Четвертая коалиция
«В Йене Наполеон выиграл сражение, которого не мог проиграть» — так резюмирует битву при Йене известный французский историк Ф. Уртуль. 14 октября 1806 года армия немецкого генерала принца Гогенлоэ была атакована дивизиями корпуса маршала Ланна. Выпавший густой туман мешал верной оценке ситуации, а вести бой приходилось буквально наощупь. И всё-таки этот день стал одним из самых славных в истории Франции. Но обо всём по порядку.
1805 год. Только что отгремели залпы Аустерлицкого сражения резко изменившего весь расклад сил в Европе и Германии. Впрочем, желанного мира это так и не дало. Не принявшие, несмотря на все просьбы Петербурга и Вены, участия в войне Третьей коалиции пруссаки решились на вмешательство в войну только в конце осени 1805 года, когда положение французского императора виделось крайне невыгодным и даже опасным. Разгром австро-русской армии под Аустерлицем и последовавшие за ним переговоры о мире австрийского императора изменили весь расклад сил. Пруссия оказалась в двусмысленном положении страны, опоздавшей на войну, чем воспользовался Наполеон. И хотя пруссаки так и не вступили в войну, император, пользуясь сосредоточенным положением своих войск у южной границы королевства, вынудил прусского короля Фридриха-Вильгельма III заключить унизительный договор с Францией.
По новому соглашению от Пруссии в пользу Франции, её союзников и непосредственных подданных Наполеона, отсекалось сразу несколько территорий, все предыдущие договоры с другими странами денонсировались, а против Англии вводились любые санкции какие бы ни придумал французский император. Взамен наследник Фридриха Великого получал мир и вожделенный Ганновер (небольшое государство в Северной Германии долгое время, принадлежавшее английским королям — представителям Ганноверской династии). Заключение соглашения сопровождалось такими унижениями и заискиваниями со стороны берлинского двора, что прусское правительство было окончательно дискредитировано в глазах всей Европы.
Но, как говорил Черчилль: «если страна, выбирая между войной и позором выбирает позор, получит и войну, и позор. Несомненное усиление Наполеона в Германии шло вразрез с интересами Пруссии. 12 июля 1806 года была распущена Священная Римская Империя Германской нации, а через две недели — 25 июля создан марионеточный Рейнский союз, включивший в себя Баварию, Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт и тут же признавший верховенство французского императора. Последней каплей в чаше терпения короля Фридриха-Вильгельма была попытка Наполеона заключить мир с Англией путём возвращения ей… Ганновера! В Англии к предложению корсиканца отнеслись скептически, но вот в Берлине были оскорблены до предела. Партия войны взяла верх.
Несмотря на доходившие до него слухи Наполеон до конца не верил в то, что пруссаки осмелятся начать войну против Франции, зная о том, что в Южной Германии расквартированы главные силы Великой армии — около 200 тысяч лучших солдат своего времени, уверенных в своем превосходстве и победе над любым неприятелем. И всё-таки очень скоро стало ясно, что немцы всерьёз готовятся к войне, которой Наполеон до последнего планировал избежать. Была сформирована новая антифранцузская коалиция,
в которую вошли Пруссия, Англия, Россия и Португалия.
Фридрих Великий. Наследие
К началу XIX века Пруссия в военном искусстве оставалась приверженной стратегии и тактике Фридриха Великого. Старый фриц был символом прусской государственности и одним из самых великих полководцев XVIII века. Созданная им военная машина подтвердила свою эффективность в ходе Силезких и Семилетней войн, а за время его правления Пруссия стала одной из самых могущественных и развитых держав Европы. Но время шло и Французская революция и её завоевания грозили свести на нет значение Пруссии, чего правительство в Берлине допустить не могло. Однако, как в случае с Венским кабинетом, королю Вильгельму и его генералам было непросто приспособиться к новым реалиям, что ещё сыграет свою роль в кампании.
Помимо закостенелой военной машины, прусской армии отчаянно не хватало талантливых вождей — практика создания послушных орудий в руках командира, очевидно, распространилась и на самих командиров, но вот после смерти Фридриха заменить его на посту главнокомандующего оказалось некем, а генералы, остававшиеся в строю ещё с фридриховских времён были не молоды — герцогу Брауншвейгскому шёл 72-й год, Блюхеру было 64, Гогенлоэ — 60 лет.
Стратегическое развертывание в частности и стратегия вообще были прекрасной иллюстрацией того какой неподготовленной к реалиям современной войны оказалась прусская армия. Полное отсутствие штабной структуры, постоянные органы управления заменялись советами и совещаниями, предлагаемые планы отличались умозрительностью и нежизнеспособностью. И всё это с сознанием своего полного морального и материального превосходства. О, как горько пришлось разочароваться прусским патриотам, мнивших себя сильнейшими воинами Европы!
Чванливость вместе с удивительной самоуверенностью и почти полное отсутствие единоначалия, привели к тому, что даже сам Наполеон был сбит с толку, подозревая в действиях противника искусно раскинутую ловушку. Но всё было гораздо прозаичнее и страшнее для судеб Пруссии: вожди её армии сами не знали что делать, колеблясь между агрессией и перехватом инициативы и глухой обороной на речных системах Центральной Германии.
Император французов, прусский король или русский царь?
Узнав в середине сентября 1806 года о том, что пруссаки заняли Саксонию и силой отмобилизовали её войска, Наполеон окончательно удостоверился, что в Берлине переговорам предпочли войну, причём прусским войскам должны были помочь русские армии, неторопливо собиравшиеся на западных границах империи. Теперь главной задачей Наполеона стал разгром Пруссии до того момента, как русские сумеют оказать ей реальную помощь. В случае, если бы Фридриху-Вильгельму хватило бы решимости оставить территорию королевства без защиты и двинуть войска на соединение с союзником, у немецкой армии были шансы поставить Наполеона в самое непростое положение, но в Берлине об этом и не помышляли, считая ниже своего достоинства отступать перед лицом «корсиканского чудовища». Наполеон только этого и ждал.
План императора подразумевал максимально эффективное использование численного и качественного превосходства французской армии и её союзников (на западе против пруссаков должен был действовать брат императора голландский король Луи Бонапарт). Французские войска должны были пройти Франконский лес, преодолеть несколько речных преград и захватив район между Лейпцигом и Дрезденом, стремительным броском отсечь главные силы прусской армии от столицы и русских. Чувствительная к перехвату своих коммуникаций прусская армия получила бы серьёзнейший удар по морали, а её командующие должны были или ринуться на противника, обрекая себя на гибель или отступить, затягивая петлю на своей шее. Конечно, французы тоже рисковали потерей коммуникаций и попаданием в окружение, но Наполеон был абсолютно уверен в своих людях и не колеблясь начал претворять разработанный план жизнь.
2 октября 1806 года император прибыл в действующую армию и сразу же бросил корпуса Великой армии в наступление — войска сосредоточились для прохождения через Франконский лес и вторжения в Саксонию. Марш главных сил французов по сложно пересеченной местности с крайне ограниченным числом дорог, к тому же довольно посредственного качества, без точных данных о местоположении и планах противника, совершённый при этом с удивительной быстротой и стремительностью относится к числу наиболее блестящих мероприятий Наполеона Бонапарта. Армия была разделена на три колонны, которые должны были оказывать друг другу поддержку, если вдруг противник обрушится на один из корпусов. Кропотливый расчёт, грамотное использование наличных сил и средств, уверенность в своих генералах и солдатах послужили залогом успеха. Сэкономив не менее четырёх дней пути, французская армия успешно преодолела горнолесной массив и вырвалась на оперативный простор, вступив в соприкосновение с противником.
Интересно, что многие в прусской армии довольно ясно представляли себе задумку Наполеона — так генерал Граверт и вовсе разгадал план Наполеона даже в деталях, однако никому не приходило в голову к каким тяжёлым последствиям это может привести.
Франко-прусская война
Первым крупным столкновением войны была стычка при Шлайце — блестящий Лассаль (первая сабля французской лёгкой кавалерии) при поддержке пехоты I корпуса Бернадота буквально смели 9-тысячный заслон неприятеля, рассеяв отряд генерала Тауэнцина. Командир Тауэнцина генерал Гогенлоэ — один из главных вдохновителей войны с Францией — решил поддержать подчинённого, двинув значительные силы на угрожаемое направление. Полученные от авангарда данные несколько прояснили картину, но вывести передовые части из соприкосновения с противником не удалось, в чём отчасти был виноват сам Гогенлоэ, отдававший путанные и туманные приказания. Авангард принца Людвига-Фердинанда вступил в бой с корпусом маршала Ланна у местечка Зальфельд 10 октября 1806 года и был совершенно разгромлен.
