Филипп VI — Николас Заннекин. Король против крестьянина
Август 1328 года выдался жарким для жителей Фландрии, восставших против владычества французского короля. Новоиспечённый монарх Филипп VI (основатель династии Валуа) решил покончить со смутьянами и отомстить за все оскорбления и обиды. У городка Кассель французская армия встретилась с главными силами мятежников. Руководитель восстания Николас Заннекин принял решение начать бой и дал команду к атаке лагеря ненавистных французов уже поздно вечером 23 августа 1328 года. В случае если бы восставшим фламандцам удалось застать неприятеля врасплох и начать резню, пока Филипп VI и его приближённые осознавали, что происходит, у них был бы шанс решить дело быстро и без особых потерь. Однако рассчитывать на это всерьёз было отчасти наивно — фламандская армия не обладала ни численным, ни качественным преимуществом, а чтобы победить цвет французского рыцарства с весомым пехотным прикрытием, нужно было сражаться по-настоящему отчаянно и яростно.
Уже в сумерках фламандцы подступили к Касселю, у которого был разбит королевский лагерь, и бросились на него: французы не ожидали, что чернь посмеет атаковать первой, ведь это было нехарактерно для военного дела городских ополчений. Положение спасли французские пехотинцы и рыцарские слуги, взявшиеся за оружие, пока всадники седлали коней. Если бы пехоты оказалось в лагере меньше или её охватила паника, то дело было бы не спасти — жандармы не могли развернуться к бою немедленно и только стойкость отдельных отрядов позволила им собраться в баталии слева и справа от лагеря. Теперь уже восставшим грозила смерть: основные силы построения фламандцев увязли в бою в лагере, а удар конницы во фланг мог в одночасье решить исход боя. Будь это вербованные копейщики или даже коммунальная милиция, то ничего бы уже не спасло врагов короля Филиппа, однако воины Заннекина при первых признаках угрозы флангам сформировали кольцо, ощетинившись копьями и годендагами, что свидетельствует о хорошем тактическом взаимодействии и выучке городского ополчения.
Кавалеристы короля бросились на построение восставших и… были отброшены! Несколько «наездов» рыцарей ни к чему не привели — фламандцы устояли, прорвать их строй так и не удалось. Казалось, что верх вновь одержат горожане, ведь с каждой атакой силы рыцарей всё более истощались, а ночь становилась только ближе. И хотя фламандцам было негде укрыться, стоило дождаться темноты, как бой затих бы сам собой. Здесь французский коннетабль многоопытный Готье де Шатийон, назначенный на этот пост ещё Филиппом Красивым аж в 1286 году, решил пойти на хитрость, что было не слишком-то благородно, но могло переломить ход битвы. По его приказу одна из баталий всадников начинает маневр, имитируя отступление и создавая золотой мост для колонны пикинеров противника. Фламандцы попытались воспользоваться счастливым шансом — колонна двинулась к месту прорыва, однако сохранить порядок на марше не смогла. То ли воины не были научены вести бой на марше, что является одним из сложнейших приёмов копейной пехоты, то ли у наименее стойких стали сдавать нервы и они попросту побежали: так или иначе удержать строй фламандцам не удалось, а финальная атака французской жандармерии окончилась полным успехом.
Средние века: триумф рыцарства
Войска восставших остановились, их построение было смято, началась давка, а после и резня — пощады никому не давали. Французы отомстили за поруганную честь, за кровь убитых, за поднятый мятеж и даже за золотые шпоры Куртре. Фламандская армия перестала существовать — около половины было перебито, остальные разбежались кто-куда. Разгром был полным, погиб и сам Николас Заннекин. Оставшиеся без главной своей армии жители фламандских городов были вынуждены покориться воле Филиппа VI. Король не знал жалости — Кассель был взят, разграблен, все жители вырезаны, восставшие повешены или вынуждены бежать из Фландрии. Французская власть была восстановлена, а города обложены тяжелейшей данью. Первая кампания первого Валуа оказалась весьма удачной: Филипп укрепил личную власть и как следует пополнил казну за счёт своевольных фламандцев.
На деле эта кампания имела далеко идущие последствия, которые сыграли совсем не на пользу лично Филиппу и Франции вообще. Фландрия, задавленная налогами и французским засильем, нашла в борьбе с Парижем естественного союзника в лице короля Англии, что стало одним из весомых факторов начала Столетней войны. Да и в самой Англии идея полноценной экспедиции на континент стала набирать популярность, так как важнейший рынок сбыта английской шерсти оказался под контролем французского короля, который с радостью лишил своего противника в борьбе за трон важного источника доходов. Можно сказать, что после поражения фламандцев при Касселе полномасштабная война между Филиппом VI и Эдуардом III стала неизбежной. С другой стороны, победа, одержанная над Заннекином и его воинами, укрепила уверенность французов в собственной непобедимости и позволила забыть печальный опыт Куртре и малоуспешного сражения при Монс-ан-Певеле в 1304 году. Отчасти под влиянием Касселя французы так безрассудно атаковали при Креси, где потерпели жесточайшее поражение от англичан, которые учли опыт фламандцев и сумели подготовить позиции для встречи жандармов пехотой. И хотя при Касселе фламандцы были разгромлены и растоптаны, их военное искусство стало широко известно по всей Европе и вдохновило шотландских шилтронов, а такжн швейцарцев, немало заимствовавших у уроженцев Брюгге.
Бог войны — искусство или ремесло?
С точки зрения военного искусства кампания 1328 года во Фландрии кардинально отличается от традиционного представления о тактике и стратегии той эпохи. Даже сама организация марша армии Филиппа VI удивляет своей чёткостью и проработанностью — у каждой из 11 баталий были определённые задачи и место в походном порядке. Ещё интереснее рассмотреть ход самого сражения, где раз за разом встречаются черты нетипичные для образа действий обеих сторон. Сначала фламанды покидают удобную для обороны позицию и бросаются в атаку на лагерь французов. Не обладая наступательным порывом сомкнутых баталий швейцарцев, ландскнехтов или терций, горожане увязли в бою с неприятельской пехотой. Тяжёлая конница французов была вынуждена развернуться на флангах, хотя такое построение гораздо более характерно для армий Античности или Нового времени.
В самый тяжелый момент сражения фламандцы не сломали строй и не разбежались, а сумели перестроиться прямо по ходу боя, что требовало выучки и сплочённости отрядов ополченцев. Сформированное каре, казалось, было надёжной защитой от неприятельских атак — в конце концов в битве при Гавере значительно меньшую по численности баталию гентцев так и не смогли прорвать бургундские всадники, а сам герцог Филипп едва не попал в плен к восставшим. И вновь удивительно, что уже французам удалось преодолеть сложности благодаря задумке французского командующего Готье де Шатийона, фактически координировавшего действия отрядов короля при формальном главенстве Филиппа VI. Уловка, к которой прибегли жандармы, больше напоминает стратагемы Тамерлана или хитрого пунийца Гамилькара, чем действия благородного рыцарства христианского короля, что ещё раз показывает: представления о средневековой войне зачастую не соответствуют реальному опыту.