Последняя война Эпирского Ахилла

Великое переселение

Пока Пирр воевал то с римлянами, то с пунийцами, на Балканах прозошли большие перемены. Дело в том, что в самом начале 270-х годов до н. э. на территорию полуострова вторглись орды кельтов-галатов, переселившихся из-за Альп. Македонский царь Птолемей Керавн (сын Птолемея I, полководца Александра и основателя новой династии в Египте) безрассудно решился вступить в бой с варварами, но был разгромлен, пленён и умерщвлён. Поражение и смерть Птолемея означали не только отпадение Македонии от Египта, но и небывалый разгул варваров, почувствовавших себя здесь как дома. Оставляя укреплённые города позади, они увлечённо жгли деревни и сёла, убивая мирных жителей и скот.

Несмотря на отдельные успехи македонского стратега Сосфена, взявшегося наводить порядок, галаты не только не прекратили грабежи, но и намеревались всеми силами двинуться в Грецию и осесть там, покорив местное население. Не впервой Греции было сталкиваться с нашествием пришлых племён, но теперь вторжение варваров грозило гибелью всей Элладе с её науками, искусствами и городами, что грозило бы обернуться новыми Тёмными веками.

Карта кельтских миграций. Племена, направившиеся на юго-восток, и получили имя «галатов». Изображение с сайта proto-english.org

В 278 году до н. э. галаты прошли Македонию и вторглись в Элладу. Грекам теперь было не до шуток, но и не до распрей, так что объединённое греческое ополчение выступило к Фермопилам, где перекрыла варварам путь в Среднюю Грецию. В отличие от спартанцев царя Леонида, греков собралось больше 20 тысяч, но, как и в более известной истории, делу помешало предательство. Местные жители, утомлённые присутствием варваров, которым никак не удавалось пробиться через ущелье, показали кельтам тайную тропу — единственный путь в обход Фермопил. Как и в 480 году дело грозило обернуться бедой, но теперь общегреческого масштаба. Положение спас афинский флот, крейсировавший у берегов. Атакованные галатами греки нашли убежище на кораблях афинян, а кельты ринулись дальше на юг, к знаменитому Дельфийскому святилищу Аполлона.

Когда к святилищу подошли орды галатов, Дельфы защищал лишь небольшой сборный отряд греков, которому, однако, удавалось в течение целого дня сдерживать атаки варваров. Античные историки рассказывают, что когда силы защитников были уже на исходе, а враги бросились на штурм самого святилища, то на защиту Дельф встали… сами боги! По преданию Аполлон, Артемида и Афина спустились с небес и сражались бок о бок с простыми греками, а Гефест вызвал землетрясение, от которого погибли многие варвары. Молве, очевидно, этого показалось мало, так что рассказывали, что тут же ударил мороз, и склоны горы, на котором находилось святилище, обледенели, так что кельты не могли подняться выше, а после началась метель, окончательно дезориентировавшая варваров. В этом бою, якобы, пал и сам вождь галатов Бренн. Обескураженные, обескровленные и лишённые предводителя, кельты отступили и ушли из Греции.

Галаты резвятся в Фермопильском ущелье. Изображение с сайта old. john844.org

Какой беспредельной бы ни была фантазия античных хронистов, но галаты действительно покинули Элладу, но на то были свои, более приземлённые причины. Упорное сопротивление греков сначала у Фермопил, затем в Дельфах подорвали решимость кельтов, а позднее время года грозило обернуться голодом и гибелью всему племени. Кроме того, смерть самого харизматического лидера галатов сильно осложнили принятие решений и координацию действий (союз галатов, насколько мы знаем, состоял из трёх больших племён, каждое из которых делилось ещё на четыре, и сплотить столь разобщённую массу мог лишь человек выдающийся). А греки не собирались уступать им земли просто так, намереваясь отрезать врагам пути отступления и заморить их голодом.

Галатам не оставалось ничего кроме как уйти из Греции и попытаться пробиться дальше на восток. Часть кельтов ушли на Дунай, другая переправилась через проливы и осела в Азии. Только после целой череды войн селевкидским правителям удалось отогнать варваров в центральную часть Малой Азии, которую с тех пор и прозвали Галатией.

Новый порядок

Политический вакуум, образовавшийся в Македонии после вторжения кельтов, позволил занять престол (в 276 году до н. э.) Антигону Гонату — сыну Деметрия Полиоркета друга юности и врага зрелости Пирра. Таким образом, власть в Македонии снова взяли противники Пирра — Антигониды. У Антигона II были все шансы возродить державу отца, нужно было лишь немного поднакопить ресурсы и собраться с силами. И тут так не вовремя вернулся Пирр.

С другой стороны в возвращении полководца отчасти был виноват сам Антигон, отказавшийся оказать Пирру посильную помощь, что могло задержать его в Италии ещё на пару лет. Памятуя о том, что долг платежом красен, Пирр, едва вернулся домой, готовился припомнить Гонату все его выходки. Бешеная энергия царя требовала выхода, и Антигон должен был стать её первой целью.

