Горький считал его своим учителем и называл самым «законченным» человеком из сотен им встреченных. Толстой не мог сдержать слез благодарности, прослушав одну из его статей, а Луначарский однажды сказал, что Короленко мог бы быть лучшим кандидатом на пост президента России.
Донкихотскую честность, как метко определил эту черту публициста литературовед Аверин, Короленко унаследовал от отца. Галактион Афанасьевич, бывший уездный судья в провинции, отличался поразительным чувством справедливости. Он настолько не терпел обмана, что буквально выходил из себя, когда становился его свидетелем. В автобиографической книге Короленко вспоминал, как отец, которому однажды случилось вести процесс о наследовании между графом и бедной вдовой, не смог сдержать возмущения и выгнал аристократа из собственного дома, когда тот приехал к нему с «известным предложением». Дело тогда выиграла вдова, что значительно поправило ее положение и сделало одной из богатейших помещиц в уезде. Стремясь отблагодарить беспристрастного судью, женщина привезла его семье подарки, но была встречена холодным отказом хозяина. Из всех вещей по просьбе дочери Галактион Афанасьевич согласился оставить лишь куклу, после чего еще долго пребывал в дурном настроении и обвинял домашних за то, что те «сделали его взяточником».
Отцовская жажда правды рано проявилась и в сыне. Будучи студентом Петровской академии, Короленко стал одним из лидеров протеста против жандармских порядков администрации и ее слежки за студентами. За заявление с требованием прекратить произвол Короленко был исключен и сослан в Кронштадт в качестве государственного преступника. По окончании срока он вновь отправился в Петербург, откуда уже через два года его вновь отправили в ссылку, на этот раз в Вятку. Тогда полиция потерпела неудачу, пытаясь найти в его квартире шрифты для тайной типографии народовольцев, но это не помешало представителям закона арестовать Короленко и его братьев и без суда обвинить их в революционной деятельности.
Поняв за время, проведенное в ссылках, всю степень разложения власти, в 1881 году Короленко отказался дать присягу новому царю, написав Александру III, что сделать этого ему не позволяет совесть. Заявление ссыльного писателя монарху по душе не пришлось, и из своего прежнего места наказания Короленко был выслан в Якутию, где в самых суровых условиях провел оставшиеся три года из своего шестилетнего изгнания.
Дворянин по происхождению, Владимир Галактионович никогда не пользовался привилегиями своего класса. Ему даже пришлось покинуть институт в Петербурге ради возможности жить на стипендию московской академии. В Кронштадтской ссылке Короленко, чтобы обеспечить себя и свою семью, дал объявление о поиске работы, в котором предложил свои уроки, корректуру и рисунки.
Местный полицмейстер посчитал желание студента стать корректором слишком вольным и вместо этого посоветовал ему пойти чертежником… в минный класс. Так и случилось, что полгода своего наказания сосланный Короленко провел, проектируя последнее вооружение государственного флота. Позднее помимо журналистской деятельности знаменитый публицист освоил ремесло сапожника, работал в слесарной мастерской и пахал землю в Вятской губернии — все ради того, чтобы на собственном опыте понять, как живет простой народ.
Особое место в публицистике Короленко занимали репортажи о процессах в уездных судах. Алчность, безразличие и бюрократизм судей и прокуроров переходили всякие границы, а институт присяжных зачастую представлял собой сборище абсолютно некомпетентных и даже безграмотных людей. Так, в 1895 году по обвинению в ритуальном убийстве были приговорены к пожизненной каторге семь ни в чем не повинных крестьян-удмуртов.
По версии следствия, они отрезали голову нищему и забрали из его тела кровь для совершения жертвоприношения. В доказательство же приводились случайные слухи и рассказанные местным мужиком сказки о кровожадных удмуртских богах. Несмотря на очевидную нелепость обвинения, судьи отказывались пересматривать приговор, и лишь после вмешательства Короленко вынуждены были изменить свое решение. Крестьян освободили, а корреспонденции публициста, которые он вел прямо из зала суда, легли в основу очерка «Мултанское жертвоприношение», впоследствии ставшего одним из лучших образцов российской журналистики.
Всякую новость Короленко сообщал глазами очевидца, и при этом почти всегда становился непосредственным участником описываемых событий. В годы гражданской войны на Украине Короленко отправлялся на базары и объяснял крестьянам замыслы полиции и черносотенцев. Особенно много сил он бросал на борьбу с голодом, на протяжении долгих лет свирепствовавшим в российских и украинских деревнях. С его помощью открывались десятки бесплатных столовых, организовывался сбор средств нуждающимся детям. Однажды в дом уже пожилого публициста ворвались грабители, которые попытались украсть 2 млн пожертвований. Стремясь помешать бандитам, Короленко бросился на одного из них, и тот выстрелил. Грабитель промахнулся, но растерялся и обратился в бегство — деньги были спасены.