В год 6712 (1204). Царствовал Алексей в Царьграде, в царстве Исаака, брата своего, ослепив которого, он сам стал цесарем. А сына его, Алексея, держал под стражей в заточении, за высокими стенами, чтобы не убежал. И прошло некоторое время, и решился Исаак просить за сына своего, чтобы прежде него выпустил сына из темницы. И упросил Исаак брата, и поклялся ему вместе с сыном, что не помыслят они о царстве, и выпущен был сын из темницы, и стал жить на свободе. Цесарь же Алексей не остерегался его, веря брату Исааку и сыну его, ибо те клялись ему. И потом же Исаак, поразмыслив, снова захотел царствовать и стал подстрекать сына своего, посылая к нему тайно: «Я, мол, добро сделал брату своему Алексею, выкупив его у варваров, а он отплатил мне злом: ослепив меня, завладел моим царством». И возжелал сын того, на что подстрекал его отец, и стали размышлять они, как бы бежать Алексею из города в дальние страны и оттуда добиваться престола. И приведен он был на корабль, и посажен в бочку, имевшую с одного конца три дна, там, где сидел Исаакович, а с другого конца, где затычка, была налита вода: ибо нельзя было иначе бежать из города. И так покинул он Греческую землю. И, узнав об этом, цесарь послал искать его. И стали искать его повсюду, и пришли на тот корабль, где он был, и все обыскали, и из бочек повыбивали затычки, но, видя, что течет вода, ушли, так и не найдя его.

И так бежал Исаакович, и прибыл к немецкому цесарю Филиппу, к зятю своему и к сестре своей. А цесарь немецкий послал к папе в Рим, и так они повелели: «Не воюйте с Царьградом, но так как говорит Исаакович: «Весь град Константинополь хочет, чтобы я царствовал», то, посадив его на престоле, отправляйтесь дальше, в Иерусалим, на помощь; а если не примут его, то приведите его обратно ко мне, а зла не причиняйте земле Греческой».

Фряги же и все полководцы их помышляли лишь о золоте и серебре, обещанном им Исааковичем, а повеления цесаря и папы забыли. Войдя в Суд, прежде всего разбили железные цепи и, подступив к городу, с четырех концов подожгли строения. Цесарь же Алексей, увидев пожар, не стал сопротивляться врагам. Призвал он к себе брата Исаака, им же ослепленного, возвел его на престол и сказал: «Даже если и ты это сделал, брат, — прости меня, вот твое царство», — и бежал из города. И пострадали от пожара город и церкви несказанной красоты, которых нам и не перечислить. И сгорел притвор у Святой Софии, где изображены все патриархи, и ипподром, и до самого моря, а там и до Цесарева затвора и до Суда все сгорело. И тогда погнался Исаакович с фрягами за цесарем Алексеем, но не догнал его, и возвратился в город, и согнал отца с престола, а сам стал цесарем: «Ты, мол, слепой, как же сможешь управлять государством? Я буду цесарем!» Тогда цесарь Исаак, скорбя о городе, и о царстве своем, и о разграблении монастырей, которые давали золото и серебро, обещанное фрягам, разболелся и постригся в монахи, и покинул этот свет.

После смерти Исаака народ восстал против сына его, возмущенный сожжением города и разграблением монастырей. И собралась чернь, и призвали к себе знатных людей, советуясь с ними, кого царем поставить. И все стояли за Радиноса. Но он не хотел царствовать и, спасаясь от них, постригся в монахи. Жену же его схватили, и привели в Святую Софию, и долго требовали у нее: «Скажи нам, где муж твой?» И не сказала она о муже своем. Потом привели человека по имени Никола, воина, и его венчали на царство без патриарха, и шесть дней и шесть ночей совещались в Святой Софии.

А цесарь Исаакович был во Влахерне и хотел, втайне от бояр, ввести в город фрягов. Но бояре, узнав об этом, успокоили цесаря, не дали ему впустить фрягов в город, говоря: «Мы за тебя». А потом испугались бояре, что войдут фряги в город, и, посовещавшись с Мурчуфлом, схватили цесаря Исааковича, а Мурчуфла венчали на царство.

Мурчуфла того Исаакович освободил из темницы, взяв с него клятву, что не будет он добиваться престола у Исааковича, а будет ему помогать. Мурчуфл же послал к Николе к к народу в Святую Софию сказать: «Схватил я врага вашего, Исааковича, я ваш царь, а Никола будет у меня первым сановником, но пусть сложит царский венец». И все люди не давали тому отречься от престола и, напротив, заклинали: «Кто отступится от Николы, да будет проклят!» Однако в тот же день, дождавшись ночи, разбежались все, а Николу схватили, и жену его захватил Мурчуфл, и посадил их в темницу, и Алексея Исааковича заточил, а сам Мурчуфл стал царем в пятый день февраля, надеясь расправиться с фрягами.

