«Париж — огромная мастерская гниения». Перезревшая необходимость
В середине XIX века центр Парижа был перенаселённым, тёмным, опасным и нездоровым (во всех смыслах) местом. В 1845 году последователь социал-утописта Фурье Виктор Консидеран писал: «Париж — огромная мастерская гниения, где нищета, эпидемия и болезнь работают сообща, где солнечный свет и воздух крайне редки. Париж — ужасное место, где растения вянут и гибнут, и где из семи младенцев четыре умирают в течение года».
Старейшая часть города, остров Сите и Арчинский район, мало изменилась со средних веков. Плотность населения тут была крайне высока по сравнению со всем остальным городом. В 1840 году один врач описал дом на острове Сите, где в одной комнате в пять квадратных метров на четвёртом этаже здания жили 23 человека, одновременно взрослых и детей. В таких условиях болезни распространялись крайне быстро. Вспышки холеры, например, случались в городе дважды в первой половине XIX века: в 1832 и в 1848 (погубила 5% населения Сите).
Река Бьевр (приток Сены) использовалась для сброса отходов из кожевенных заводов Парижа
Ещё одной серьёзной проблемой было движение транспорта. В среднем, широкой улицей считалась уже та, что была шириной всего пять метров. Норма — один или два метра в ширину. Гужевой транспорт едва ли мог передвигаться в городе.
Улица Святого Николая дю Шардоне, одна из узких средневековых улиц возле Пантеона на Левом берегу, в 1850-х годах
Центр Парижа был, ко всему прочему, центром недовольства и революций. Между 1830 и 1848 годами вспыхнуло семь вооружённых восстаний. Жители центра города, а в частности Фобур-Сен-Антуан и кварталов вокруг Отель-де-Виль (ратуша) и Монтань-Сен-Женевьев на левом берегу Сены, разобрали брусчатку и забаррикадировали узкие улочки, препятствовавшие армии восстановить порядок.
Разговоры о модернизации Парижа
Все вышеописанные проблемы французские власти и мыслители осознали ещё в XVIII веке. Вольтер, например, жаловался на рынки, загородившие узкие улочки, распространявшие грязь, инфекции и беспорядки. Фасад Лувра, как говорил Вольтер, прекрасен, но он загорожен зданиями, достойными лишь готов с вандалами. По мнению философа, глупостью властей было вкладываться в бесполезную роскошь, нежели в социальную сферу. С ним был согласен Фридрих I, прусский король. Тот был впечатлён красотой парижских фейерверков, однако, по его мнению, лучше бы французы прежде вложились в благоустройство города.
К концу столетия начались обсуждения реновации, но лишь на самом поверхностном уровне. В 1794 году во время Великой французской революции комиссия художников спроектировала амбициозный проект по постройке широких проспектов и улиц, но эти планы остались лишь на бумаге.
Улица Риволи в 1855 году
У Наполеона I тоже были амбициозные планы по перестройке города. Даже начались работы по прокладке канала, чтобы доставлять в город чистую воду. Началась прокладка улицы Риволи. Улицу успели проложить от площади Согласия до Лувра, прежде чем Наполеон пал. «Если бы только небеса дали мне ещё 20 лет правления и немного досуга», — писал Наполеон на острове Святой Елены, «тщетно было бы искать старый Париж, ничего бы от не осталось, кроме обломков».
Улица Тиршам (Tirechamp) в Арчинском районе («quartier des Arcis»), разрушенная во время расширения улицы Риволи
Средневековый Париж мало пострадал в годы реставрации, а затем во время правления Луи-Филиппа. Его вы можете увидеть не только на фотографиях середины века, но и в романах Бальзака и Виктора Гюго. Тем не менее, попытки обновить город предпринимались: новая канализация (которая всё так же кончалась в Сене), несколько новых улиц, новый мост через реку. Префекту департамента Сена при Луи-Филиппе Клод-Филибер Бартело просто не хватило средств и полномочий, чтобы продолжить работы. Он не мог просто экспроприировать собственность для постройки новых улиц. Кроме того, необходимый закон о минимальных стандартах жилья был принят лишь в 1850, при Луи-Наполеоне Бонапарте. Он тогда ещё лишь президент Второй республики.
Вторая империя: борьба с преступностью, теснотой и баррикадами
Луи-Наполеон Бонапарт стал президентом Франции по двум причинам: во-первых, фамилия — он был племянником Наполеона I, во-вторых, он обещал покончить с бедностью и улучшить жизнь обычных людей. Улучшение городской инфраструктуры вписывалось в эту идею, как улучшение среды, в которой живут люди. То есть, сделать город пригодным к нормальной жизни и зарабатыванию денег. Иными словами, вот он — урбанизм.
