Волошин vs Гумилёв
Талантливая поэтесса Елизавета Дмитриева была хорошей подругой (или возлюбленной) Максимилиана Волошина. Он-то смеха ради и подсказал ей писать стихи под загадочным псевдонимом Черубина де Габриак. Лиза под вымышленным именем писала стихи один за другим, поражая своим талантом читающую публику. Больше других дарованием поэтессы был восхищён Николай Гумилёв.
Черубина получила от Гумилёва послание, в котором он, не подозревая, кто скрывается под псевдонимом, признавался автору в искренней любви. Максимилиан Волошин решил сделать товарищу сюрприз и поведал об их с Елизаветой совместной незатейливой шутке. Гумилёв юмора не оценил и нелицеприятно высказался в сторону Лизы. За что, судя по всему, получил пощёчину от Волошина. Такого хамства ни один из поэтов терпеть больше не мог: Гумилёв вызвал Волошина на дуэль.
Литераторы выбрали место весьма символическое — район Чёрной речки в Петербурге. Там меньше века назад стрелялся Пушкин с Дантесом, туда же, на городскую окраину, приехали Гумилёв и Волошин. В секунданты Волошин призвал своего товарища, ещё одного выдающегося писателя — Алексея Толстого. Он, отсчитав 15 шагов между противниками, стал готовить оружие для поэтов.
По одной из версий, горе-дуэлянты забыли пыжи — специальные прокладки, которые не дают пороху высыпаться из ствола пистолета. Толстой якобы в этой ситуации порвал платок и забил его вместо пыжей. На счёт «три» соперники выстрелили: Гумилёв промахнулся, а у Волошина случилась осечка. Два раза. Третий раз стрелять он уже не стал, поскольку это запрещали правила дуэли. Каждый дуэлянт остался при своём, а поэтесса вскоре перестала общаться как с одним, так и с другим.
Грибоедов vs Якубович
Вообще Грибоедов с Якубовичем не должны были стреляться, делить им, по большому счёту, было нечего. Грибоедов водил дружбу с графом Александром Завадовским, который был влюблён в молодую танцовщицу Дуню Истомину. Однако любовь эта была не обоюдной: в городе — не без оснований — поговаривали, что Истомина крутит роман с графом Шереметевым. Но как-то раз Истомина вдруг пожаловала домой к Грибоедову, там-то её уже ждал его друг Завадовский.
Как утверждали обе стороны, ничего криминального не произошло, но графа Шереметева такое объяснение едва ли могло устроить. Он через своего друга Якубовича вызвал Завадовского на дуэль, а встретившись с ним, устроил демонстративную ссору. Зимой 1817 года на Волковом поле сошлись соперники, секундантами были Грибоедов и Якубович. Шереметев выстрелил мимо, Завадовский, выждав паузу и справившись с нервами, угодил в цель.
Через несколько дней Шереметев скончался, а его секундант Якубович, поражённый таким исходом, вызвал на дуэль Грибоедова. Такая дуэль, в которой после противников сражаются их секунданты, традиционно называется четвертной. Грибоедов и Якубович стрелялись в Тифлисе чуть ли не через год после тех событий. Грибоедов, как утверждают некоторые источники того времени, был не в восторге от предстоящей дуэли и отговаривал своего противника от этой затеи.
Но всё сложилось иначе: Якубович, стрелявший первым, попал в кисть руки Грибоедову, тот же, практически не целясь, выстрелил мимо. Травма, полученная на всю жизнь, лишила страстного любителя музыки Грибоедова возможности играть на пианино. Впоследствии на пострадавшем пальце поэт носил специальную накладку, по которой, кстати, и опознали его тело после разгрома русского посольства в Тегеране.
Рылеев vs Шаховский
В 1824 году будущий поэт-декабрист Кондратий Рылеев вызвал на дуэль совсем юного прапорщика Финляндского полка Константина Шаховского. У Шаховского якобы была некая любовная история с незаконнорождённой сестры Рылеева. В результате дуэли поэт получил не очень серьёзное ранение в ногу.
Общественность была уверена, что Рылеев вступился за честь своей сестры, однако, как поведал его секундант и друг Александр Бестужев, Рылеева вывел из себя тот факт, что свои письма Шаховский подписывал «Рылеевой», хотя она эту фамилию, по мнению Кондратия, не носила. Мать Рылеева, разнервничавшись от всего произошедшего, вдруг «схватила горячку» и умерла через несколько месяцев. Поэт до конца дней не мог простить себе участие в этой абсурдной дуэли.