков, а последние в лице Урицкого заявили в официальном порядке: лишь те депутаты будут признаны таковыми и будут допущены в Таврический дворец, которые зарегистрируются у него, у Урицкого, и получат соответственный (если не ошибаюсь — красный) билет, билет за подписью самого Урицкого, со штемпелем большевистской комендатуры. Это объявление вызвало длинные дискуссии во фракции. Вопрос был поставлен на принципиальную точку зрения. «Допустимо ли, чтобы мы, народные избранники, подчинились этой по существу самовольной регистрации? И не будет ли это полупризнанием с нашей стороны того, что большевики все-таки какая ни на есть власть?» Как бы то ни было, все мы получили билеты за подписью комиссара Урицкого…»

Эсеры вообще повели себя странно. Впрочем, как и всегда. Исключение кадетов из УС они словно не заметили, сосредоточившись на внутрипартийных разборках. Надо учесть, что очень сильно исказило общую картину выборов то обстоятельство, что в период между составлением партийных списков и самим голосованием партия эсеров раскололась, практически пополам, и люди, голосовавшие за многих популярных левых эсеров, фактически отдали голоса за правых, хотя это были уже две разные партии, с противоположными взглядами.

В.И. Ленин: «Народ фактически голосовал за партию, которая уже не существовала».

Но ещё больше негодовали левые эсеры, которые сочли себя сильно обделёнными от партийного своеволия Чернова и других правых лидеров партии. Именно поэтому, в огромной степени, левые эсеры пошли на блок с большевиками и призывали их вообще разогнать «учредилку». Однако большевики всё же решились созвать УС 6 января 1918 г. 13 декабря Ленин без подписи опубликовал в «Правде» статью «Тезисы к Учредительному собранию», где, в частности, отметил: «Единственным шансом на безболезненное разрешение кризиса, создавшегося в силу несоответствия выборов в Учредительное собрание и воли народа, а равно интересов трудящихся и эксплуатируемых классов, является возможно более широкое и быстрое осуществление народом права перевыбора членов Учредительного собрания, присоединение самого Учредительного собрания к закону ЦИК об этих перевыборах и безоговорочное заявление Учредительного собрания о признании Советской власти, советской революции, её политики в вопросе о мире, о земле и о рабочем контроле, решительное присоединение Учредительного собрания к стану противников кадетски-калединской контрреволюции».

По мере того, как страсти накалялись, был создан целый Чрезвычайный штаб для охраны порядка в дни созыва. Большевики готовились к этому созыву, как к военной операции. Но на то имелись определённые основания. Сразу после Октябрьского переворота, на 10-й Петроградской партийной конференции Чернов заявил, что эсеры всегда стояли за УС и «если кто-нибудь посягнет на него», партия вспомнит «о старых методах борьбы с насилием с теми, кто навязывает народу свою волю». Ещё 3 ноября ЦК партии социалистов-революционеров постановил «признать необходимым организацию всех живых сил страны, вооружённых и невооруженных, вокруг лозунгов: «Вся власть Учредительному собранию», «Защита Учредительного собрания всеми мерами и средствами». Эсеры уже с начала декабря стали подготавливать военное выступление, а накануне созыва даже рассматривали вопрос физической ликвидации или похищения Ленина и Троцкого. Некая проэсеровская офицерская группа Онипко сумела в короткий срок внедрить в охрану к большевистским вождям своих агентов, один из которых даже был личным шофёром Ленина. Вопрос рассматривался на заседании эсеровского ЦК, но эсеры не решились, не из соображений гуманности, а из опасений, что эта террористическая акция вызовет эскалацию ответного насилия и оттолкнёт массы от их партии.

И ещё об одном событии я бы хотел упомянуть. По-моему, оно эпохальное — а именно фактическое рождение столично-интеллигентского диссидентства. 27 ноября, в Петрограде, вышла газета «Протест», выпущенная Союзом русских писателей в защиту свободной печати со статьями:

1. В.Г. Короленко — «Протест».

2. Вера Засулич — «В России, прожившей 7 месяцев при полной свободе, свободное слово не будет убито. Ленину и Бонч-Бруевичу его не доконать».

3. А. Н.Потресов — «Нет им [Ленину и Троцкому] прощения на суде истории. Проклятие будет нестись вдогонку их исчезающим теням во веки веков».

4. Ф. Сологуб —

«Но ты опять, растоптанное слово,

Бессмертное, свободное живешь,

И мщение готовишь ты сурово,

И стрелы смертоносные куешь…»

В «Протесте» печатались Д. Мережковский, З. Гиппиус, Е. Замятин.

Движение существует до сих пор. Отметило ли оно своё столетие?