Помимо социальных причин, имевших без преувеличения огромное значение, перед властями стояла задача также избавиться от возможности постройки баррикад — на широких проспектах и бульварах строить заграждения гораздо сложнее. По ним же достаточно легко проходят войска. Что, конечно, не противоречит предыдущему абзацу. Бесконечные революции и восстания мало способствуют обогащению народов.
Гранд-Шатле с улицы Сен-Дени, 1800 год
Площадь Шатле в начале XX века
Наполеон III назначил префектом департамента Сена барона Жоржа Эжена Османа, известного своей последовательностью и строгостью. Эстетические воззрения обоих деятелей были адекватны и почерпнуты из лондонской среды. Городу на Темзе в некотором смысле повезло: пожар, уничтоживший город в 1666 году, позволил властям перестроить город на более современный лад без препятствий со стороны собственников.
Для обеспечения движения транспорта Осман проложил широкие проспекты сквозь существующие кварталы. На месте запутанных узких улочек возникла геометрическая сеть широких, прямых и светлых авеню и бульваров. Ширина бульваров доходила до 30 м, что было удивительно для парижан.
Севастопольский бульвар. Назван в честь победы Франции при осаде Севастополя в рамках Крымской войны
Конечно же изменился облик и самой старой части города — Сите. Его территория была практически полностью перекроена Османом. Были снесены все постройки между королевским дворцом (ныне комплекс Консьержери и Дворца правосудия) и собором Парижской Богоматери, а на их месте сооружены здания префектуры полиции и коммерческого трибунала. Старое здание госпиталя Отель-Дьё, ранее располагавшееся частично на острове и частично на левом берегу, было снесено и заменено на более вместительное (площадью 3 га) несколькими метрами дальше. Между новыми зданиями были проложены три прямые улицы, переходящие в мосты, соединяющие остров с обоими берегами Парижа.
Проспекты, созданные Османом в Париже, выделены красным
Вдохновлённый красотой и многообразием лондонских парков, Наполеон III нанял Альфана для сооружения зелёных насаждений в Париже. На западной и восточной границах Парижа были созданы «лёгкие» города — соответственно Булонский и Венсенский лес. В черте города расположились парки Бют-Шомон, Монсо и Монсури. Также в каждом квартале были разбиты скверы, а вдоль авеню высажены деревья.
Интересную характеристику новому облику Парижа дал немецкий философ культуры Вальтер Беньямин («Париж — столица XIX столетия»):
«Урбанистический идеал Османа заключался в возможности видеть перспективу длинных уличных трактов. Он отвечает постоянно отмечаемому в девятнадцатом веке стремлению облагораживать техническую необходимость художественными установками. Институты светской и духовной власти буржуазии должны были достичь апофеоза в обрамлении проспектов. Во время работ проспекты закрывались парусиной, а когда они были готовы, их открывали, словно памятники. Деятельность Османа гармонирует с наполеоновским идеализмом. Он создает благоприятные условия для финансового капитала. Париж переживает расцвет спекуляции. Игра на бирже оттесняет пришедшие из феодального общества формы азартной игры. Фантасмагориям пространства, в которые погружается фланер, отвечают фантасмагории времени, охватывающие игрока. Игра превращается в наркотик. Лафарг объявляет малым прообразом мистерий конъюнктуры. Проведенная Османом экспроприация вызывает жульнические спекуляции.
Наполеон III поручил Осману принести воздух и свет в центр города, объединить различные окрестности с бульварами и сделать город более красивым. Проспект Оперы, созданный Османом и написанный Камилем Писсарро (1898)
Приговоры кассационного суда, инспирированные буржуазной и орлеанистской оппозицией, повышают финансовый риск османизации. Осман пытается укрепить свою диктатуру и ввести в Париже чрезвычайное положение. В одной из парламентских речей 1864 года он выражает свою ненависть к лишенному корней населению города-гиганта. И это население постоянно растет в результате его деятельности. Рост квартплаты вынуждает пролетариат перебираться в пригороды. В результате парижские кварталы теряют своеобразие. Возникает красное кольцо Парижа. Осман сам дал себе прозвище «artiste démolisseur» (художник сноса). Он ощущал, что призван совершить то, что делал, и подчеркивает это в своих мемуарах. При этом он однако отчуждает парижан от своего города. Они уже не чувствуют себя в нем как дома. Они начинают осознавать бесчеловечный характер мегаполиса. Монументальное произведение Максима Д. Кампа «Париж» возникло благодаря этому сознанию. «Jérémiades d’un Hausmannisé" («Плач Иеремии, жертвы османизации»; Беньямин приводит неточное заглавие книги: Paris desert. Lamentations d’un Hausmannise. Paris, 1868) придают ему форму библейского плача.
Истинная цель работ, которые проводил Осман, состояла в том, чтобы обезопасить город от гражданской войны. Он хотел, чтобы баррикады навсегда стали невозможны в Париже. С той же целью уже Луи-Филипп ввел деревянные покрытия для мостовых».