О панических настроениях новой власти в Петрограде в конце февраля 1918 года свидетельствует хотя бы тот факт, что Григорий Зиновьев попросил у ЦК несколько сотен тысяч рублей на случай перехода городской парторганизации на нелегальное положение. Защищать большевиков кроме группы латышских стрелков было некому.
Москва в этом свете была для партии предпочтительнее Петрограда. Она находилась в глубине страны, в то время как «колыбель революции» располагалась слишком близко от уязвимой Прибалтики. Петроград был наводнен дезертирами, беженцами, бандитами и мародерами. Кроме того, после разгона Учредительного собрания поддержка большевиков здесь резко снизилась.
Все тот же Зиновьев возглавил оппозицию, воспротивившуюся переносу столицы. Он был председателем Петросовета и не хотел ослабления своих позиций из-за переезда Совнаркома. К нему также присоединился Луначарский. Ленин же и Троцкий считали, что отъезд правительства поможет не только им самим, но и Петрограду. Они полагали, что потеряв статус революционной столицы, голодный город перестанет интересовать иностранных интервентов. В это время большевиков тревожили не только немцы. В начале марта в Мурманске высадились англичане.
Британские войска на Севере России
Эвакуация завершилась до публикации какого бы то ни было официального распоряжения о ее начале. Французский генерал Ниссель утверждал, что в перевозке материальной части Совнаркому помогали специалисты французской военной миссии. Также была пущена дезинформация о том, что правительство может уехать в Нижний Новгород. По Петрограду ходили самые невероятные слухи, усилилась паника. Поговаривали и о готовности большевиков сдать цитадель русской революции. 9 марта в «Новой жизни» вышла статья «Бегство», в которой была описана удручающая картина петроградской жизни. Толпы осаждали вокзалы, а в самом городе не было ни топлива, ни электричества, ни медикаментов.
Брестский мир с Германией уже был подписан, но еще не ратифицирован, и Ленин все равно решил не отказываться от утвержденного плана. Переезд состоялся, хотя еще в 1917 году именно большевики яростнее всех критиковали Временное правительство, когда его министры тоже задумались об отъезде из Петрограда.
Первыми эвакуировались члены ЦК, руководство партии и правительства, редакторы крупных газет, верхушка профсоюзов. Ленин покинул Смольный, окольными путями добрался до станции и выехал в Москву в ночь с 10 на 11 марта в компании Крупской, своего секретаря Владимира Бонч-Бруевича и группы латышских стрелков. Именно на Бонч-Бруевича были возложены приготовления к отъезду. Он вызывал к себе железнодорожников, корпел над картами. Несмотря на тщательную подготовку, утром поезд наткнулся на состав с дезертирами. Ждать от них можно было чего угодно, поэтому латышские стрелки разоружили состав. Только после этого поезд снова тронулся в путь. Вечером он прибыл в Москву. По дороге Ленин, отрезанный от внешнего мира без радиосвязи и телеграфа, написал статью «Главная задача наших дней».
Ленин на Красной площади. 7 ноября 1918 года
Въехать в Кремль сразу было невозможно. Требовалось создать систему охраны и осмотреть здания. Члены правительства на первых порах поселились в гостиницах. Ленин с Крупской, например, остановились в «Национале». Эта гостиница стала Первым домом Советов, а «Метрополь» — Вторым.
Спустя неделю Ленин переехал в Кавалерийский корпус. Через коридор от него жил Троцкий. Затем — в Сенатский дворец, где у лидера большевиков появился постоянный кабинет. Семьи народных комиссаров жили по-соседски. У них была общая столовая. По воспоминаниям Троцкого, Кремль встретил новых постояльцев изобилием красной кетовой икры: «Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции». В столовой лидерам большевиков прислуживали лакеи, работавшие здесь еще при Александре III и Николае II. Сам Троцкий, кстати, до этого в Москве никогда не был, если не считать шести месяцев в Бутырской пересыльной тюрьме в 1898 — 1899 гг.
Троцкий в своем кабинете
Руководство партии быстро освоилось в Кремле. Ленин, когда хотел осадить в беседе какого-нибудь оппонента, приговаривал: «Да что вы, батенька, в Смольном, что ли? Опомнитесь, пожалуйста, мы уж не в Смольном, мы вперед ушли».
Сепаратный Брестский мир с Германией был ратифицирован сразу после переезда в Москву. Случилось это на IV Всероссийском Съезде Советов. Тот же съезд санкционировал решение правительства о переносе столицы. В его постановлении было сказано, что это временная мера до преодоления «кризиса, который переживает русская революция». Тем не менее, столица так и осталась в Москве и после окончания Гражданской войны.