Сюжет
Говоришь Уорхол — подразумеваешь бесконечный репринт. История с упаковкой супа Кэмпбелл началась в 1960-м с изображения одной банки и закончилась через два года двумя сотнями картинок. В промежутке был вариант из 32 копий.
Первая работа была посвящена рисово-томатному супу — самому популярному — и выполнена в технике живописи. Все последующие вариации созданы в технике, которая сделала Уорхолу имя, — шелкография. Именно она позволяла ему штамповать за день десятки копий одного сюжета.
Когда Уорхол впервые представил картину, каждое из изображений лежало на полке, как если бы это были настоящие банки в супермаркете. Их количество соответствовало числу вкусов, которые тогда могла предложить компания «Кэмпбелл». И каждая картинка обладала своим запахом, который подтверждал название — что на коробке, то и в коробке.
Контекст
Современники назвали работу с упаковкой супов отражением пошлости и бездуховности культуры массового потребления. В это охотно верится, если не знать, что сам Уорхол был фанатом потребления. И его творчество — гимн потребительской эпохе. Селебрити, политики, деньги, товары — все лишь объекты потребления.
Уорхол сам выбирал объекты для тиражирования. Суп Кэмпбелл был дешёвым и популярным, особенно в среде бедных людей, откуда вышел и художник. Человек, воспитанный на супах быстрого приготовления, либо сдаётся, либо протестует. Уорхол дошёл до того, что превратил идолов в своего рода суп: многократно повторенный, разжёванный образ быстро готовится, легко продаётся, с удовольствием потребляется и вызывает привыкание.
Энди создал Джоконду 20-го века — изображение Мэрилин Монро. Первую работу он выполнил вскоре после её смерти, а затем сделал многочисленные репринты. Это одновременно возносило её фото до уровня иконы и низвергало до уровня листовок. Очень дорогих листовок. И так Уорхол поступал со всеми.
Судьба художника
Ненасытная жажда потребления — это отчасти следствие нищего детства. Энди родился в многодетной семье иммигрантов, жизнь была непростой. Ребёнком он перенёс несколько серьёзных болезней, из-за которых был вынужден много времени провести в постели. В результате Уорхол вырос мнительным, закомплексованным, боящимся врачей. В юности перекрасил волосы в седой: он хотел выглядеть, как старик, думать, как старик, и жить, как старик. Но всё вышло с точностью до наоборот.
Отучившись на графического дизайнера, он отправился в Нью-Йорк, где занялся рекламой: рисовал иллюстрации, плакаты, оформлял витрины. Предлагаемые им образы были дерзкими, провокационными и … работающими. Его реклама продвигала товары. Вскоре Уорхол смог от ремесла перейти к творчеству.
Он смог соединить индустрию рекламы и искусство. Шелкография, которую Уорхол стал использовать для создания арт-объектов, позволила реализовать его идею: искусство надо производить массово. Понятия высокого и низкого были нивелированы.
Свою мастерскую он организовал по принципу Содома и Гоморры. Вечеринки с алкоголем, наркотиками, оргиями не прекращались. Контора работала под вывеской «Фабрика» и занимала особняк на Манхэттене. Почти все, кто так или иначе сотрудничали с Уорхолом, подсаживались на наркотики разной степени тяжести. Художник делал это специально: низводил людей до уровня животных, наблюдал за ними и в очередной раз демонстрировал, что те, кто считают себя людьми, личностями, таковыми не являются.
Параллельно с вечным «праздником» «Фабрика» производила искусство. Это была и реализация Уорхола, и его пощёчина общественному вкусу, которому привычны уникальные арт-произведения, создаваемые долго и мучительно. Уорхол своим тиражированием запустил новый тренд: искусство всегда должно быть на полке, уникальность больше не интересует, даже упаковка может быть шедевром, стоящим тысячи и даже миллионы долларов.