С.БУНТМАН: Добрый вечер! Мы с вами начинаем разбирать очередное дело, и, как очень часто бывает, дело чрезвычайно тяжёлое, когда мы обращаемся к советской эпохе и сталинским временам. Еврейский антифашистский комитет у нас. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман.

А.КУЗНЕЦОВ: Добрый вечер!

С.БУНТМАН: У нас было несколько передач, в программе «Дилетанты» были передачи о Еврейском антифашистском комитете, когда были круглые даты разгрома, и были подробные очень передачи. Но сейчас собственно речь идёт о том, кто это такие и какова была эта часть огромной антисемитской компании, которая развернулась.

А.КУЗНЕЦОВ: Вот вы, Сергей Александрович, сказали, что это трудный период в нашей истории, а передовая — свежайшая, так сказать, наука — с вами не вполне согласна. Я позволю себе начать с цитаты — ну, свежее некуда, ну дымится просто, да? Параграф второй уже знаменитого, хотя ещё вроде бы даже не поступившего в школы, учебника истории нашей страны во второй половине 20 — начала 21 века, Мединского — Торкунова, параграф второй, «Политическая система в послевоенные годы». Контрольные вопросы. «Какая поддержка оказывалась после войны союзным республикам? Как она повлияла на послевоенное развитие этих республик?» Ну как? Хорошо. «По мере обострения холодной войны под подозрение…» — Поль, включите нам, пожалуйста, чтобы, так сказать, наши зрители наслаждались этим прямо вот в том виде, в котором авторы, да?

1.jpeg
Выдержка из учебника истории. (pinterest.ru)

«По мере обострения холодной войны под подозрение попадали лица, тесно связанные с общественными и политическими деятелями за границей. В 1948 г.» — выделено шрифтом — «Еврейский антифашистский комитет был распущен. Ряд деятелей ЕАК, установивших связи с зарубежными сионистскими организациями, были обвинены в шпионаже. В 1947—1953 гг. в СССР прошла так называемая кампания борьбы с космополитизмом, или «низкопоклонством перед Западом». Осуждалось проявление интереса к западному образу жизни, восхваление западной культуры». Конец цитаты.

С.БУНТМАН: Ну, во-первых, они перепутали и две компании, которые низкопоклонство и космополитизм. А во-вторых, а где у нас тут вот реабилитация политическая и установление того, что это были облыжные обвинения?

А.КУЗНЕЦОВ: А зачем, Сергей Александрович? Зачем? Вот смотрите: вы вот, на самом деле я восхищаюсь, вот как надо писать учебник. «По мере обострения холодной войны». Я, честно говоря, не уверен, что репрессии против Еврейского антифашистского комитета связаны именно с обострением холодной войны, но она же в это время обострялась? Значит, она там обостряется, и по мере её обострения у нас тут «под подозрение попадали лица». Ну, а почему дальновидный человек не будет подозревать? Надо подозревать! «…тесно связанные с общественными и политическими деятелями за границей». Были? Были, сейчас мы об этом будем говорить. Был распущен? Был распущен. «Ряд деятелей <…>, установивших связи с зарубежными сионистскими организациями, были обвинены в шпионаже»? Были. Установили они связи? Установили. А то, что это сделано по заданию партии, правительства? Слушайте, ну учебник не резиновый, в конце концов, есть ФГОСы, есть СанПины…

С.БУНТМАН: Ну да, конечно, ну кого это… ну естественно, да.

А.КУЗНЕЦОВ: Бедные! Вам не жалко школьников, которым таскать всё это на своём горбу в школу, да?

С.БУНТМАН: Да! Кто же… Да, во-первых — да, а во-вторых, и время тоже учебное.

А.КУЗНЕЦОВ: Вот. А то, что «осуждалось проявление интереса к западному образу жизни» — а разве это плохо, что осуждалось? Мне кажется, это хорошо, зачем нам западный образ жизни? Вот, вот это вот великолепие…

С.БУНТМАН: Ну, в общем, этот скотский учебник, извините, если называть своими именами.

А.КУЗНЕЦОВ: В общем, этот — да. Причём я имею в виду — и Сергей Бунтман наверняка имеет в виду «скотский» не в смысле адресованный скотам, а в другом смысле, да?

