«Образование — это то, что останется, когда всё вызубренное забыто» («Иду на грозу»)
«Одно из самых сладких чувств при чтении — это момент узнавания — Боже мой, это же и про меня, и я это чувствовал, и я так думал, об этом плакал» (Человек не отсюда")
«Жизнь спешит, если мы сами медлим» («Эта странная жизнь»)
«В этом мире хорошо только подлецам: им не в чем разочаровываться, они живут без иллюзий, они считают всех подлецами и редко ошибаются» («Иду на грозу»)
«Вообще читать научные книги не стоит, ими надо пользоваться. А читать надо Агату Кристи…» («Зубр»)
«Россия — это всегда европейские слова и азиатские поступки, — заметил кто-то из русских философов» («Человек не отсюда»)
«В школе мне казалось, что если люди прочли «Дон-Кихота», Чехова, Толстого, то никто больше не сможет делать гадости…» («Иду на грозу»)
«В жизни бывает момент, один момент, если упустишь его — это навечно» («Мой лейтенант»)
Даниил Гранин за работой, фото журнала «Огонек»
«Блокадная книга» (в соавторстве с Алесем Адамовичем)
«Слово «хлеб» обрело, восстановило среди всего этого свой символический смысл — хлеб насущный. Хлеб как образ жизни, хлеб как лучший дар земли, источник сил человека. Блокадница Таисия Васильевна Мещанкина о хлебе говорит, будто молитву новую слагает: «Вы меня послушайте. Вот сейчас, когда я встаю, я беру кусок хлеба и говорю: помяни, господи, всех умерших с голоду, которые не дождались досыта поесть хлеба. А я сказала себе: когда у меня будет хлеб оставаться, я буду самый богатейший человек»
«Умереть не трудно, умирать очень тяжело…»
«Правда, я не верующий. Но правильнее — я, отстранивший от себя решение этих вопросов. Они выше меня. Я знаю только, что бога, управляющего миром согласно законом любви, нет. А другого бога я не знаю и знать не хочу»
«Но стоило человеку получить чуть больше тепла, света, как чувства его с невероятной остротой начинали воспринимать простые радости: солнце, небо, краски. Ничего не было вкуснее лепешек из картофельной шелухи. Никогда так ярко не светила электрическая лампочка. Человек научился ценить самое простое и самое главное»
«Массовый голод — это тихие смерти: сидел и незаметно уснул, шел — остановился, присел… Многие наблюдали, запомнили жуткую «тихость» голодных смертей»
«Первым не выдержал зять. Не такой уж и молодой, не ленинградец, он воскликнул: — Зачем, ну зачем нужны были такие страдания? Сдать надо было город. Избежать всего этого. Для чего людей было губить? Так просто, естественно вырвалось у него, с досадой на нелепость, на странность того, минувшего. Поначалу мы не совсем поняли, что он имел в виду. Ему было лет тридцать пять, бородатый, вполне солидный мужчина, казалось, он не мог не знать. Потом мы сообразили, что мог. То есть, вероятно, он где-то когда-то слыхал, читал о приказах гитлеровского командования, о планах фюрера уничтожить, выжечь, истребить, но ныне все это стало выглядеть настолько безумным, фантастичным, что наверняка потеряло реальность. Время, минувшие десятилетия незаметно упрощают прошлое, мы разглядываем его как бы сквозь нынешние нормы права и этики»
«Не было сил отозваться на горе»