Отважному племяннику Фридриха Великого хватило мужества броситься на противника, ведя своих людей лично, но недоставало глазомера в оценке противника. Головная дивизия Сюше выдержав канонаду пруссаков (44 орудия, около 8 500 — 9 000 штыков и сабель) ринулся в атаку, намереваясь под прикрытием лёгкой кавалерии и застрельщиков обойти неприятеля и смять его фланг, но принц проявил чудеса изворотливости, подкрепив правый фланг атаковал центр неприятеля, но соотношение сил было не в пользу молодого прусского дарования. Пехота в центре подалась назад, принц попытался переломить ход боя бросившись в гущу сражения с оставшимися эскадронами кавалерии, но был убит в скоротечной схватке. Так погиб, пожалуй, самый перспективный прусский полководец эпохи — ему было только 33 года. После гибели Людвига-Фердинанда его отряд был рассеян французами и фактически перестал существовать. Потери прусско-саксонский войск в живой силе простирались до 2 000 убитых, раненых и пленных, Ланн заявил о 172 выбывших из строя, и если и приуменьшил свои потери, то незначительно. Для корпуса Ланна кампания началась блестяще. Что же дальше?
Великая армия Наполеона
Не обнаруживая главных сил неприятеля Наполеон всё больше убеждался в пассивности действий герцога Брауншвейгского, рассчитывая встретиться с его армией у Эрфурта, отрезав пути отхода за Эльбу силами правого фланга (Даву и Бернадот), который ковшом должен был охватить неприятельские силы и загонять пруссаков на основные силы, заставляя принять сражение.
Прусский генералитет осознавал, что армия вот-вот может оказаться в оперативном окружении, так что было принято решение с основными силами прорываться Лейпцигу через Ауэрштедт, оставив внушительный заслон (ок. 30 тыс.) под командованием генерала Гогенлоэ на Йенском направлении, поддерживаемый (по крайней мере на бумаге) отрядом Рюхеля (15 000).
Сам Наполеон не планировал давать сражение раньше 16 октября, но дошедшие до него сведения о передвижении массы неприятельских войск на север или северо-восток убедили в необходимости продолжить наступление на Йену, где уже стоял маршал Ланн, к которому на всех порах стремились Сульт, Ней и Ожеро. По представлению Наполеона прусские войска находились на линии Эрфурт-Веймар-Йена, а значит главным силам нужно было навязать сражение, пока Даву и Бернадот обходят левый фланг неприятеля и крушат его порядки. Прибыв на место Наполеон только укрепился в уверенности, что Ланну противостоят главные силы прусской армии, а значит всё было рассчитано как нельзя лучше.
По плану императора за 14 октября его силы под Йеной могут возрасти с 25 тысяч (Ланн и гвардия) до 145 тысяч человек, что создало бы решительный перевес в силах против Брауншвейга и не оставило шанса пруссакам. Нужно сказать, что немецкий командующий сам помог Наполеону в осуществлении его замыслов, послав Гогенлоэ прямой приказ ограничиться лишь оборонительными действиями, прикрывая отход армии, в то время как последний уже готовился атаковать дивизию Сюше только что переправившуюся через Зале и занявшую плацдарм у Ландграфенберга. Это решение отказаться от атаки гарантировало французам надёжные позиции к утру 14 октября.
Всю ночь на 14 октября шли приготовления французов к грядущему бою. В Ландграфенберге на господствующей высоте ценой неимоверных усилий были размещены орудия, контролирующие равнину у подножья. Задачей Ланна на следующий день было: расширение плацдарма за Зале для обеспечения свободы действий подходящих к полю боя корпусов, от времени прибытия которых зависели все дальнейшие действия. Любопытно, что не только Наполеон, уверенный в том, что перед ним главные силы пруссаков, но и Гогенлоэ заблуждался относительно численности противника, с которым он вошёл в соприкосновение. Последний был уверен, что перед ним всего лишь заслон, оставленный императором против немецких войск, пока главные силы двигались формированным маршем к Лейпцигу и Дрездену.
Маршал Ланн — герой дня
Утро 14 октября 1806 года выдалось туманным, что осложняло рекогносцировку местности и заставляло командующий действовать как бы наощупь. У Наполеона было чуть больше 45 000 при 70 орудиях, которым противостояли только 38 000 тысяч пруссаков и саксонцев, рассредоточенных на куда большем расстоянии чем французы. Однако император об этом ничего не знал.