Возвращение царя

Дела в Эпире перед прибытием Пирра шли так себе: почувствовав отсутствие сильной руки, от царства отделились южные и западные территории, населённые греками; особенно тревожащим было отделение Керкиры — важного торгового центра в регионе, а значит источника пополнения царской казны. Кроме того, хотя Эпир и обошли галаты, но на страну обрушился мор, сопровождавший вторжение. Положение становилось всё более нестабильным, требовались смелые и энергичные меры для преодоления кризиса. И Пирр не растерялся.

Пирр Эпирский. Изображение с сайта wikimedia.org

Эпирскому владыке было только 44 года, он был ещё полон сил, но при этом обладал солидным военным и политическим опытом и жаждал новых свершений. Сразу по возвращении он нанёс ряд стремительных ударов и привёл к покорности отпавших греков. В том же 274 году он собрал внушительную армию, которую усилил наёмным контингентом кельтов, часть которых так и осталась на Балканах, и вторгся в Македонию. Сразу же ему удалось занять ряд приграничных крепостей и переманить крупный македонский отряд (около 2000 человек) на свою сторону. Ободрённый успехом, царь двинулся дальше, желая посоперничать с Антигоном за диадему Александра Великого. Македонский царь собрал армию и направился навстречу Пирру, однако, эпириот сумел застать неприятеля врасплох и выйти ему в тыл. Сражаться приходилось в горах и Пирр, имевший преимущество в лёгких подвижных силах, оказался в выгодном положении.

Сражение произошло где-то в Ористиде — области в Верхней Македонии, изрезанной горами и долинами. Антигону пришлось вступить в сражение с перевёрнутым фронтом. К счастью для него, в авангарде оказались галатские наёмники (кельтов, оставшихся после нашествия, нанимали все, кто только мог себе позволить), которые оказали ожесточённое сопротивление и были изрублены их же соплеменниками только на эпирской службе. Другие части Антигона были не столь упрямы: части прикрытия разбежались, оставив Пирру слонов, а фаланга, которую успел построить Гонат, отказалась сражаться с Пирром.

Дело в том, что многие командиры ещё помнили царя с тех времён, когда он был на македонском престоле, чем и воспользовался Пирр. Согласно античный авторам, он лично стал объезжать порядки македонской фаланги, обращаясь к командирам подразделений по именам. Солдаты, тронутые отношением Пирра, провозгласили его своим царём, а Антигону с отрядом телохранителей пришлось бежать на юг. В память своей победы над Антигоном Пирр в храме Афины в Фессалии следующую надпись:

«Пирр, молоссов владыка, повесил в храме Афины

Длинные эти щиты, дерзких галатов разбив.

Он Антигона войска разгромил. Чему ж тут дивиться?

В битвах и ныне, как встарь, род Эакидов могуч»

Царь быстро занял большую часть Македонии и вновь стал полновластным владыкой страны, соединив под своей рукой эпирские и македонские владения. Казалось, что ему снова улыбается удача и теперь у него есть возможность построить свою региональную державу на Балканах. Но это было немыслимо без опоры на греческие города и Пирр это прекрасно понимал. Пришла пора навестить Элладу.

Пелопоннесская война

События последующих полутора лет покрыты завесой тайны. Скорее всего, царь вернулся в Эпир, а устанавливать власть в Македонии он отправил своего старшего сына Птолемея, бывшего наместником отца в Эпире, пока сам Пирр воевал в Италии. Птолемей, очевидно, справился с возложенной на него миссией и, несмотря на все попытки, Антигону так и не удалось отбить страну, более того, он был вторично разгромлен и бежал.

Удовлетворившись этим, Пирр решил, что пришла пора действовать в собственно Греции, тем более, что наследные владения в Южной Греции обеспечивали могущество Антигона Гоната на Балканах. В случае, если Пирру удастся закрепиться на Пелопоннесе, он решит сразе нескольк оважных политических задач. Тем более, что царю подвернулся такой отличный шанс.

Перешедший на сторону Пирра беглый спартанский царевич Клеоним, желал отомстить своим обидчикам в Спарте и настойчиво предлагал царю организовать поход на Лаконию, которая была союзницей врагов царя — Птолемеев. Положение Спарты в это время и правда было не самым стабильным: в городе господствовала олигархия, от знаменитой фаланги спартиатов остались лишь воспоминания (полис давно перешёл к набору наёмников), а в самом городе царили смуты (жертвой одной из них как раз стал Клеоним). Неожиданный удар по Спарте мог серьёзно помочь Пирру в борьбе за Элладу, став опорой для дальнейших походов. Пирр согласился с предложением Клеонима и стал готовиться к походу.

Поход Пирра в 272 году в Греции. Изображение из книги Светлова Р. В. Пирр и военная история его времени

В поход на Спарту Пирр собрал около 30 000 человек, включая македонян и кельтов-галатов. Не обошлось и без «козыря» — за армией следовали 24 слона, захваченных у Антигона. Все эти силы переправились через Коринфский пролив, минуя неприступные Истмийские укрепления, и вторглись на Пелопоннес. Это произошло в 272 году до н. э. Началась последняя кампания Пирра Великого.

