В своё время Наполеон говорил одному из своих непутёвых братьев: «Если о каком-то государе рассказывают, что он добр — значит, царствование не удалось». Таким вот совсем не «добрым» правителем был и французский король Людовик XI. Ему на долю выпала ответственная историческая миссия: создание на месте прежней феодальной анархии «единого и неделимого» Французского королевства. Задачу эту Людовик выполнил. Но выполнил такими методами, что порой задумываешься — отнести его к «выдающимся государственным деятелям» или к «выдающимся» злодеям?
Женский вопрос
Первым делом надо отметить удивительную деталь: Людовика XI мало интересовали постельные развлечения. Колоритные подробности амурных похождений французских монархов создали культ «куртуазной романтики». Фамилии знаменитых фавориток стали не менее известны, чем имена их покровителей. Но Людовик XI был королём уникальным. У него, конечно, были любовницы (помимо законной супруги). Но ни малейшего влияния на короля они не имели.
Вообще, Людовик презрительно относился к женскому полу, считая его «средоточием глупости». Исключение он делал лишь для своей дочери Анны, которая слыла большой умницей. Анна удостоилась от отца весьма своеобразного комплимента. Людовик XI говорил о ней: «Это наименее глупая женщина Франции, потому что ни одной действительно умной женщины мне встречать не удавалось».
Возможно, такое отношение Людовика к женщинам происходит из юношеской психотравмы. Его отец, король Карл VII, при живой жене завёл себе молодую любовницу — знаменитую Агнессу Сорель. 20-летний дофин фактический уход отца из семьи переживал очень болезненно. Он видел, как страдает мать, и всем сердцем возненавидел эту «наглую девку», которая разрушила их семью.
На почве личной драмы юный Людовик стал интриговать против отца, участвовать в различных мятежах и заговорах. К моменту смерти Карла VII (1461 год) отец и сын были непримиримыми врагами.
«Белая ворона» феодальной Франции
Помимо равнодушия к женским прелестям Людовика XI отличала ещё одна особенность. Король был совершенно равнодушен к рыцарским доблестям. Все эти турниры, охоты, поединки, «славные подвиги» и блюдение «дворянской чести» вызывали у короля не просто скуку, а даже злую насмешку. Для вельмож той эпохи подобное отношение к «идеалам рыцарственности» было чем-то исключительным.
Людовик XI с иронией относился к рыцарским турнирам. На одно из состязаний он привёл мясника-амбала и заставил рыцарей сражаться с ним. Могучий простолюдин своей дубиной легко расправился с целой группой профессиональных турнирщиков, закованных в доспехи.
Внешние атрибуты королевской власти тоже не интересовали короля. Знаменитый дипломат и мемуарист 15-го века Филипп де Коммин вспоминал, что не раз испытывал чувство неловкости за своего монарха — настолько «неподобающе просто» тот был одет.
Деньги? Людовик был скуп. Но для полезного дела он не жалел ресурсов. Золото его интересовало не само по себе, а как средство решения государственных проблем.
«Одна, но пламенная страсть…»
Людовик XI был равнодушен к женщинам, предметам роскоши, почестям… Что же его интересовало? О, у него была одна, но всепоглощающая страсть. Имя этой страсти — власть. Та власть, которая проявляется не в виде короны, мантии и пышных титулов. А реальная, настоящая власть: возможность распоряжаться судьбами людей и управлять событиями. Свою цель Людовик XI видел ясно. И не гнушался идти к ней разными, в том числе и весьма нечистоплотными средствами.
Впрочем, король не был кровавым тираном. Он, конечно, не мог отказать себе в маленьких удовольствиях с элементами садизма (известны его знаменитые клетки, в которых годами держали особо провинившихся врагов).
Однако Людовик XI никогда ни на кого прилюдно не натравливал медведей, никого не жарил на сковородах и не варил заживо. Хотя примерно в ту же эпоху такими методами легко укрепляли «вертикаль власти» его венценосные «коллеги»: царь Иван Грозный и господарь Влад Цепеш (Дракула).
