Империя и диадохи
Не успело остыть тело Александра Великого, как его полководцы принялись делить царство своего благодетеля, причем делая это совсем не мирным путем. Диадохи (дословно «преемники») стремились упрочить свою власть и не дать чрезмерно усилиться кому-то из своих «коллег» — последовала череда кровопролитных и затяжных войн. Нужно сказать, что уже в первые годы после смерти Александра наметились две основные тенденции: часть наследников стремилась сосредоточить в своих руках все земли империи Александра, другая же часть, наоборот, предпочитала довольствоваться только частью территорий, основывая свои царства. Точку в споре «государственников» и «конфедератов» поставила битва при Ипсе.
Четвертая война
В начале 308 года до н. э. диадохи решили в очередной раз разрешить узел противоречий, разрубив его. Фригийский сатрап Антигон, ранее планомерно боровшийся с «узурпаторами», претендовавшими на возрождение державы Александра, сам стал как никогда близок к объединению разрозненных территорий от Адриатики до Инда в едином царстве — в 306 году до н. э. он провозгласил себя царем и наследником. Неудивительно, что соседи Антигона были совсем не рады такому повороту событий и поспешили объединить усилия, чтобы устранить угрозу своей власти. Против Антигона, контролировавшего Малую Азию, Элладу, Сирию, Финикию и острова Средиземноморья, выступили македонский царь Кассандр, фракийский царь Лисимах, правитель восточных сатрапий Селевк и повелитель Египта Птолемей.
Несмотря на столь внушительный список врагов, Антигон имел преимущество в стратегическом положении своей державы, которая как бы разрезала владения его врагов. Кроме того, на море господствовал флот Антигона, позволявший спокойно перебрасывать силы из Европы в Азию. А о богатстве фригийского владыки и вовсе ходили легенды, впрочем, небезосновательные. В схватке должна была решиться судьба всего Восточного Средиземноморья — появится ли тут снова единый владыка, или завоевания Александра разорвут по лоскутам его приемники?
Кампания Лисимаха
В 302 году союзники возобновили активные действия. Инициатором перехода к наступлению был македонский царь Кассандр, вокруг которого Антигон все теснее сжимал кольцо своих войск. На 302 год был назначен поход, который должен был покончить с независимостью Македонии — в Греции собралась пятидесятитысячная армия под командованием сына Антигона Деметрия. Естественным союзником Кассандра оказался фракийский царь Лисимах (Фракия — область к востоку от Македонии, омываемая Мраморным морем с юга и Черным с востока), которому Антигон угрожал через проливы. В одиночку ни одно из царств не могло и близко тягаться с империей Антигона, однако Лисимах был опытным полководцем, а главное — на его стороне был эффект неожиданности. Фригийский царь не думал, что его противники, земли которых находились на удалении в тысячах километров друг от друга, так внезапно перейдут в наступление.
Ловушка для циклопа
Всю зиму 303/302 года союзники, вероятно, потратили на разработку единого плана разгрома гегемона, а уже на следующий год приступили к его реализации. Пока Кассандр сковывал армию Деметрия в Греции и Фессалии, Лисимах переправился через проливы и нанес удар в самое сердце державы Антигона — Малую Азию, города которой один за другим отпадали от фригийского правителя. Несмотря на довольно скромные силы (около 30 000 солдат), Лисимах сумел добиться впечатляющих результатов. Антигону оставалось или ждать полного отпадения Малой Азии — опоры его державы, или оголить восточные границы и, собрав армию, броситься на Лисимаха. Однако в последнем случае не приходилось сомневаться — как только Антигон уйдет из Сирии, туда тут же вторгнутся Селевк и Птолемей. Скрепя сердце Антигон отправился в Малую Азию.
Всю оставшуюся часть кампании 302 года Антигон тщетно пытался поймать Лисимаха, который раз за разом ускользал у него из-под носа, пользуясь тактическими хитростями и преимуществом в мобильности. А в это время из Месопотамии уже вовсю наступала армия Селевка. Антигон, опасаясь быть разбитым по частям, срочно вызвал Деметрия из Фессалии, который в это время увяз в позиционной войне с Кассандром. Птолемей же не спешил присоединиться к соратникам на поле боя — он был занят тем, что захватывал крепости Финикии и южной Сирии, расширяя свои владения. Так закончился 302 год до н. э.
Эпоха элифантерии
К сожалению, мы почти ничего не знаем о ходе кампании 301 года, так как повествование главного источника по этому периоду Диодора обрывается зимой 302 года. Следующее сообщение античного автора относится к самой битва при Ипсе, когда противники встретились на поле боя во Фригии. О предстоящих событиях 301 года мы можем только догадываться. Так или иначе, летом 301 года объединенное войско союзников встретились с армией Антигона в Малой Азии.
