10 июня 1840 года королева Виктория с мужем ехали в открытом фаэтоне по лондонской улице Конститьюшен-Хилл. Стояла чудесная погода, но 21-летняя королева ей не радовалась: она находилась на четвёртом месяце своей первой беременности, и чувствовала себя не очень хорошо. Вдоль дороги как обычно толпились зеваки, собравшиеся поглазеть на ежевечернюю прогулку монаршей четы. Внезапно раздались два выстрела. Виктория даже не успела понять, что происходит, но её муж — принц Альберт, среагировал быстрее, и пригнул голову супруги за бортик экипажа.
Зеваки схватили стрелявшего. Им оказался 18-летний бывший официант Эдвард Оксфорд. Он и не собирался скрываться. Когда верноподданные прохожие крутили ему руки, он кричал: «Это я, это я сделал!» Королевский фаэтон скрылся в воротах Букингемского парка, а подоспевшая полиция начала следствие. Быстро выяснилось, что Оксфорд заблаговременно купил пару пистолетов и запасся патронами. При обыске у него дома обнаружили целый арсенал: меч, кинжалы, форму для отливки пуль, заготовки патронов. Больше всего заинтересовали полицейских документы тайного общества «Молодая Англия». В бумагах Оксфорда нашлись длинные списки заговорщиков и его обширная переписка с ними. Сыщики решили, что напали на след разветвлённой революционной сети, но быстро выяснилось, что все фамилии заговорщиков, и вообще всю «Молодую Англию» Оксфорд просто выдумал. Он явно действовал в одиночку.
Суд состоялся через месяц. На месте покушения так и не нашли пуль. Это дало возможность Оксфорду утверждать, что он стрелял холостыми патронами, желая лишь напугать Её Величество и прославиться. Защита напирала на невменяемость подсудимого. Причем основным доказательством этого служила форма его черепа. Присяжные признали Оксфорда сумасшедшим, и вместо тюрьмы он был отправлен в знаменитый Бедлам. В этой лечебнице для душевнобольных Эдвард провёл 24 года. За это время он выучил несколько языков, овладел навыками живописи и игры на скрипке. В 1867 году Оксфорду приказали покинуть Британию, и он уехал в Мельбурн, где под другим именем прожил ещё 33 года.
Королева осталась очень недовольна решением суда. Виктория не была кровожадной, но считала, что если бы Оксфорда, который показался ей вполне вменяемым, повесили, это послужило бы примером для желавших прославиться подобным образом. Возможно, она была не так уж неправа…
Прошло два года. 29 мая 1842-го королева вновь каталась с супругом в карете по Мэллу — дороге, шедшей от Букингемского дворца к Трафальгарской площади. Внезапно принц Альберт заметил человека, стоявшего на обочине и целившегося из пистолета в сторону кареты. Злоумышленник нажал на курок, но выстрела не последовало. Террорист кинулся в кусты и исчез. Для его поимки полиция не придумала ничего лучше, чем превратить королеву в подсадную утку: Викторию попросили на следующий день ещё раз прокатиться по тому же маршруту. Это было очень рискованно, но королева согласилась.
30 июня монаршая чета вновь ехала по Мэлл, причём уже в открытом экипаже. Зевак было заметно больше — ими прикидывались полицейские в штатском. На этот раз они первыми заметили преступника и успели выбить из его руки пистолет. При этом грянул выстрел, но никто не пострадал. Оказалось, что королеве грозила серьёзная опасность. Оружие было заряжено не пулей, а чем-то вроде дроби. Преступником оказался сын театрального плотника 18-летний Джон Фрэнсис. Почему он хотел убить молодую королеву, осталось неизвестным. Суд приговорил его к смерти, но Виктория заменила казнь пожизненной ссылкой в Австралию. Там Фрэнсис направил свою энергию в более мирное русло и до своей смерти в 1887 году успел обзавестись десятью детьми.
Милость Её Величества к человеку, дважды покушавшемуся на её жизнь, раззадорила новых террористов. 3 июля 1842 года, всего через два дня после суда над Фрэнсисом, Виктория вновь отправилась на прогулку по Мэлл. Неподалёку от толпы зевак стоял маленький горбун. При приближении кареты он выхватил пистолет и нажал на курок. Выстрела не последовало, Виктория даже не заметила этого покушения. Однако преступника увидел 16-летний Чарли Дассет и отобрал у террориста оружие. Подросток рассказал о покушении двум полисменам, дежурившим неподалёку, но те лишь посмеялись над его рассказом. Тем временем горбун скрылся, а Дассет с пистолетом в руке отправился в соседний Грин-парк, где был арестован за ношение огнестрельного оружия. К счастью для добропорядочного подростка нашлись свидетели его короткой схватки с горбатым террористом. С их помощью полиция составила портрет преступника, тем более что особых примет у него хватало: горбатый, хромой, очень маленького роста, с болезненно подёргивающимся бледным лицом. По этому описанию за несколько часов лондонская полиция задержала десятки подозрительных горбунов. Среди них свидетели опознали и террориста, оказавшегося Джоном Уильямом Бином.
Этому мистеру Бину было 18 лет. После смерти отца-ювелира его никуда не брали на работу, и он, вдохновившись примером Эдварда Оксфорда, решил прославиться путём покушения на королеву. За три шиллинга он купил самый дешёвый пистолет, который в решающий момент дал осечку. Сперва Бина обвиняли в государственной измене и попытке убийства, но затем выяснилось, что своё оружие он зарядил смесью бумаги с табаком, и не имел намерения причинить Виктории вред. Обвинение переквалифицировали в «нападение на королеву» и отправили Бина на полтора года в тюрьму. Выйдя на свободу, лже-террорист стал ювелиром, а через 35 лет угодил в сумасшедший дом. Полечившись там пять лет, Бин вернулся домой и покончил с собой, наглотавшись таблеток с опиумом.