С.БУНТМАН: Я скотов никак не обижаю и от них, вот, и сразу скажу, ни один скот от моей фразы не пострадал.

А.КУЗНЕЦОВ: Значит, вот на самом деле весь учебник — этот учебник, конечно, большая подлянка учителям, даже абсолютно верноподданным и тем, которые разделяют каждую фразу, в нём написанную, потому что учебник этот сделан так, что если относиться к урокам, к своему делу — напомним, что это дело не только учителя, но и учеников — если к этому делу относиться серьёзно, то практически каждая фраза должна быть расширительно прокомментирована. Вот этим, собственно говоря, мы и будем сегодня заниматься.

Значит, зачем был создан Еврейский антифашистский комитет — понятно абсолютно. На этот счёт, мне кажется, в общем-то и даже его создатели, советское руководство, не особенно это скрывало. Еврейский антифашистский комитет был создан для налаживания связей с еврейскими организациями за рубежом, в первую очередь, разумеется, в странах антигитлеровской коалиции, имея в виду, что международные еврейские организации разветвлены, у некоторых из них — в первую очередь у американских — имеются очень значительные средства, и хорошо бы этот фактор тоже задействовать. Собственно, это видно из всего. Это видно из состава Еврейского антифашистского комитета. Туда включили в первую очередь людей, и профессия которых, а в некоторых случаях и конкретные имена облегчали вот эту вот задачу. Кого включили? Больше всего в руководстве ЕАК и в активе ЕАК мы находим деятелей литературы и искусства. Ну например, да? Это Эренбург, Маршак, Перец Маркиш, Квитко, Эйзенштейн. Из музыкантов это Ойстрах и Гилельс. Из театрального мира — это актёр Зускин, актёр номер один Государственного еврейского театра, ГОСЕТа, да? Ну, если не считать также его руководителя, режиссёра и одного из ведущих актёров.

С.БУНТМАН: Соломона Михоэлса, конечно.

А.КУЗНЕЦОВ: Соломона Михоэлса, который возглавит этот Еврейский антифашистский комитет. Таиров. Кроме этого, деятели науки. Академик Фрумкин, академик Лина Штерн. Единственный не еврей в Еврейском антифашистском комитете — академик Пётр Леонидович Капица. Ну, кстати говоря, я не уверен, что многие люди понимают в перечислении этих фамилий, что Капица — не еврейская фамилия. Ну бог с ними, это не имеет значения, да? Ну, а поскольку шла война, и об этом тоже нужно было помнить, в Еврейский антифашистский комитет включили трёх военных. Это генералы Крейзер и Кац, Кац из военных инженеров, Крейзер общевойсковой генерал, командующий армией, и Герой Советского Союза Фисанович, командир подводной лодки. Ну, а поскольку этой всей творческой интеллигенцией, да, этими всеми интеллигентами надо было как-то руководить и за ними приглядывать, одним из руководителей становится фактический руководитель Совинформбюро, формальным он станет после смерти Щербакова в 1945-м, но и при Щербакове Соломон Лозовский фактически направлял там всю работу. У Щербакова было, много было других обязанностей, ну и плюс, там, некоторые личные особенности, скажем так — они не позволяли ему на Совинформбюро сосредоточиться целиком, а это настолько горячая грядка, что там требовалось ежедневное …

С.БУНТМАН: Да. Было бы смешно, если бы Щербакова, конечно, назначили председателем Еврейского антифашистского комитета.

А.КУЗНЕЦОВ: Антифашистского комитета? Да, это было бы изящно, прямо скажем, поизящней чем Капица. Ну, вот, значит, Соломон Лозовский станет одним из его руководителей, иногда даже пишут, что фактическим руководителем — ну действительно, Михоэлс был всё-таки человек творческий, хотя определённый административный опыт у него безусловно был, но по театральной, как говорится, линии, да? А уж с Лозовским-то всё, старый партийный человек, ему ничего два раза, как говорится, объяснять не надо. И собственно, наверное, самое известное, эпизод из деятельности Еврейского антифашистского комитета — дайте, пожалуйста, Поль, нам следующую картинку — да, ну вот здесь одна из фотографий, вот фотографий целиком всего руководства нет, но вот одна из фотографий, когда руководители Еврейского антифашистского комитета, значит, встречаются во время его приезда в Советский Союз с американским журналистом… Бен Цион… Сейчас! Извините, выскочила фамилия, со мной это… Бен Цион Гольдберг, он в очках в центре фото, да? Справа от него Лина Штерн, слева Соломон Михоэлс.

