Во время правления Людовика XIV при французском дворе развернулась кампания по борьбе с отравительницами. В использовании ядов и участии в чёрных мессах подозревали и официальную фаворитку монарха, и племянницу кардинала Мазарини, и маршала Люксембурга.
Разоблачение отравительниц из Версаля началось в середине 1670-х годов. Именно тогда участились внезапные, зачастую необъяснимые смерти представителей знати. Первому начальнику парижской полиции и старшему судье королевского двора Габриэлю Николя де ла Рейни удалось выяснить, что офицер кавалерии Жан Батист де Годен де Сен-Круа, усопший в 1672 году, мог отправиться в мир иной по чьей-то воле. В его бумагах были обнаружены сведения о том, что пассия офицера, маркиза де Бренвилье, в погоне за наследством отравила добрую половину своей родни. Любовник преступницы, по всей видимости, шантажировал её, что могло побудить женщина на месть.
Маркиза бежала, но её нашли — в льежском монастыре. Де Бренвилье пыталась покончить с собой, чтобы избежать публичной казни, но тщетно. Судебный процесс длился с апреля по июль 1676 года. Маркиза, изначально не признававшая свою вину, в конце концов согласилась со всеми доводами следствия. Отравительницу подвергли пытке питьём, в ходе которой она должна быть употребить губительное для человеческого организма количество воды, затем ей отрубили голову. Тело маркизы предали огню.
После процесса над де Бренвилье чуть ли не все смерти французских аристократов молва начала объяснять отравлениями. Всеобщей истерии поддался и король: блюда, подаваемые на стол монарха, отныне должны были проверяться строже, чем раньше, а шеф парижской полиции получил указание скрупулёзно проверить всех столичных алхимиков, магов и других неблагонадёжных персонажей. Вдруг в их деятельности всё не так безобидно и бессмысленно, а под видом волшебных порошков они продают клиентам самые настоящие яды?
В 1677 году полиция вышла на Катрин Монвуазен с реноме ведьмы. Выяснилось, что авантюристка снабжала аристократок различными снадобьями, ядами и зельями. Среди её постоянных покупателей значились официальная фаворитка короля мадам де Монтеспан и её золовка, племянница усопшего кардинала Мазарини графиня Бурбон-Суассонская, а также сам маршал Люксембург.
Расследование вёл специальный трибунал, получивший название «Огненная палата». Монвуазен обвинили в том, что она и в чёрных мессах участвовала, и аборты проводила, и общалась с потусторонним миром, и, конечно же, изготавливала яды, которыми придворные потчевали надоевших супругов, красивых соперниц и политических противников.
Монвуазен пытали, поэтому она готова была подтвердить причастность абсолютно любого человека к её преступлениям. Неудачливая колдунья свидетельствовала и против мадам де Монтеспан, которая якобы то ли хотела убить короля, то ли избавиться от многочисленных соперниц. Получив все требовавшиеся «чистосердечные признания», суд приговорил Монвуазен к смерти — женщину сожгли на Гревской площади.
Фаворитка короля избежала казни, но Людовик заметно охладел к своей возлюбленной. В течение нескольких лет после описываемых событий она ещё жила во дворце, однако монарх приблизил к себе другую женщину и судьбой де Монтеспан практически не интересовался. В 1691 году бывшая фаворитка отправилась в монастырь.
Другие фигуранты процесса тоже оказались в немилости. Маршала Люксембурга на время арестовали, графиню Бурбон-Суассонскую вынудили покинуть пределы Франции.
Когда в «Дело о ядах» оказались вовлечены придворные Людовика XIV, обнаружилось, что у процесса есть и политическая подоплёка. Военный министр Франсуа-Мишель Летелье, он же маркиз де Лувуа, и первый министр Жан-Батист Кольбер, противостоявшие друг другу, старались сделать так, чтобы следующим в списке отравителей оказался кто-либо из приближённых противника. В этой борьбе заметно проигрывал Кольбер: близких ему людей среди любителей ядов оказалось на порядок больше. Именно поэтому Кольбер во многом способствовал прекращению дела.