На первом этапе Ланн, приводя в исполнение план императора, методично наступает на позиции Тауэнцина, командовавшего войсками, непосредственно примыкавших к позициям французов. Бои шли с переменным успехом — несмотря на определённый прогресс, французы были контратакованы и вынуждены откатиться ближе к исходным позициям. К счастью для Сюше и Газана, чьи дивизии несли тяжёлые потери, атаки Сульта и Ожеро, подоспевших к полю боя и вступивших в бой на флангах Ланна, привели к спешному отходу неприятельских сил.
Утро генерала Гогенлоэ началось не с кофе. Казалось, он столько говорил о войне с корсиканским чудовищем, бороться с которым было долгом каждого немецкого патриота, строил столько планов по решительному разгрому французов, что уж он-то должен был готов к началу сражения. Однако наступление Ланна и то положение, в котором оказался отходивший Тауэнцин были для него сюрпризом.
К 10 часам первая часть была выполнена: французам удалось захватить достаточный для развертывания главных сил плацдарм к западу от Ландграфенберга, заставить передовые силы противника отступить, а Сульту на левом фланге сопутствовала удача в разгроме отряда Хольцендорфа, рассеянных им после упорного боя.
Однако говорить о победе было ещё рано: Гогенлоэ был не из тех, кто отступает при первых признаках опасности. Собрав главные силы, он атаковал французские порядки. Особенно досталось частям корпуса маршала Нея, которыми он атаковал центр пруссаков. Первоначальный успех обернулся крайне опасным положением — Ней был отрезан и оказался лицом к лицу с кратно превосходящим противником. Только своевременный ввод в бой каврезерва и помощь соседних корпусов, вынужденных подтянуться к Нею спасли его от разгрома. Но даже в этот момент у Гогенлоэ оставались шансы развить успех и отбить местечко Фирценхайлен, разрезав порядки французов. Прусский командующий, впрочем, уже не верил в свои силы и остановил атаку, намереваясь дождаться вспомогательного корпуса Рюхеля, который должен был подойти через несколько часов. Это и сыграло роковую роль для пехоты пруссаков, изрешечённой картечью и залпами французских застрельщиков.
К полудню все силы Гогенлоэ были задействованы, а единственная надежда на помощь таяла с каждой минутой — Рюхель с 15 000 никак не мог достичь поля сражения, чего нельзя было сказать о французах. К этому моменту у Наполеона в резерве скопило аж 45 000 тысяч человек, свежих, боеготовых, рвущихся в дело. Добавим к этому около 50 тысяч ведущих бой и получим трёхкратное превосходство в силах, что предрешило судьбу прусского корпуса. Решительной атакой французы буквально смели оборону противника, так что Гогенлоэ не теряя времени начал выводить войска из боя. Однако своевременное прибытие Мюрата с главным каврезервом поставило крест на попытке немецкого командующего сохранить корпус. Одних только пленных было взято 15 000! Сюда же нужно прибавить 16 трофейных орудий и 8 знамен.
Завершившееся сражение едва не вспыхнуло с новой силой — в момент, когда всё казалось решённым в район боя запоздало подошёл генерал Рюхель со своим отрядом. Однако ему не хватило таланта и выдержки организовать оборону и прикрыть отход остатков корпуса Гогенлоэ. Более того, его войска сами были рассеяны неутомимыми французами: в очередной раз отличился Ланн при поддержке Сульта, а дело довершали всадники Мюрата. Добычей французов стали ещё 4 000 пленных и 5 знамён.
К 16:00 всё было кончено — одна из двух прусских армий попросту перестала существовать, потерпев сокрушительное поражение. Из более чем 50 000 пруссаков (Гогенлоэ и Рюхель) пали на поле боя, были ранены или пленены от 20 до 25 тысяч, остальные были дезорганизованы, деморализованы, рассеяны, многие не помышляли о продолжении сопротивления. Победа была несомненной и полной, хотя далась французам также нелегко — из строя выбыло более 5 000 человек, особенно досталось корпусу Ланна, который вынес на себе всю тяжесть боя. 30 взятых знамён стали украшением штаб-квартиры Наполеона, куда он вернулся вечером 14 октября.
Здесь императору предстояло узнать о том, что случилось севернее Йены, неподалёку от местечка Ауэрштедт, чему он первоначально отказывался поверить — настолько невероятным казался рассказ ординарца, присланного маршалом Даву. Оказалось, что настоящий подвиг в этот день совершила не Великая армия, навалившаяся всеми силами на вспомогательные силы Гогенлоэ, а III корпус, преградивший дорогу главным силам прусской армии. Это сражение затмило славу Йены и стало одной из самых героических страниц истории Франции. Но об этом в следующий раз. Продолжение следует.