2.jpeg
Руководители Еврейского антифашистского комитета. (commons.wikimedia.org)

Вот, и следующее фото, Полин, дайте нам, пожалуйста. Это поездка Михоэлса, он справа здесь. Может создаться впечатление на этой фотографии, что чуть ли не вклеен Соломон Михоэлс — нет, это ретушь того времени.

3.jpeg
Михоэлс в США. (commons.wikimedia.org)

Это фотография из статьи в газете, в более удачном качестве её, к сожалению, найти не удалось. Вы видите, естественно, узнали, по центру — Эйнштейна. Это поездка Михоэлса и Ицика Фефера, который на этой фотографии слева, тоже одного из членов комитета, журналиста и человека, это важно для всей этой истории, очень плотно аффилированного с НКВД, встречавшегося и получавшего указания лично от Берии, человека, который был таким вот почти, в общем, практически всем, кому надо, известным человеком Берии в этом комитете. Он был, так сказать, его глазом, его ухом, его другими органами.

Когда Михоэлса вызвали и объявили ему о том, что, с одной стороны, ему оказано большое доверие и, с другой, чрезвычайно ответственная задача: поехать в Соединённые Штаты, в Канаду, в Мексику, в Великобританию для того, чтобы побудить тамошние еврейские организации более активно оказывать помощь Советскому Союзу, в первую очередь финансовую, разумеется, ему дали понять, что Фефер к нему приставлен, что он — доверенное лицо, так что у Михоэлса на этот счёт, конечно же, никаких иллюзий не было. Вот эта поездка по названным странам, которая принесла Советскому Союзу более 16 млн долларов тогдашних, это гораздо больше в нынешних долларах непосредственной финансовой помощи. На что я обращаю внимание, раз уж мы начали, как на уроке, с учебника. Дети, на что вы должны обратить внимание! Инициатива создания этого комитета исходила от руководства, этот комитет создавался с совершенно определёнными внешнеполитическими целями, в этот комитет включили людей, которым советская власть, с одной стороны, таким образом показывает, что она им доверяет, с другой стороны, все они прекрасно понимают, что в Советском Союзе такие вещи понимаются как аванс, и аванс надо отрабатывать.

С.БУНТМАН: Но с другой стороны, цель вообще вполне благородная.

А.КУЗНЕЦОВ: Цель — благородная, цель — патриотическая. А то, что этот комитет вот как-то да, вроде для советского интернационализма немножко странно. Но к этому времени уже не странно. Поворот от интернационализма, конечно, никогда не объявленный, но чувствуемый людьми, что называется, кончиками пальцев, ведь начался ещё до Второй мировой войны, во второй половине 1930-х. А во время войны это стало уже достаточно понятно всем разумным людям.

Война заканчивается, и на Еврейский антифашистский комитет потихонечку начинают падать всякие шишки. Его убрали из подчинения Совинформбюро и передали отделу внешней политики ЦК ВКП (б). Вроде бы, это можно рассматривать как повышение статуса, но на самом деле это было усилением опеки. Начинаются проверки и вот, например, 12 октября 1946 года Министерство госбезопасности, уже министерство, да, наркоматов уже нет. И вот МГБ направляет в ЦК и Совет министров записку, которая называется «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета». В записке говорилось о том, что члены ЕАК забыли о классовом подходе, осуществляют международные контакты с буржуазными деятелями и организациями на националистической основе, — как будто не вы их туда отправляли эти контакты осуществлять, — а рассказывая в буржуазных изданиях о жизни советских евреев, преувеличивают их вклад в достижения СССР, что следует рассматривать как проявления национализма.