Фряги же, узнав, что схвачен Исаакович, стали грабить окрестности города, требуя у Мурчуфла: «Выдай нам Исааковича, и пойдем к немецкому цесарю, кем и посланы мы, а тебе — царство Исааковича». Мурчуфл же и все бояре не выдали его живым, а умертвили Исааковича и сказали фрягам: «Умер он, приходите и увидите сами». Тогда опечалились фряги, что нарушили заповедь: не велели им цесарь немецкий и папа римский столько зла причинять Царьграду. И пошли среди них разговоры: «Раз уж нет у нас Исааковича, с которым мы пришли, так лучше умрем под Царьградом, чем отступим от него с позором». И с той поры начали осаду города.

И пустились на хитрости, как и раньше: приготовили к штурму корабельные реи, а на других кораблях установили тараны и лестницы, а с третьих приготовились метать через городскую стену бочки со смолой. И зажгли лучины на бочках, и метали их на дома, и, как прежде, зажгли город. И пошли на приступ в девятый день апреля, в пятницу пятой недели поста, но ничего не сделали городу, и было убито около ста фрягов. И стояли здесь фряги три дня, и в понедельник Вербной неделя на восходе солнца приступили к стенам напротив Святого Спаса, называемого Вергетис, и против Испигаса и далее до самой Влахерны. Подошли же на сорока больших кораблях, среди которых были и дромоны, а в них — люди на конях, и сами в доспехах, и кони их. Другие же корабли и галеи фряги поставили позади, опасаясь, что их подожгут, как в тот раз, когда пустили греки на них десять кораблей с огнем, установив паруса на попутный ветер, в ночь на Васильев день, но не смогли причинить вреда фряжским кораблям: Исаакович посоветовал грекам пустить корабли на фрягов, а сам предупредил тех об этом, поэтому и не сгорели фряжские корабли.

И вот как был взят Царьград великий: подогнало ветром корабль к городской стене, и были огромные лестницы на нем выше стен, а короткие — на уровне заборол, и стреляли фряги с высоких лестниц по грекам и варягам, оборонявшим городские стены, камнями, и стрелами, и сулицами, а с коротких перелезли на стену; и так овладели городом. Цесарь же Мурчуфл воодушевлял бояр и всех людей, надеясь дать отпор фрягам, но не послушали его: разбежались от него все. Тогда бежал цесарь от фрягов, но они настигли его на Конном рынке, и горько сетовал он на своих бояр и народ. И бежал цесарь из города, а с ним патриарх и все бояре.

И вступили фряги в город в двенадцатый день апреля, на праздник святого Василия Исповедника, в понедельник, и расположились на том месте, где недавно еще стоял греческий цесарь — у Святого Спаса, — и тут простояли всю ночь. А наутро, с восходом солнца, ворвались фряги в Святую Софию, и ободрали двери и разбили их, и амвон, весь окованный серебром, и двенадцать столпов серебряных и четыре кивотных; и тябло разрубили, и двенадцать крестов, находившихся над алтарем, а между ними — шишки, словно деревья, выше человеческого роста, и стену алтарную между столпами, и все это было серебряное. И ободрали дивный жертвенник, сорвали с него драгоценные камни и жемчуг, а сам неведомо куда дели. И похитили сорок сосудов больших, что стояли перед алтарем, и паникадила, и светильники серебряные, которых нам и не перечислить, и бесценные праздничные сосуды. И служебное Евангелие, и кресты честные, и иконы бесценные — все ободрали. И под трапезой нашли тайник, а в нем до сорока бочонков чистого золота, а на полатях, и в стенах, и в сосудохранильнице — не счесть сколько золота, и серебра, и драгоценных сосудов. Это все рассказал я об одной лишь Святой Софии, но и Святую Богородицу, что на Влахерне, куда Святой Дух нисходил каждую пятницу, и ту всю разграбили. И другие церкви; и не может человек их перечислить, ибо нет им числа. Одигитрию же дивную, которая ходила по городу, святую Богородицу, спас Бог руками добрых людей, и цела она и ныне, на нее и надежды наши. А прочие церкви в городе и вне города к монастыри в городе и вне города все разграбили, и не можем ни перечислить их, ни рассказать о красоте их. Монахов, и монахинь, и попов обокрали, и некоторых из них поубивали, а оставшихся греков и варягов изгнали из города.

А вот имена полководцев их: первый — маркграф из Рима, из города Вероны, где жил когда-то язычник жестокий Теодорих. А второй — граф Фландрский. А третий — дож слепой с острова Марка, из Венеции. Этого дожа ослепил цесарь Мануил, ибо многие мудрые убеждали цесаря: если отпустишь этого дожа невредимым, то много зла принесет твоему царству. Цесарь же не захотел его убить, но повелел ослепить его стеклом, и были глаза его как бы невредимы, а перестал он видеть. Этот дож постоянно замышлял козни против города, и все слушали советов его, и ему принадлежали огромные корабли, с которых город был взят. А стояли фряги у Царьграда с декабря по апрель, когда и был взят город. А в мае, девятого числа, поставили цесарем своего латинянина — графа Фландрского — решением своих епископов, и власть между собою поделили: цесарю — город, маркграфу — Суд, а дожу — десятина. Вот так и погибло царство богохранимого города Константинова и земля Греческая из-за распрей цесарей, и владеют землей той фряги.

Источники

  • Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. — СПб.: Наука, 1997. — Т. 5: XIII в.
  • Подготовка текста и перевод О. В. Творогова

Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы