Небесное и земное...

Герард Давид. «Мадонна с миской супа». Дерево, масло, 35×29см. Королевские музеи, Брюссель.

Герард Давид — нидерландский художник второй половины XV — начала XVI веков. Писал он во времена спокойные, предшествующие потрясениям, вызванным к жизни разного рода учениями: Лютера, Кальвина, потрясшими католическую церковь в конце 10-х годов XVI века, а в середине века и вовсе вылившимися в национально-освободительную борьбу против яро католической Испании. В общем, во времена Давида были тишь, да гладь, да божья благодать, что способствовало стремлению не просто проникнуться божественным учением, но и взглянуть на него как-то по-особенному.

Картина, которая перед нами — удивительная. Она маленького формата и, вполне вероятно, носила совершенно эксклюзивный в смысле потребительских качеств характер. То есть предназначалась для какого-то частного и очень непубличного использования. Дело в том, что доселе мне не встречалось изображение Святого Младенца с ложкой в руке, обозначающее лишь одно: ничто человеческое Иисусу было не чуждо. Согласитесь, подобная приземлённость решительно переворачивает наши представления о святости. Ведь получается, что он не одним Святым Духом питался! Художники во все времена старательно избегали вопросов, касающихся физиологии существования маленького Иисуса. А ведь он был хоть и необычным ребёнком, но не до такой же степени, чтобы только протягивать ручки навстречу умиляющимся взрослым. В общем, в европейской живописи XV века художники решали проблему двойственной сущности Христа (человека и бога одновременно), о которой вдруг вспомнили, довольно простым способом: изображали Младенца голеньким, показывая все его человеческие особенности. Которые, в свою очередь, ничем не отличались от особенностей его сверстников. Давид же попробовал пойти другим путём. Человеческую сущность Иисуса он подчёркивает его чисто физиологическими запросами, как то: наличием аппетита, потребностью во вполне себе человеческой пище. И у Давида Иисус — действительно, самый обычный ребёнок, одетый в самую обычную детскую одежду. И находится он вместе с матерью в обычной комнате с обычным видом из окна. Видимо, подобное упрощение святого образа не нашло должного понимания среди соответствующих церковных инстанций. Низведение божественного до бытового обескураживало. Пропадала некая исключительность объекта нашего внимания, без которой в религиозной живописи попросту нельзя. Наверно, поэтому данный опыт и не получил широкого распространения.

Картина написана очень мягко, нежно. Мадонна тоже выглядит несколько необычно: по-домашнему, хотя и не простонародно. Художник, столкнувшийся с проблемой придания человеческому образу ореола святости, именно так эту проблему и решает: с помощью обозначения лёгких, прозрачных, воздушных накидок и контуров. И в распущенных волосах Мадонны — мягких, воздушных — видится что-то божественное, а отнюдь не бытовое. В общем, художник отнёсся к легендарной паре с большим чувством. И нам остаётся только насладиться нежнейшими переливами и карнациями. Очень светлая, задушевная картина, наполненная искренней любовью к досточтимым персонажам.