С.БУНТМАН: Это уже с 1943 года длится. Вот такая вещь.

А.КУЗНЕЦОВ: Но как раз в 1943 году, когда Михоэлс общался с американскими, канадскими…

С.БУНТМАН: Я имею в виду не ЕАК, который был нужен так же, как ядерная физика, и поэтому не подвергался лженаучным…

А.КУЗНЕЦОВ: Только расстаться с ним было проще, чем с ядерной физикой.

С.БУНТМАН: В 1943 году приостановили награждение евреев и практически прекратили присвоение звания Героя Советского Союза. Многовато оказалось.

А.КУЗНЕЦОВ: Особенно многовато после самой большой раздачи званий Героя Советского Союза — осень 1943-го, Днепр. Это действительно статистически, официально документально подтверждено, наиболее крупная из, именно по части присвоения вот этого высокого звания, операций Великой отечественной войны. Но как раз в 1943-м, путешествуя по загранице, Михоэлс-то как раз всё время подчёркивал, какую большую роль евреи играют в Советском Союзе, как в Советском Союзе никаких, ни малейших притеснений, как они в братской семье народов и так далее. Так что-то, за что осенью 1946-го упрекают руководителей, было выполнением соответствующих инструкций.

Что же такого случилось? Вот это, наверное, самый главный вопрос, который возникает в связи с вообще антисемитской компанией конца 1940-х — начала 1950-х, и с Еврейским антифашистским комитетом в частности. Мне это видится так. Есть две группы причин: общие и частные, но частные не значит менее важные, просто они конкретно связаны с определёнными действиями, определёнными личностями и так далее. Что касается общих соображений. Я думаю, что товарищ Сталин вообще в принципе, возвращая многие практики дореволюционной Российской империи, решил, что старый добрый национализм — это вообще-то хороший инструмент, и не зря Российская империя так эффективно и масштабно им пользовалась. И надо сказать, что если говорить об использовании национализма как инструмента, ведь начали-то не с евреев. Я бы сказал, что первое применение по таким большим площадям, не по отдельным целям, а по-крупному — это репрессированные народы, это 1944 год.

С.БУНТМАН: Но там сделали как коллективную ответственность, это было, народы коллективно отвечали все. Отвечали все вообще, и в ходе войны, и до войны, присоединение республик тех же самых.

А.КУЗНЕЦОВ: А вот как это согласуется с принципом пролетарского интернационализма? Когда у нас классовая, какая может быть коллективная вина народа? Но в людях, обычных людях, которым, в частности, это тоже было адресовано, вот этот, некоторое время дремавший, пещерный национализм, он радостно проснулся, загукал, пропросил жрать, как любое проснувшееся существо.

С.БУНТМАН: Ну да, потому что ни на какой, в общем-то, ни на каких других дрожжах, оказалось, что победить не удаётся.

А.КУЗНЕЦОВ: Почему евреи? Убеждён, что, во-первых, потому что товарищ Сталин был вообще не большим любителем изобретать велосипед. Так хорошо работало у царя-батюшки, ну зачем ещё что-то придумывать? Понятно, что в сотрудничестве с немцами евреев обвинить трудно, в сотрудничестве с немцами обвинили крымских татар, калмыков, чеченцев, ингушей и другие народы Северного Кавказа, но на крымских татар и особенно чеченцев с ингушами все проблемы советского общества свалить как-то трудно. А вот евреи в этом смысле гораздо универсальнее.

С.БУНТМАН: Евреи всегда под рукой. Хотя надо тебе сказать, что, если ты помнишь, сотрудничество Льва Давидовича Троцкого с нацистами тщательно пропагандировалось до убиения оного в 1940 году.

А.КУЗНЕЦОВ: Конечно.

Царь-колокол безгласен, поломатый,
Царь-пушка не стреляет, мать ети;
и ясно, что евреи виноваты,
осталось только летопись найти.

