Апраксин двор, сухие строки и слава рода
Если бы не шумный и злачный Апраксин двор в Петербурге, скупые упоминания в учебниках и справочниках, а также общая слава дворянского рода Апраксиных, о Фёдоре Матвеевиче вообще бы, наверное, не вспоминали. Как-то не запомнился он истории. Вот Александр Меншиков или Франц Лефорт — да, а Апраксин скорее во втором ряду, в тени слишком великого Петра, вместе с Б. П. Шереметевым, А. И. Репниным, М. М. Голицыным, Я. Брюсом и другими сподвижниками первого русского императора.
Читаешь сухие строки энциклопедии и трудов по истории Северной войны и недоумеваешь — обычно о людях ранга и свершений Апраксина пишут куда больше. Фёдор Матвеевич Апраксин (1661 — 1728) — дядя Петра. Начинал царским стольником, участвовал в потешных играх, а затем приступил и к серьёзным деяниям. Апраксин служил губернатором Астрахани, воевал против турок и строил флот. В годы Северной войны 1700 — 1721 гг. он вновь принимал участие во многих славных баталиях — блестящая оборона Петербурга (1708), победоносная осада Выборга (1710) и взятие Кексгольма, взятие Гельсингфорса и Або (1713), триумфальный Гангут (1714). Апраксин командовал и войсками, и Балтийским флотом, заслужил графский титул, ордена Андрея Первозванного и Александра Невского, и одним из первых — звание генерал-адмирала его Царского Величества.
Граф и на государственном поприще внёс свой вклад — с 1717 г. он сенатор и президент Адмиралтейств-коллегии (в том числе потому называют его ещё и «первым морским министром» России), генерал-губернатор Эстляндии; потом Апраксин входил в Верховный Тайный Совет. Участвовал вместе с Меншиковым, Головиным, Головкиным, Бутурлиным и другими сподвижниками Петра в мрачном деле убиения его сына — адмирал тоже подписал обвинительный приговор царевичу Алексею.
Примечание: Апраксин двор, он же «Апрашка», — большой рынок в центре Санкт-Петербурга. Торговые ряды там существовали уже в первой половине XVII в., как раз на земле Фёдора Матвеевича Апраксина. И принадлежали они затем его роду. Долгое время на «Апрашке» торговали книгами, оружием и ремесленными товарами, а потом всем подряд, сейчас в основном — дешёвой одеждой, китайскими чехлами для телефонов, наушниками и прочими мелочами.
Адмирал Апраксин — граф в тумане
Несмотря на очевидную роль адмирала, на жизнь Апраксина до сих пор не взглянул пристально ни один историк — монографических исследований о нём нет. Соответственно, и знаем мы о графе мало. Был ли он умён или глуп, честен или коварен, жаден или щедр… Почему он выдвинулся и как справлялся, за счёт каких человеческих качеств? В тумане истории не различить облик Апраксина. Очевидно, он был исполнителен и умел добиваться результата, когда император ставил ясные военные цели. С другой стороны, адмирал опасался брать на себя личную ответственность и предпочитал в сложной ситуации получить приказ прежде, чем начать действовать (что на войне, согласитесь, не лучшая черта).
Известны ещё некоторые детали, уже не только о ратных делах. Например, что Апраксин разделял неистребимый тогда порок, который так старался побороть Пётр — казнокрадство. Два раза адмирал фигурировал в делах о растрате казённых средств. Один раз, в 1714 году, он лишь отделался штрафом за то, что допустил воровство подчинённых, а в другой (1718 год) следствие доказало уже личную вину Апраксина. За это он подвергся аресту, лишился графского титула и всего своего имущества, — правда, Пётр заменил этот приговор ещё одним штрафом, учитывая заслуги адмирала.
Современники высказывались об Апраксине по-разному, подчас противоречиво. Часто упоминалось корыстолюбие. Британский посол Ч. Уитворт писал, что адмирал «очень мстителен и не чурается подарков», испанский дипломат Я. Ле Лириа оставил похожее описание: «очень корыстолюбив, за что чуть было не погиб». Англичанин на русской службе Дж. Перри и вовсе обвинял Апраксина в жульничестве — мол, граф вечно задерживал жалование и «мало заботился о честном исполнении своего слова». Как отмечает историк Е. Шлямина, об Апраксине больше писали иностранцы, чем русские, и писали в основном гадости. Швед Эренмальм в русском плену заметил, что граф жесток и имеет варварский нрав, «им движет чрезвычайное себялюбие и невыносимая русская амбиция». Кто-то (датчанин Г. Грунд) вообще указывали, что адмирал Апраксин вовсе не разбирается в политике, да и в морском деле (но тут, возможно, просто ревновали, желая занять побольше офицерских должностей в России — царь хорошо платил). Апраксин отвечал иностранцам взаимностью. Человек консервативный, иноземцев он не любил, и вообще сожалел о «старине», погубленной Петром.
Другие же иностранцы, напротив, сообщали, что Апраксин очень энергичен и упорен, прозорлив и справедлив, «пользуется добрым отношением всех», храбр (хоть и не безумно), «производит впечатление хорошего и честного человека»; среди русских граф в целом заслужил завидную репутацию правдивого, любезного и умного человека, которому было свойственно «искреннее желание быть полезным каждому».
Вот и как тут понять, каким он был на самом деле — граф Фёдор Матвеевич Апраксин. Так или иначе, об этом адмирале и полководце несколько слов можно сказать с уверенностью: незаурядный, незаметный, недоизученный.