Не на пустом месте
В начале 20-го века в России работали процветающие мануфактуры и фабрики, производившие одежду. Появились прообразы современных сетевых магазинов и торговых центров, многое из этого живо до сих пор: в Петербурге — «Гостиный двор» и «Пассаж», а в Москве — «Мюр и Мерилиз» (ЦУМ), Верхние торговые ряды (ГУМ) и Фирсановский (сегодня Петровский) пассаж. На поток было поставлено производство обуви и головных уборов. Были и свои, российские модельеры-кутюрье. В Петербурге эта была Ольга Бульбенкова, чья мастерская специализировалась на пошиве парадных платьев для императорской семьи, а в Москве — Надежда Ламанова, которая обращалась в своём творчестве к национальным истокам.
Революцией в мире моды
Казалось бы, что в годы перемен самое последнее, о чём может думать человек, так это о модных тенденциях. Но на самом деле, именно в судьбоносные для стран и народов времена и происходят самые радикальные изменения в одежде людей. В России первым российским революционером в мире моды можно назвать Петра Великого. В своих преобразованиях он огромное значение придавал тому, как должны выглядеть его соотечественники. В результате топорами рубились бороды бояр, кафтаны менялись на европейские камзолы, а сарафаны — на кринолины.
В первые голодные послереволюционные годы в России промышленность, в том числе и лёгкая, рухнула. В стране был введён военный коммунизм. Почти все донашивали вещи из старых запасов, лишь счастливчики получали по ордерам галоши и одежду, в том числе и отобранную новой властью у «буржуев». На непродолжительное время об индустрии моды не могло быть и речи, но новые тенденции прослеживались чётко. У мужчин в одежде модным трендом был стиль «милитари», а женские юбки и причёски становились всё короче. Кожаные куртки, наследие Первой мировой, сшитые для авиационных батальонов, стали не просто остромодными, но и статусными. Их носили не только мужчины, но и женщины. Этот предмет гардероба показывал, что человек имеет отношение к новому начальству. Шляпки сменились на кепки и красные косынки.
В тренде — прозодежда и агиттекстиль
В 1920-е годы с введением НЭПа жизнь начала налаживаться. Потихоньку оживает производство, а на прилавках магазинах появляются товары. Начинают издаваться первые модные журналы, которые очень быстро становятся ареной сражений. На их страницах обсуждается очень важный политический вопрос — как должен выглядеть новый, советский человек. Власть поставила перед художникам и конструкторами задачу придумать такой вид одежды, чтобы в ней было удобно работать. При этом в производстве гардероб должен быть дешёвым, а в изготовлении — простым. В идеале нужно было создать единую систему моделирования одежды для промышленного производства.
В 1923 году было создано первое советское «Ателье мод». При нём издавался журнал, который так и назывался — «Ателье». Несмотря на то, что с изданием сотрудничали самые известные художники и авторы и он моментально разошёлся, вышел только один номер. Виной тому жёсткая критическая статья о нём в другом журнале — «Швейник».
Стали входить новые модные журналы. Одни по разным причинам существовали недолго, другие радовали своих читателей многие годы. Один из них — «Искусство одеваться» — даже открывался статьёй Анатолия Луначарского «Своевременно ли подумать рабочему об искусстве одеваться?». Нарком просвещения посодействовал Надежде Ламановой в организации «Ателье мод» и в создании «Мастерской современного костюма».
Это десятилетие принесло мировую славу русским авангардистам. Разрабатывались новые виды одежды, появились ткани с агитационными принтами, где вместо привычных растительных и геометрических орнаментов изображались аэропланы, шестерёнки, доменные печи и даже лозунги. Но в самом начале 1930-х годов авторов подобных ситцев с дирижаблями и серпами и молотами обвинили в том, что они «просто заменили розы на тракторы». И уже в 1933 году всё закончилось фельетоном в газете «Правда» «Спереди комбайн, сзади трактор». Его автор так написал про художников-новаторов: «Это очень «левые» ребята. Всякий рисунок — художественный, но простой, без выкрутас, они называют контрреволюционным… И всё, что носим с вами… — всё это сплошная контрреволюция. Кучка халтурщиков и пошляков, прикрываясь псевдореволюционной фразой, пачкала материю… Здесь была устроена своеобразная ситцевая трибуна, где получили возможность выступать чуждые нам люди, профанируя, вульгаризируя наше социалистическое строительство» и что «нет никакой надобности превращать советского человека в передвижную картинную галерею». Такая критика с главной партийной трибуны была равносильна приговору.
Законодатели мод в СССР
С конструктивизмом в моде было покончено, но задача была выполнена: система советской модной индустрии была выстроена и заработала. Москва стала российской столицей моды. «Ателье мод» при тресте «Москвошвей», (затем эстафету примут Дом моделей на Сретенке и Общесоюзный дом моделей одежды на Кузнецком мосту) стало образцом для создания домов моделей, которые по его образу и подобию появились во всех союзных республиках, чтобы разрабатывать и рекомендовать выкройки для массового производства.
