Надо сказать, это и правда можно было назвать значительным шагом в сторону гуманизма. В конце 18-го века методы французского правосудия вызывали острое желание никогда не попадаться в его цепкие руки. Помимо пыток, которые всё ещё считались неотъемлемой частью судебного и досудебного процессов, сохранялись самые разные вариации смертной казни.
Наиболее распространённая — повешение. Представителей высшего сословия обычно обезглавливали. За поджог, скотоложство, ересь, содомию и колдовство приговорённых сжигали. За фальшивомонетничество — варили заживо. За расчленение или госизмену — четвертовали. За разбой и убийство полагалось колесование: преступнику ломали кости, привязывали к колесу и оставляли умирать. При наличии смягчающих обстоятельств приговорённого могли умертвить до начала экзекуции: учитывая методы казней, это и правда было проявлением милосердия. Но даже доступное лишь дворянам отрубание головы могло превратиться в пытку, если меч был недостаточно острым, а палач — неумелым.
[Сборник: Великая французская революция]
Так обстояли дела в 1789 году, когда врач и политик Жозеф Игнас Гильотен на заседании Учредительного собрания предложил отменить пытки и заменить все имеющиеся виды казни обезглавливанием с помощью специальной машины. Минимизация роли палача и безболезненная, как он считал, смерть должны были стать гарантией равенства и в скором времени привести к полной отмене смертной казни.
В 1791 году идею Гильотена приняли на законодательном уровне. Сам механизм — утяжелённое лезвие, свободно движущееся между вертикальными направляющими и поднимаемое на высоту 2−3 метра, — начали использовать несколько позже. Луизетта, как называли тогда эту машину, впервые показала себя на Гревской площади 25 апреля 1792 года. Только некоторое время спустя машина получила имя гильотина — к великой досаде Жозефа Игнаса, ярого противника смертной казни, который не хотел оставаться в истории фактически синонимом убийства.
Изначальный дизайн гильотины несколько отличался от привычного нам. Трапециевидное лезвие появилось в результате доработок. В первом варианте оно было изогнутым и закруглённым, как у косы.
Первым казнённым на гильотине стал обыкновенный вор Николя Жак Пеллетье. Ради наживы он напал на прохожего и случайно убил его. Публичная казнь с использованием нового устройства привлекла гораздо больше людей, чем обычно, но по итогу зрители оказались разочарованы: обезглавливание произошло слишком быстро и было куда менее зрелищным, чем прошлые экзекуции.
«Жениться на вдове»
Невольный крёстный гильотины отнюдь не был её изобретателем. Идея не принадлежала также ни доктору Антуану Луи, ни механику Тобиасу Шмидту, сконструировавшим эту машину. Подобные механизмы использовались ранее в других государствах — по некоторым данным, начиная ещё с античного Рима. Однако во Франции в конце 18-го века была разработана универсальная конструкция, которую взяли на вооружение и другие государства.
«Прохладное дыхание в затылок» — так Гильотен описывал смерть от чудо-устройства. Правда, дыхание это было лёгким далеко не всегда. В случае неисправности механизма отсечение головы происходило не сразу, и лезвие приходилось опускать несколько раз.
Великая французская революция прославила гильотину, сделала её своим символом. Казни были поставлены на поток. «Жениться на вдове», «сходить в парикмахерскую», «чихать в опилках» — вот лишь несколько выражений, пополнивших лексикон французов в эти годы и обозначавших прогулку на плаху. А сама гильотина по прозвищу «национальная бритва» приобрела сакральное значение, превратилась в жертвенный алтарь, оказаться на котором может любой.
В обществе выработался определённый негласный набор правил поведения во время казни. Приговорённым полагалось сохранять достоинство перед лицом смерти, не кричать и не плакать, не просить пощады. Заключённые даже устраивали в камерах репетиции, готовясь к последнему представлению в своей жизни. Судя по воспоминаниям современников, большинство осуждённых придерживалось этих норм. Потому столь сильное впечатление произвела Жанна Дюбарри, которая металась в ужасе и взывала к толпе, умоляя пожалеть её.
Дань моде
«Национальная бритва» быстро стала атрибутом повседневности. Маленькие гильотинки расползлись по домам в виде кулонов и серёжек, брошей и колец, табакерок, ножей для фруктов, приборов для обезглавливания домашней птицы, тарелок, кружек, пуговиц и прочих сувениров. Золотая молодёжь подхватила эту экстравагантную моду и пошла дальше. Популярной стала одежда, напоминающая облачение приговорённых к обезглавливанию. Мужчины надевали грубые шинели и добавляли к ним высокие воротники, словно защищаясь от «прохладного дыхания в затылок». Женщины носили похожие на рубища жертв платья римского типа, в прохладную погоду накидывая сверху красную шаль (в красных рубашках шли к эшафоту осуждённые за убийство). Волосы при этом собирали наверх, обнажая затылок, а на шею вешали красные, словно кровь, колье.
Долгая жизнь
Нет ничего более постоянного, чем временное. Гильотен, надеясь на скорую отмену смертной казни, ввёл в оборот машину, которая действовала во Франции до второй половины 20-го века. Последней её жертвой стал убийца и насильник Хамида Джандуби. Только в 1981 году во Франции официально отменили смертную казнь.
Кстати, история о том, что Гильотен сам попал под «национальную бритву», — не более чем легенда. Он дожил до 75 лет и умер своей смертью. Но до конца дней сожалел о связи своего имени с кровавым орудием.