Это Губерман. О летописях мы сейчас поговорим. Ну, а что касается конкретики. Ещё довольно часто называют в качестве одной из причин такой политики конца 1940-х — начала 1950-х то, что Израиль, к созданию которого советское руководство приложило свою руку и усилия, якобы разочаровал товарища Сталина. То есть «якобы» я зря сказал, наверное, Израиль действительно сильно разочаровал товарища Сталина, я не вижу ничего невозможного в схеме, что Сталин исходил из того, что Израиль, куда поедут советские евреи, воспитанные советской школой, партией и комсомолом и так далее, позволят превратить это государство в форпост советского влияния на Ближнем Востоке. Но к делу Еврейского антифашистского комитета этот фактор ещё не имеет отношения. Это произойдёт позже.

С.БУНТМАН: Да. Это будет борьба с космополитизмом и всё остальное, вплоть до дела врачей.

А.КУЗНЕЦОВ: Решение принято до. Значит, что касается причин субъективных. Действительно, у советского руководства вызывало большое подозрение то, что в конце войны, начиная с 1944 года, Еврейский антифашистский комитет потихонечку начинает брать на себя полномочия, которые ему не расписывались. Выходит, так сказать, за рамки своей компетенции. Ну например, цитирую то же самое постановление, точнее не постановление, а записку 1946 года: «Комитет явочным порядком развёртывает свою деятельность внутри страны, присваивает себе функции главного уполномоченного по делам еврейского населения и посредника между этим населением и партийно-советскими органами. В результате делается вывод о том, что деятельность комитета вышла за пределы его компетенции, приобрела несвойственные ему функции и потому является политически вредной и нетерпимой». 26 ноября 1946 года записка аналогичного содержания, уже из ЦК, была направлена понятно кому (товарищу Сталину, разумеется). А знаешь кем? Человек пока ещё неизвестен, но впоследствии весьма прославится: Михаил Андреевич Суслов.

С.БУНТМАН: О-о-о, ну он уже!

А.КУЗНЕЦОВ: Уже, конечно!

С.БУНТМАН: Уже прославился, я бы так сказал, но в местном масштабе.

А.КУЗНЕЦОВ: Видимо, в наибольшей степени насторожившим Сталина прожектом Еврейского антифашистского комитета явилось возрождение так называемого Крымского проекта, и вот об этом надо несколько слов сказать отдельно. Значит, в своё время, ещё в 1920-е годы, возникает идея, — причём возникает она, судя по всему, одновременно в нескольких головах, — создания еврейской области на территории Советского Союза. Вот для того, чтобы показать, что да, у нас все народы равны. Евреев в Советском Союзе много, а компактного у них, так сказать, образования нет, там, республики или автономной республики. И начинает этот вопрос достаточно активно дебатироваться, и довольно часто в различных проектах звучит как место возможного образования такой автономии Крымская АССР. Напомню, что Крым в это время, и перед войной и после войны, был автономной республикой в составе РСФСР, вплоть до того момента, когда Хрущёв сочтёт целесообразным передать его Украинской ССР.

С.БУНТМАН: И ты туда же! Это не Хрущёв — Верховный совет всё сделал.

А.КУЗНЕЦОВ: Ну хорошо, да, но мы же понимаем. Мы же друг друга понимаем? Так вот, более того — этот проект не был не одобрен, да, и на территории Крыма появится два района, где будет компактно проживать еврейское население: Фрайдорфский и Лариндорфский (в честь видного советского деятеля, большевика Ларина, который, в частности, этим делом тоже занимался). Это тот самый Ларин, чья дочь станет последней женой Николая Ивановича Бухарина и чьи воспоминания…

С.БУНТМАН: Да, но он успел вовремя умереть…

А.КУЗНЕЦОВ: Да, в 1932 году — он успел вовремя умереть.

С.БУНТМАН: И даже в Москве есть посёлок Ларино.

А.КУЗНЕЦОВ: А затем было сочтено, что с Крымом — это всё нецелесообразно, а целесообразно дальше развивать вариант дальневосточный, то есть биробиджанский. И вот в 1944 году, когда казалось, про Крымский проект уже было прочно забыто, под сукно положено и вообще положено, Еврейский антифашистский комитет без всякого согласования, не посоветовавшись с товарищами, его лидеры во главе с Михоэлсом пишут на высочайшее имя: а вот Крым так пострадал, а вот не, так сказать, не вплести ли в программу его послевоенного возрождения передачу части Крыма под Еврейскую автономную область, с соответствующими субсидиями, мы могли бы привлечь средства из-за границы, что очень помогло бы Советскому Союзу в восстановлении народного хозяйства. Назывались конкретные имена зарубежных еврейских филантропов, с которыми уже переговорили и которые уже дали предварительное согласие внести значительные средства… Вы чем там, блин, заняты? — возник вопрос в некоторых головах, и в первую очередь в главной голове Советского Союза.

Поль, дайте нам, пожалуйста, следующую фотографию, её ненадолго. Помимо всего прочего, Еврейский антифашистский комитет проводил всякие массовые мероприятия, и в Советском Союзе тоже. Вот: «Еврейский антифашистский комитет приглашает Вас принять участие в вечере, посвящённом Второму митингу представителей еврейского народа в Москве». Таких митингов три будет за войну. Это 1942 год, как следует из типографских данных. Значит, доклад Михоэлса, а дальше концерт, как и положено.

4.jpeg
Афиша мероприятия ЕАК. (commons.wikimedia.org)

А теперь дайте нам, пожалуйста, следующую картинку. Вот эта обложка…

5.jpeg
Обложка «Чёрной книги». (commons.wikimedia.org)

С.БУНТМАН: Вот, это очень важная вещь!

А.КУЗНЕЦОВ: Да. Уже было набрано, и набор два года держали, но потом всё-таки рассыпали. Вот так должна была выглядеть обложка этой книги, которая увидит свет только в конце 1980-х годов: «Чёрная книга о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в гитлеровских лагерях уничтожения на территории Польши во время войны». Это книга, к созданию которой, к работе над которой приложило руку большое количество людей. Курировали эту работу и организовывали, направляли, вдохновляли два выдающихся представителя советской литературы: уже упоминавшийся Илья Эренбург и ещё не упоминавшийся Василий Гроссман. И книга эта, в частности, предназначалась для публикации за рубежом и в Советском Союзе. То есть всё это в ходе, в рамках выполнения всё той же задачи, о которой я с самого начала говорил: задачи пропагандистской, внешнеполитической. В данном случае «пропагандистской» я употребляю…

С.БУНТМАН: И участия в действиях вообще антигитлеровской коалиции. В общем-то, совсем немного времени прошло после Нюрнбергского процесса

А.КУЗНЕЦОВ: А создаётся-то она ещё до Нюрнбергского процесса, начинает создаваться.

С.БУНТМАН: Да. После того, как были выявлены преступления нацистов, уничтожение еврейского народа. И ну это… Не надо нам сейчас.

А.КУЗНЕЦОВ: А вот нам сейчас не надо, потому что в Советском Союзе окончательно возобладало мнение, что трагедия еврейского народа — это часть трагедии советского народа. Никакого другого смысла, ни о каком особом отношении к евреям нам здесь говорить не надо! Известна история, как, когда открывался мемориал в Бабьем Яре, или Яру, я даже не знаю, как правильнее сказать… Значит, нежелательно было, не велено было говорить о том, что это в первую очередь массовое захоронение евреев — это массовое захоронение советских граждан. И когда кто-то на этом всё-таки сделал акцент — получил потом упрёк, что здесь лежат не только евреи… Он ответил, что да, но только евреи лежат здесь исключительно потому, что они евреи. Другие — это военнопленные, люди, убитые за связь с партизанами, и так далее, — а эти вот просто за породу, за нос, за цвет волос, да, за говор, за всё остальное.

Следующий этап — 1948 год. МГБ направляет ещё одну записку, в которой уже гораздо более жёсткие формулировки: антисоветская, националистическая работа, Михоэлс и Фефер вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой… Убийство Михоэлса к этому времени уже осуществлено — в начале 1948 года. Отсылаю тех, кто пока не совсем в теме, к замечательной книге братьев Вайнеров «Змея и камень в зелёной траве», где всё это очень подробно рассказано в художественной форме. Сегодня хорошо известно, так сказать, кто какие функции в этой рабочей группе по Михоэлсу выполнял, кто внёс предложение относительно грузовика, известны государственные награды, боевые, кстати говоря, которыми наградили участников операции. Но это пока ещё делается всё неофициально — Михоэлса хоронят с почестями, да. Всё-всё-всё. А затем возбуждается уголовное дело. Да, в ноябре 1948 года Политбюро по результатам вот этой вот записки МГБ принимает постановление, в котором говорится: «Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР: Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать». Вот прям так в постановлении и сказано — «пока никого не арестовывать».