К сожалению, то, что на подиумах и модных показах выглядело восхитительно, часто выйдя с фабрики, менялось до неузнаваемости и в магазине не радовало покупателей. Чтобы снизить затраты на производство, технологии упрощались, а ткани и фурнитура заменялись на более дешёвые.
Чтобы не покупать унылые пальто, платья и костюмы, потребитель обращался в ателье или к частникам, хотя это далеко не всем было по карману, а стоять в очереди к талантливым портным и закройщикам на предприятиях индпошива можно было месяцами. Журналы мод из-за рубежа могли попасть в СССР только чудом. Даже журналы из стран соцлагеря, например болгарский «Божур» или польская «Урода», можно было достать с трудом, они передавались из рук в руки, как огромная ценность. Впрочем, и советские журналы были дефицитом, особенно «Силуэт», издававшийся в Таллине. Самым ценным в нём был разворот «Со всего света», где можно было найти несколько фотографий той самой западной, «настоящей» моды.
Советские модники и модницы брали пример и старались быть похожими на тех, кого они видели на экранах кинотеатров, телевизоров и на театральных сценах. Кстати, костюмы для Любови Орловой в «Цирке» тоже создала Надежда Ламанова. Безусловной иконой стиля была Эдита Пьеха. Меховая шапка на голове героини Барбары Брыльской в «Иронии судьбы» на долгие годы сделала модными головные уборы из рыжей лисы. Несомненной иконой стиля конца 1980-х годов была Раиса Горбачёва, костюмы для которой шила модельер Тамара Мокеева, а шубы — Ирина Крутикова.
Дома моделей в советском кинематографе
В годы правления Сталина ни одному кинорежиссёру не пришло в голову рассказать о тех, кто занимается модой, даже в эпизодах. Запрета на это не существовало, но кинематографисты видимо подспудно чувствовали, что это какая-то сомнительная профессия, не «наша», не советская. Лишь в конце 1950-х сценки из жизни домов моды стали попадать на экран, но непременно в сатирическом контексте. Скорее всего, это отражало мнение советских людей на модную индустрию как на что-то не очень серьёзное и легкомысленное. Варить сталь и работать на заводе — это дело. А всякие платьица, костюмчики — какая-то ерунда.
Сцена из фильма Э. Рязанова «Девушка без адреса», 1957
Героиня фильма Эльдара Рязанова «Девушка без адреса» неожиданно становится манекенщицей или, как тогда называли эту профессию в трудовой книжке, демонстратором одежды. Ей надо пройтись по подиуму в бальном платье, но её смущает глубокое декольте, и она обращается к члену художественного совета дома моделей (Рина Зелёная): «Что вы, Елизавета Тимофеевна, я даже не знаю, как в таком ходить!». И слышит в ответ: «Советская девушка должна смело ходить в том, что мы внедряем!». Та же Елизавета Тимофеевна на утверждение коллег, что «художнику необходима фантазия», безапелляционно отрезает: «Я член художественного совета. Мне, например, фантазия абсолютно не нужна. Мы — внедрители, мы должны внедрять, а не фантазировать».
Не менее забавен эпизод из дебютного фильма Василия Шукшина «Живёт такой парень» (1964). Герой Леонида Куравлёва, живущий в деревне, приглашает знакомую девушку посмотреть на показ мод, который комментирует, видимо, очередной «внедритель»: «Это — Маша — птичница! Маша не только птичница, она учится заочно в сельскохозяйственном техникуме. На переднике, с правой стороны, предусмотрен карман, куда Маша кладёт книжку. Читать её Маша может тогда, когда кормит своих маленьких пушистых друзей. Маленькие пушистые друзья очень любят Машу и, едва завидев её в этом простом красивом платьице, толпой бегут к ней навстречу. Им нисколько не мешает, что Маша читает книжку, когда они клюют свои зёрнышки».
Обаятельный, но недалёкий Геша в гайдаевской «Бриллиантовой руке» (1968) — несомненно отрицательный герой, и не случайно род его занятий определили как заведомо никчёмный. Он — демонстратор одежды в доме моделей.
Сцена из фильма Л. Гайдая «Бриллиантовая рука», 1968
Ольга, героиня ещё одного фильма Рязанова «Необыкновенные приключения итальянцев в России», прямо с Красной площади попадает на показ мод, проходящий в ГУМе. Но и тут есть прямой намёк на то, что любая итальянка с улицы одета ничуть не хуже, чем советские девушки на подиуме.
Только у Станислава Говорухина в одной из серий фильма «Место встречи изменить нельзя» работа Дома моделей показана без всякой иронии. Подиум здесь — символ мира. Ирина Соболевская в исполнении Натальи Фатеевой рассказывает о том, что теперь будут носить люди после тяжёлой и долгой войны.
Вот, пожалуй, и всё, что можно найти в советском кино о людях, которые в Советском Союзе посвятили свою жизнь миру моды. Но это совершенно несправедливый взгляд. Советские модельеры честно и талантливо делали своё дело и добивались больших успехов, чаще всего не благодаря, а вопреки. С их находками и достижениями можно познакомиться на выставке «Дом моделей. Индустрия образов», которая будет работать в Музее Москвы до 18 июня 2023 года.