Антигон собрал около 70 000 пехотинцев и 10 000 кавалерии (преимущественно тяжелой и средней). Селевк и компания сосредоточили 65 000 пехотинцев и 10 500 конницы (львиную долю которой составляла легкая иранская конница) и, возможно, 120 колесниц, о применении которых в бою нам мало что известно. Организационно армии диадохов мало чем отличались от войска Александра Великого, однако, качество солдатского элемента в армии неуклонно падало — за 30 лет количество наемников в армии возросло многократно, что не могло не сказаться на боевых качествах эллинистических армий.
Основу армии все так же составляла фаланга педзейтаров, поддерживаемых гипаспистами (гвардия) и застрельщиками. Кавалерия строилась на флангах. Но несмотря на все сходства, одно большое отличие эллинистических армий от армии Александра все же трудно не заметить. В битве при Ипсе с обеих сторон сражалось более полутысячи (!) слонов!
После знакомства с боевыми слонами во время Индийского похода Александра каждый диадох впоследствии стремился заполучить как можно больше этих танков древности. И Селевк в этом деле решительно преуспел — он обменял обширные территории, прилегающие к Инду, на 500 слонов. Это был весомый аргумент в борьбе с соперниками, ведь Антигон, к примеру, сумел собрать только 75 слонов — в 6 раз меньше. И хотя ведение сражения со слонами представляло определенную опасность даже для хозяина этих самых слонов, моральное воздействие животных было неоценимо.
Начало битвы
Оба войска построились друг против друга — в центре фаланга, далее по флангам легкая пехота и слоны, а кавалерия замыкала крылья построения. Антигон, командовавший пехотой, был в плохом настроении — его сын Деметрий рассказал, как ночью ему приснился Александр и пообещал присоединиться к противникам фригийцев. А перед самим сражением сам Антигон, выходя из шатра, упал и больно ударился. Все это немолодой властитель посчитал дурными предзнаменованиями. Правым флангом фригийцев командовал Деметрий. У союзников общее командование осуществлял Селевк, кавалерией левого крыла командовал его сын Антиох, а пехотой — Лисимах.
В начале боя схлестнулись кавалерийские крылья противников. Деметрий был отважным и смелым полководцем и сумел обратить Антиоха и его всадников в бегство. Однако, царевич чрезмерно увлекся преследованием бегущего врага и не заметил, как оторвался от основных сил. Это решение оказалось роковым.
Бой слонов и смерть Антигона
За боем конницы последовало сражение слонов. Величественные животные сцепились в жестокой схватке, разгоряченные шумом боя, криками людей, летящими дротиками, они бились с особенным ожесточением. Вероятно, Селевк ввел в бой только часть слонов, но этого хватило, чтобы разгромить слонов врага и окружить его фалангу (кавалерия левого фланга так же была разбита). Положение Антигона стало чрезвычайно тяжелым, и единственной надеждой стало возвращение в бой Деметрия с кавалерией.
Фригийский царевич попытался прорваться на выручку отцу, но дорогу ему преградили слоны Селевка — четыре сотни огромных животных, построенных в несколько шеренг, как огромная сеть мешали всадникам Деметрия. Не помогла и самоубийственная атака — строй всадников просто разбился о массу слонов. В это же время на другом конце поля боя таяли силы Антигона — пехотинцы разбегались или даже переходили на сторону врага, но Антигон до конца верил, что вот-вот вернется его сын и переменит исход боя. Несколько дротиков пронзили царский доспех — так оборвалась жизнь наследника Александра, со смертью которого погибла последняя надежда на возрождение его империи.
Бегство и последствия
Деметрий, увидев что дело плохо, бежал с поля боя. В Эфесе ему удалось собрать чуть больше 10 000 человек — все, что осталось от армии его отца. В один день он потерял престол, армию, царство, и даже слоны достались победителям. Интересно, что во фригийской армии сражался молодой эпирский царь Пирр; изгнанный из своего царства, он пришел на помощь своему союзнику Антигону. Он был так впечатлен применением слонов в бою, что, когда спустя много лет он высадится с армией в Италии — в его войске обязательно будут слоны. А пока что он вместе с Деметрием обречен скитаться по Средиземноморью в поисках спасения от союзников.
Нужно сказать, что мир среди вчерашних союзников продлится недолго и очень скоро перерастет в острое соперничество, затем в скрытую войну, а после и в полномасштабную войну. Но это уже совсем другая история. А хотя слоны так и останутся неотъемлемой частью армий эллинистического мира, что найдет свое отражение и в походах Ганнибала и в войнах Рима с Селевкидами, тем не менее, битва при Ипсе стала первым сражением исход которого решили слоны.