Пирр сходу занял Мегалополь — столицу Аркадии — центральной области Пелопоннеса. Это был впечатляющий успех и отличный перевалочный пункт для броска на Спарту. Искусно скрывая свои намерения, Пирр подтянул отставшие части и неожиданно вторгся в Лаконию без объявления войны. Спартанцы принялись призывать союзников, но Пирр был уже под стенами города.

В ответ на вторжение Пирра спартанцы якобы заявили: «Если ты бог, то с нами не случится ничего худого, ибо мы ничем против тебя не пригрешили. А если ты — человек, то найдется и кто-нибудь посильнее тебя» — Пирр мог только насмехаться над гордецами, ведь вышедшее навстречу царю, спартанское ополчение было разгромлено и бежало под защиту стен (в конце IV века в Спарте таки появились стены, хотя традиционно считалось, что стены Спарты составляют её воины)

Воины эллинистических армий III-II вв. до н. э. Изображение с сайта strategwar.ru

Пирр, однако, решил подождать утра, чтобы триумфально вступить в город (по другой версии, Пирр не желал предавать город разграблению, а потому перенёс штурм на утро). Это и подвело тщеславного владыку. Едва придя в себя после появляения неприятельского войска, спартанцы решили сражаться за свободу до конца, даже невзирая на то, что спартанский царь Арей с лучшими силами был занят на Крите, а войска союзников никак не поспевали на помощь лакедемомонянам.

Всем городом жители копали ров, который должен был стать новой линией обороны на следующий день. В ход шло всё: так дополнительной защитой города стали… колесницы и телеги, вкопанные обороняющимися по самый ступицы, чтобы не дать прохода слонам. Гордые лакедемоняне решили дать последний бой за свою свободу.

Штурм Спарты

Каково же было изумление Пирра, когда вместо ключей от города, он увидел новые укрепления и готовых к бою спартанцев! Царь решил преподать непокорным урок и лично повёл войска вперёд. Каково же было изумление полководца, когда его закалённая в боях пехота не смогла преодолеть ров и была отброшена ополчением горожан и женщин. На другом участке атаковал царевич Птолемей и не только не сумел взломать оборону спартанцев (несмотря на отдельные успехи), но и едва не был окружён и перебит. Атаки эпириотов были отбиты с большими потерями и Пирру пришлось отступиться.

На следующий день атаки также не дали результатов. Не помогли даже заготовленные заранее фашины и беспримерная храбрость самого царя — во время атаки царский конь пал и Пирру пришлось сражаться в самой гуще врагов. Атака была сорвана, наступательный порыв иссяк. Эпириотам снова пришлось отойти. На третий день в город вошли спартанские подкрепления и надежды на добровольную капитуляцию и скорую сдачу Спарты были развеяны.

Топино-Лебрён, Франсуа Штурм Спарты (1799−1800 гг.) Изображение с сайта wikimedia.org

Как же так получилось, что подкрепления сумели пробраться в осаждённый город? Вероятно, под Спартой Пирр имел только часть войск, в то время как остальные отряды расползлись по Лаконии и занялись грабежом. Пирр не хотел отступаться, но чаша весов всё более склонялась на сторону его врагов: ресурсов для долгой осады у него было недостаточно, а противники концентрировали всё новые силы для борьбы с эпирским вторжением. Но царь не хотел сдаваться — он был готов даже перезимовать у стен Спарты, стремясь склонить гордецов к переговорам или выманить врагов на сражение в чистом поле. И тут царю подвернулась ещё одна возможность переломить ход войны в свою пользу.

Аргосский гамбит

В ставку царя прибыли посланники из Аргоса — крупного полиса северного Пелопоннеса. Один из знатных граждан, боровшийся за первенство в городе, решил пригласить царя в полис, в пику своему сопернику, который ориентировался на Антигона Гоната. Сын Деметрия Полиоркета всё это время не рисковал выступать против самого Пирра, однако за время пребывания царя в Элладе, сумел вернуть себе македонский престол и теперь сосредотачивал войска для рывка на юг против ненавистного эпирского выскочки. Для Пирра опасность оказаться между македонским молотом и спартанской наковальней стала вполне реальной.

Поход на Аргос открывал для Пирра новые перспективы: в случае взятия города он сумел бы серьёзно расширить свою базу в Элладе, отколов от неприятеля значительную часть владений, а, если бы Антигон рискнул бросить ему вызов, то уничтожить соперника в открытом поле. Пирр был полон решимости разделаться с докучавшим ему Антигоном раз и навсегда, больше он не даст ему шанса помешать планам второго Александра. Взятие и удержание такой удобной твердыни как Аргос теперь становилось совершенно необходимым, тем более, что представился такой удобный случай занять город. Дело оставалось за малым — взять Аргос под свой контроль и выманить Антигона.

Действовать нужно было быстро, и Пирр это понимал как никто другой. Он в тайне сосредоточил все наличные силы и быстро двинулся на север, распуская слухи о том, что он ищет сражения с Антигоном. Поход на Аргос должен был переломить ход войны, и так и случилось, только совсем иначе нежели хотел сам царь. Пирру оставалось жить всего несколько недель.