«Приятель рассказал мне, что у Собчака никого нет в команде, его окружают какие-то жулики, и спросил, не могу ли я Собчаку помочь. <…> Я встретился с Анатолием Александровичем в Ленсовете, в его кабинете. Хорошо помню эту сцену. Зашел, представился, все ему рассказал. Он человек импульсивный, и сразу мне: «Я переговорю с ректором университета. С понедельника переходите на работу. Все. Сейчас быстро договоримся, вас переведут». Я не мог не сказать: «Анатолий Александрович, я с удовольствием это сделаю. Мне это интересно. Я даже этого хочу. Но есть одно обстоятельство, которое, видимо, будет препятствием для этого перехода». Он спрашивает: «Какое?» Я отвечаю: «Я вам должен сказать, что я не просто помощник ректора, я — кадровый офицер КГБ». Он задумался: для него это действительно было неожиданностью. Подумал-подумал и выдал: «Ну и … с ним!»
Владимир Путин
«Собчака я считаю одним из тех романтиков революции, сродни Робеспьеру. Революция всегда пожирает своих детей. Анатолий Александрович Собчак — романтик перестройки — не исключение.
Очень жаль.
Питер с его подачи стал Питером не только по простонародью, он стал городом Петра. И это только малая толика (а как красиво рифмуется) того, что он сделал. Не успел. Не смог. Воистину народный мэр, в отличие от всех тех, кто был позже».
Станислав Садальский
«Я не могу забыть фразу, сказанную однажды Анатолием Александровичем: человек должен быть поставлен в равное положение с государством. Золотые слова, которые не должен забывать ни один политик».
Валентина Матвиенко
«Собчак пережил ту же драму, которую пережили многие демократы. Он относился к демократической волне, сыгравшей положительную роль, но потом они оказались обманутыми, выброшенными. Он стремился достойно возглавить Ленинград, защищал проекты, но не всегда у него получалось. Но это связано с системой, функционирующей у нас. Мне кажется, она его и вытолкнула. Время его депутатства, по-моему, звездный час Собчака. Особенно запомнились его гражданское мужество, колоссальное чувство ответственности при разрешении ситуации, последствий и всего происшедшего в Тбилиси. Он тогда возглавлял комиссию Верховного Совета СССР».
Михаил Горбачев
«Анатолий Александрович Собчак был очень противоречивой фигурой. <…> По сути, с городской администрацией у нас не было серьезных противоречий. За исключением одного: постоянное нарушение закона со стороны Анатолия Александровича. Поэтому вот такая история. И за, и против. Из песни слова не выкинешь».
Игорь Артемьев
«Я хочу поделиться своими мыслями не как почётный гражданин Санкт-Петербурга, а как товарищ Анатолия Александровича. Как жаль и как горько, что нынешний юбилей мы празднуем без него. Я мечтал бы обнять его, прижать к сердцу, поговорить и спросить его совета — а вопросов о прошлом и о сегодняшнем дне у меня накопилось много. Думаю, что он чётко объяснил бы то, что до сих пор кажется мне неясным. Что было главное в Анатолии Александровиче? Да, юрист, высокообразованный человек, оратор — всё это так. Но мне кажется, главными его качествами были бесстрашие и смелость: вспомним, как миллионы граждан Советского Союза приникали к экранам телевизоров во время съезда Народных депутатов СССР, как они ловили каждое слово Межрегиональной депутатской группы, куда входили также Сахаров, Ельцин, Рыжов, Афанасьев и другие замечательные товарищи. Слушая Собчака, мы понимали, что, оказывается, не надо бояться, не надо испытывать ежесекундный страх: если тебя что-то волнует, не шепчи об этом на кухне, а говори об этом открыто — и, может, ты принесёшь этим счастье своей стран и своим людям».
Олег Басилашвили
«Согласитесь, что трудно представить себе этого человека неуёмной энергии, бескомпромиссного Анатолия Собчака 80-летним, успокоившимся и почивающим на нажитых политических лаврах… Я абсолютно убеждена в том, что и сегодня он был бы таким же: неукротимым и неудобоваримым для некоторых, абсолютно честным — и в этом наживающим себе врагов. Такова его судьба — судьба человека, пришедшего в политику из науки с одной идеей — создать в стране правовое государство. Он прекрасно понимал, насколько это будет трудно, когда действует не право, а телефон, и делал всё для того, чтобы это преодолеть: и законами, которые он писал, и — главное — Конституцией, в которой по его настоянию появился (впервые для нашей страны) приоритет человека над государством. Вдумайтесь: мы привыкли к этим словам, но не к тем понятиям, которые за этим стоят. Так хочется, чтобы это было не на бумаге — даже священной бумаге конституционного документа — а в реальной нашей жизни!»
Людмила Нарусова
«Я часто просила его положить мне руку на голову. Я любила это ощущение руки на голове. Оно невероятное: ты под защитой огромной, мужской, самой главной в твоей жизни ладони.
Еще помню, что он был совершенным ребенком. Когда в Петербурге появились первые снегоходы, мы были за городом и какой-то приятель дал нам попробовать. Ну, мне дал, мне уже лет 13 было. А папа выхватил у меня этот снегоход из рук и сам понесся. Я кричу: «Пап, пап! Подожди, дай мне!» А он: «Ну Ксюша, ну пожалуйста, еще хотя бы один кружочек». Он очень хулиганистый был, и у него было очень редкое чувство юмора».
Ксения Собчак