«Лжец, лжец…»
Основным методом, которым Людовик укреплял свою власть, был вовсе не террор, а виртуозное, талантливое, бесподобное коварство. Не зря историки считают Людовика выдающимся дипломатом. А что такое дипломатия, как не умение обхитрить своих соперников? И уж хитрости французскому королю было не занимать.
Ещё в начале царствования Людовик XI столкнулся с враждебной коалицией французских феодалов. Тогда знаменитый миланский кондотьер Франческо Сфорца дал королю мудрый совет: «Разделите своих врагов, временно удовлетворите требования каждого из них, а затем разбейте их поодиночке». Опытный наёмник нашёл в Людовике XI достойного ученика. «Никто так не умел ссорить и разделять людей, как французский король», — вспоминали современники.
Непревзойдённый мастер обмана, Людовик XI очень злился на своих помощников, если те позволяли кому-либо одурачить себя красивой болтовнёй. «Вы же видите, проклятые собаки, что ему нельзя доверять!» — в таких, не совсем деликатных выражениях, отчитывал правитель своих посланцев, поверивших обещаниям одного иностранного вельможи.
Король поучал: «Не верьте словам, верьте лишь тому, что вы видите своими глазами!» Самый важный совет, который Людовик XI давал своим дипломатам, мог бы стать девизом всего его царствования: «Они вам лгут? Хорошо. Лгите им ещё больше!»
«Крестный отец» Франции
Людовик XI не любил воевать. Он разумно полагал, что одно неудачное сражение может перечеркнуть плоды всех его многочисленных, плетущихся годами интриг. Когда во Франции высадился с войском английский король Эдуард Йоркский, то Людовик XI предпочёл дать ему солидную сумму «отступных». А заодно обязался ещё и выплачивать такую же сумму ежегодно. На упрёк приближённых французский монарх ответил: «Война с Англией стоила бы мне ещё дороже».
К вооружённой силе король прибегал редко. Он знал, что самое сильное оружие — золото. Людовик XI тратил внушительные суммы на подкуп иностранных вельмож.
В ближайшем окружении каждого иностранного государя был «двойной агент» — друг или соратник, перекупленный Людовиком. Циник-король полагал, что неподкупных людей не бывает. Вопрос лишь в цене. В результате французский король был в курсе абсолютно всех планов и настроений своих врагов. Исход борьбы в такой ситуации был заранее предрешён.
Главным соперником короля был знаменитый бургундский герцог Карл Смелый (поклонник великого Ганнибала). Но даже такой неординарный человек не устоял перед объединённой силой золота и коварства.
Людовик XI просто щедро заплатил швейцарским наёмникам. И ландскнехты сделали за короля всю «грязную работу». В нескольких сражениях они в пух и прах разбили рыцарей Карла Смелого. «Эк как нас отганнибалили!» — горько пошутил герцогский шут после провальной битвы при Грансоне (1476 год).
Герцог Карл Смелый был богат, талантлив в управлении войсками и умело использовал достижения военной мысли своего времени. В частности, у бургундцев имелся самый большой в Европе парк артиллерии. После громких побед Карл был очень близок к тому, чтобы превратить свой титул в королевский.
Гибель герцога в битве при Нанси перечеркнула эти планы. А бургундские земли были разделены между Францией и Габсбургами. Людовик XI почти бескровно овладел Бургундией. Последняя сила, которая могла оспаривать лидерство Парижа, перестала существовать.
Победам над своим главным врагом, Карлом Смелым, король Франции обязан боевым качествам швейцарский наёмников. Довольный Людовик XI в благодарность разрешил им разграбить шатёр бургундского герцога.
Спустя две сотни лет всевластие французского монарха станет настолько абсолютным, что «король-Солнце» Людовик XIV сможет произнести знаменитые слова: «Государство — это я!» Людовик XI подобного не говорил. Он вообще не любил словесной рисовки. Ему достаточно было просто знать, что отныне на территории «прекрасной Франции» есть лишь одна власть. Его личная власть.
Несмотря на скверную репутацию, в современной Франции ценят короля, который покончил с раздробленностью страны.