Череда покушений на Викторию способствовала взлёту её популярности среди подданных. «Стоило стать мишенью для стрелка, чтобы убедиться, как сильно тебя любят», — шутила сама королева. Её авторитет продолжал расти, несмотря на то, что следующая попытка теракта состоялась спустя семь лет. За несколько дней до 30-летия Виктории безработный ирландец Уильям Гамильтон выстрелил в неё из пистолета во время традиционной прогулки в карете. Столь же традиционно пистолет не был заряжен пулей, и лишь напугал объект покушения. Гамильтона схватили на месте преступления и на 7 лет сослали в Австралию.
После нескольких покушений на свою дражайшую супругу принц Альберт подарил ей специальный кольчужный зонтик, обтянутый шёлком. Виктории очень не нравился этот тяжеленный аксессуар, выглядевший совсем не модно. После очередного покушения какое-то время она брала бронезонтик с собой в карету, но вскоре стала забывать его во дворце. Зря. Вряд ли эта вещица могла уберечь от пули, но спасти королеву от последствий того, что случилось 27 июня 1850 года, была вполне способна.
Тем вечером королева навещала своего престарелого дядюшку, жившего на Пикадилли. Как только её экипаж выехал на улицу, к нему подскочил щеголевато одетый мужчина и с размаху ударил Викторию тростью по голове. Это стало первым покушением, причинившим королеве физический вред. Её шляпка разлетелась на куски, кровь залила венценосное чело. Шрам от этого удара ещё долго украшал лоб королевы. Нападавшего скрутили на месте. Им оказался 31-летний отставной офицер Роберт Пейт. Он родился в богатой семье. В юности отец купил ему звание корнета, а затем и лейтенанта. Однако карьера не сложилась: молодого офицера так потрясли смерти любимой собаки и лошади, что он лишился рассудка. Выйдя в отставку, Пейт поселился на Пикадилли и целыми днями разгуливал по Лондону, смущая прохожих несколько экстравагантным видом. Что побудило его ударить королеву, Пейт объяснить так и не смог. Он утверждал, что это стало следствием временного помутнения рассудка. Присяжные, однако, сочли его вменяемым и отправили на 7 лет на каторгу в Тасманию. Отец лишил преступного сына наследства. Выйдя на свободу, Пейт женился на девушке из богатой семьи, вернулся с ней в Лондон, где жил тихо и больше ни на кого не нападал.
Следующие 22 года на жизнь Её Величества никто не покушался. 28 февраля 1872 года королева возвращалась домой из собора святого Павла. Как только карета въехала в сад Букингемского дворца, к дверце подскочил прятавшийся в кустах юноша и прицелился в голову Виктории из пистолета. Отвыкшую от покушений королеву затрясло. «Я страшно испугалась и задрожала всем телом, — записала она вечером в дневнике. — Я схватила за руку леди Черчилль и закричала «спасите меня!»» Королева даже не заметила, что юноша в другой руке держал какую-то бумагу, и бормотал что-то про фениев — борцов за независимость Ирландии. Личный слуга Виктории Джон Браун повалил террориста на землю. Подбежавшие полицейские арестовали злоумышленника. Им оказался 19-летний Артур О’Коннор. Его пистолет не был заряжен, он всего лишь хотел припугнуть королеву и заставить её подписать документ об освобождении арестованных ирландских республиканцев. О’Коннора приговорили к порке и году тюрьмы, после чего сослали во всё ту же Австралию. Отбыв срок и съездив ненадолго в Англию, он вернулся в Сидней, где угодил в сумасшедший дом. Там борец за Ирландскую республику провёл остаток жизни.
Прошло ещё 10 лет… В 1882 году 28-летний Родерик Маклин послал королеве посвящённую ей оду. Во дворец приходили кипы подобной графомании, и дежурная фрейлина ответила стандартно: «Её Величество не читает литературные произведения, написанные от руки». Поэта возмутил такой ответ. За два года до этого его выпустили из очередной психбольницы, но, видимо, не долечили. Он был убеждён, что все англичане настроены лично против него, а многие из них, специально, чтобы ему досадить, одеваются в синее. Королеву, которая не стала читать его стихи, Маклин решил убить. Он купил дешёвый шестизарядный револьвер и 2 марта 1882 года, дождавшись момента, когда Виктория на вокзале Виндзора садилась в карету, открыл стрельбу. Пуля вошла в спинку сидения между королевой и Джоном Брауном. Выстрелить второй раз преступнику не дали два ученика Итонского колледжа, набросившиеся на него со своими зонтиками.
На суде лечивший Маклина доктор так убедительно рассказывал присяжным о болезни подсудимого, что они, посовещавшись всего пять минут, объявили его невменяемым. Маклин был отправлен в сумасшедший дом, и по тогдашнему законодательству, излечившись, мог опять выйти на свободу. Однако королеве так надоели покушения, что она потребовала от премьер-министра Гладстона изменить закон. Теперь преступник, признанный невменяемым, должен был пожизненно находиться в специальной больнице под охраной. Вряд ли такая мера сильно впечатлила английских сумасшедших, но покушений на жизнь королевы Виктории больше не было. Последние 19 лет она прожила в относительном спокойствии. А закон, ужесточивший наказание безумных преступников, перестал применяться в Великобритании лишь в 1964 году.