С.БУНТМАН: Одну секунду, я отвечу Анне. Во-первых, очень хорошо, спасибо большое: это сказал про «только евреи за то, что они евреи» Виктор Некрасов. А Анна говорит: ну почему же не надо? Это же немцы уничтожили, можно было дополнить другими народами. Анна, я вам скажу как-то совершенно по-еврейски: это вы меня спрашиваете? Я в этом никакого участия не принимал, и если вы спрашиваете, какой-то здравый смысл…

А.КУЗНЕЦОВ: Я думаю, что это риторический вопрос, конечно же.

С.БУНТМАН: …то тут он и не ночевал вообще даже.

А.КУЗНЕЦОВ: А дальше возбуждается уголовное дело и начинается тяжёлая повседневная филигранная следственная работа. Поля, дайте нам, пожалуйста, первый триптих (сегодня у нас их будет несколько). Это руководство первой бригады из нескольких десятков следователей. И думаю, что более чем сотня оперативных работников, которая работает по этому комитету. Правда, второе и третье лица схожи до степени родных братьев. Я даже полез проверять — нет, действительно, это два разных человека, а не ошибочная фотография одного и того же. Возможно, подбирали таким образом. Слева — начальник следственной части по особо важным делам МГБ генерал-майор Леонов, а по центру и справа — его заместители, полковники Михаил Лихачёв и Владимир Комаров.

6.jpeg
Руководство первой бригады следователей. (commons.wikimedia.org)

Эти люди, все трое, будут арестованы вместе с Абакумовым и разделят его судьбу. Да, чистка, очередная чистка в аппарате МГБ, когда им, в частности, будет поставлено в вину, помимо всего прочего, что они пошли на поводу, так сказать, не разоблачили должным образом… Хотя они очень активно работают: более сотни человек привлечено, посажено, кто не посажен, тех, так сказать, трясут.

Что инкриминируют? Четыре пункта в основном: еврейский буржуазный национализм — признайтесь, что вы на самом деле не советские евреи, а что для вас ваше еврейство на первом месте, а это значит — еврейский буржуазный национализм. Создание антисоветского националистического подполья. Какое подполье, да? ЕАК у всех на виду: газету свою создавал, митинги проводил, вон, маршала Ворошилова приглашал… Но дело в том, что эта формулировка, «создание антисоветского националистического подполья», в 1948 году она живая-живая. Она очень хорошо на мозги советских людей оказывает воздействие. Западная Белоруссия, Западная Украина, балтийские страны. Всё замечательно. Государственная измена. И сотрудничество с американской разведкой — ну, это понятно, куда же без этого. Но летом 1951 года начинается та самая чистка, и дело ЕАК, уже практически сшитое, замерзает почти на год. Дело в том, что по доносу подполковника, в самом ближайшем будущем генерала МГБ Рюмина арестовывают Абакумова, и одно из обвинений Абакумову — в том, что он скрывал террористический план еврейского националиста Этингера, того самого врача-клинициста Этингера. Вот. Поль, дайте, пожалуйста, следующую фотографию. Вот, можем полюбоваться одним из томов этого дела: Дело по обвинению Лозовского, Фефера, Штерна и других.

7.jpeg
Дело по обвинению Лозовского, Фефера, Штерна и других. (commons.wikimedia.org)

С.БУНТМАН: В 42 томах.

