Вопрос взаимоотношений мужчины и женщины волновал людей всегда. Средневековая культура Европы имеет свои тонкости. Нам хорошо известна парадная сторона — поэзия «сладкого стиля», куртуазная любовь, песни трубадуров, христианское целомудрие и благородные поступки. Реальная картина была куда более сложной.
«Мужской век»
Человек Средневековья был окружён природой и прекрасно осознавал, что для продолжения рода необходимо соединение двух полов. Подобный союз не предполагал превосходства. Связь могла быть инстинктивной, а иногда прочной и постоянной. Такой союз порождал стандартные механизмы жизни в социуме: пара, семья, род. Аналогичные связи человечество видело в природе у животных. В культуре появилась масса литературных и легендарных «домыслов». Как здесь не вспомнить знаменитый «Роман о Лисе» и сатирическую поэму «Роман о Фовеле».
Несмотря на многочисленные археологические находки, которые подчёркивают роль женщины в жизни средневекового социума, эпоха полностью была отдана мужчинам. Об этом говорят письменные источники, которые создавались церковными мужами. Их отношение к прекрасной половине было надменным и даже презрительным. Дамы, разумеется, книг не писали. Вспоминая произведения Элоизы, Марии Французской, Хильдегарды Бингенской, написанные в период с 11-го по 13-й век, можно также выразить сомнения по поводу авторства их опусов. Обиженные и мстительные графини или придворные дамы предпочитали словам действия.
Из-под пера мужчин, лишённых женского общества, родился образ виновницы в грехопадении, жестокой волчицы и ненасытной похотливой свиньи. Раз она соблазняет, значит, следует её ненавидеть. Аристотель высказал мнение, что у женщины нет ума: совершенно бессознательное существо, которое не ведает, что творит. Иероним Стридонский настоятельно рекомендовал наказывать её за проступки и бить. Со временем авторы ещё немного «преобразили» женщин, добавив ряд характеристик: расточительная, болтливая, капризная. Достоинств — минимум. Главное — наглухо закрытый рот и повиновение своему господину.
Несмотря на шквал критики в адрес женщин, отдельные умы задавались вопросами, как в одном лице примирить Еву и Богоматерь. В среде простолюдинов о таком, конечно, не заботились. Женщина вызывала страх, недоверие и презрение. В границах дома ей не было равных в доминировании по части сексуального, и, безусловно, мужчине следовало обуздать её. Вынужденное затворничество дамы рассматривалось как мера предосторожности. Мужские похождения были простительны, а женские попытки свернуть на кривую дорожку подлежали строгому наказанию. Представления о сексуальной жадности женщин и неспособности мужчин противостоять ей строились искушёнными и лукавыми авторами, которые позволяли себе вольности в повествовании.
Однако насилие над женщинами не было безграничным. Хотя его прощали и временами поощряли, это была вынужденная мера, своего рода ответ на моральное насилие, которое приписывали женщинам современники. Таким образом мужчины выражали гнев и отчаяние, вызванные непониманием сущности своей партнёрши.
Характером и поведенческими особенностями противоположного пола интересовались. Отец схоластики Фома Аквинский предпринял немало попыток в создании типологизации женского вида. Средневековые учёные мужи обращались к опыту Гиппократа и Галена, а также к астрологии. Зимние, весенние, летние, осенние — для всех нужна была особая модель поведения. Масса внешних проявлений — стремление к красоте и изящности, тяга к материальному, умелое ведение хозяйства, — была вызвана крепкой связью женщины с природой и потусторонним миром. Так, по крайней мере, думали мужчины.
К сожалению, о том, что думала женская половина человечества о противоположном поле, мы по объективным причинам знать не можем. Анализируя весь комплекс претензий средневековой мужской аудитории к дамам, несложно догадаться, что женщины видели иную картину и действовали по-своему.
Половой вопрос в Средневековье
К интимным вопросам, согласно Священному писанию, следовало подходить строго и ответственно. Мужчина и женщина составляют единое целое. Основой целостности союза, заключённого на небесах, является моногамия. Следующий этап — создание семьи и зачатие ребёнка. Идеал Средневековья — девственность. Однако он вступал в противоречие с волей всевышнего. Компромисс был найден: половой акт допускался только для появления на свет младенца. Мужчине отводилась главная роль в этом процессе: именно он определял для себя удобное время для такого серьёзного шага.
Со временем светлейшие умы церкви завершили формирование теории щекотливого вопроса и выработали догму. Мы должны понимать, что отцы церкви дел с женщинами совершенно не имели. И, конечно же, теория шла вразрез с практикой.
Изображение обнажённых дам не считалось проявлением эротики. Голые тела выглядели бесполыми. Истинными символами сексуальности были волосы, руки, цвет губ и лица.
Постепенно традиции других культур проникали в европейскую, в частности полигамия и признание важности удовлетворения от полового акта. Богословы с 11-го века стали судорожно искать выход из этой догматической западни. Были разрешены объятия, рекомендовали исповедаться до и после соития.
Что же до самого сексуального акта, то мнения средневекового социума расходятся на этот счёт. Блюстители нравственности считали, что это лишь мужская воля. А трубадуры видели его начало в желании женщины. Методы средневековой контрацепции (прерванный акт, различные настои трав, привороты и даже внушения) строго возбранялись церковью, ведь они ломали традиционные преставления о цели соития.
Средневековая литература и её возрастающий с веками интерес к ранним эпохам делали интимную жизнь ярче. Анекдоты на пикантные темы, рассказы об интимной жизни знатных персон, нескромные стихи «просвещали» публику. Средневековая христианская мысль совершенно не улавливала связи полового акта с физиологией человека. Клирики видели в неудачных попытках зачать дитя настоящий грех. Рукоблудие осуждали, ведь бог дал людям семя не для того, чтобы растрачивать его впустую. Хотя за эти грехи женщинам попадало куда больше, чем мужчинам. Вероятно, это связано с тем, что молодых вдов, монахинь или же просто одиноких дам было немало.
Существовали и нетрадиционные сексуальные практики. Они, безусловно, осуждались, но не обсуждались открыто. Содомия вызывала омерзение, зоофилию как пристрастие пастухов старались не замечать, а понимание педофилии отличалось от современного. Как только нечто подобное становилось всеобщим достоянием, нарушитель осуждался социумом и лишался имущества. При этом однополые отношения вызывали скорее снисходительную реакцию, они рассматривались как персональный грех, а не общественный.