А.КУЗНЕЦОВ: Пока в 42. Вот следующий триптих, следующее, так сказать, руководство бригады. Слева — сам товарищ Рюмин, который никому это не перепоручал, а, значит, помогают ему другие товарищи, среди которых, например, правый человек может людям старшего поколения, может, они его узнают. Правда, они его помнят уже в более старшем возрасте — это Николай Николаевич Месяцев, будущий начальник главной телевизионно-радийной кнопки, начальник Гостелерадио, будущий посол СССР в Австралии. Он вообще-то комсомольский работник. Что он тут делает? А дело в том, что как раз в эту пору его сравнительно ненадолго, на два-три года, прикомандировали в порядке, так сказать, усиления. Ну, старшие товарищи помнят, люди старшего возраста, что органы госбезопасности постоянно усиливали партийными, комсомольскими, рабочими, какими нужно кадрами. И вот он по такому комсомольско-кадровому усилению сюда попал, и его — в эту бригаду в полковничьем звании. Зачем? Ну, видимо, так сказать, как партийного человека, со стороны, для осуществления контроля. Потому что оперативного и следственного опыта у него, конечно же, вообще никакого нет.

8.jpeg
Руководство бригады следователей. (commons.wikimedia.org)

На последнем при жизни Сталина пленуме ЦК (октябрь 1952 года) вот как, например, расставляются акценты: «Молотов — преданный нашему делу человек. Позови…» — жена Молотова, Полина Жемчужина, тоже сидит в том числе как еврейский буржуазный националист. — «Позови — и я не сомневаюсь, что он не колеблясь отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Чего стоит предложение Молотова передать Крым евреям». Молотов не предлагал. Действительно, через Жемчужину на него пытались влиять, и он вроде бы, скажем так, вроде бы брался передать это предложение куда надо. Но своей инициативы — ну что вы! Вячеслав Михайлович разве мог так… обделаться. Но это не важно, ему тем не менее это поставят в вину. «Это грубая политическая ошибка товарища Молотова. На каком основании товарищ Молотов высказал такое предложение? У нас есть еврейская автономия — разве этого не достаточно? Пусть развивается эта республика, а товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш советский Крым». Ну, дело надо на суд выводить — пора уже, да: люди третий год сидят.

Но выяснилось, что много народу сидит, и было сочтено нецелесообразным устраивать грандиозный процесс по образцу царской России, по образцу «процесса 193» и так далее — надо поуже, покомпактнее. Ну, понятно, что тех, кто сидит, выпускать никто не планировал — проведём их по отдельным другим процессам, а сейчас — главный. На главный решено вывести полтора десятка человек. Что это за люди? Лозовский, Фефер, заместитель министра Госконтроля РСФСР Брегман, сотрудник Совинформбюро Юзефович, главный врач ЦКБ имени Боткина Шимелиович, Лев Моисеевич Квитко — детский поэт, Перец Давидович Маркиш — поэт, писатель Давид Бергельсон, поэт Давид Гофштейн, Вениамин Зускин, который принял ГОСЕТ после гибели Михоэлса. Единственная женщина — Лина Соломоновна Штерн, академик, физиолог, врач. Леон Тальми — журналист-переводчик Совинформбюро, старший контрольный редактор госиздательства художественной литературы на иностранных языках Ватенберг, редактор международного отдела Совинформбюро… Извините, две женщины — я ошибся, — Эмилия Теумин. Три! И переводчик Еврейского антифашистского комитета Чайка Семёновна Ватенберг-Островская.

Значит, долго решали, как будем судить. И решили судить не торопясь, судить обстоятельно, но в закрытом режиме. Прессу не допускать, зрителей не допускать. Поль, ещё один наш триптих ждёт. Вот судьи. А судьи кто? Вот они. Председатель суда, председатель военной коллегии, то есть преемник недоброй памяти Ульриха Александр Чепцов и судьи, судьи на линиях, так сказать, заседатели Леонид Дмитриев и Иван Зарянов. Зарянов — крайний правый, был советским судьёй на Токийском процессе.

9.jpeg
Судьи. (commons.wikimedia.org)

Ещё до начала процесса Рюмин, который считал себя — а может, и был — куратором этого процесса, неофициально, но жёстко сообщил судьям, что на Политбюро принято решение всех расстрелять, кроме академика Штерн. Вот сейчас действительно будет тяжёлое чтение, и не потому что большая цитата, а по содержанию её. Сегодня издана полностью стенограмма процесса, и она есть в открытом доступе, без труда её найдёте. Когда арестовали одним из первых Исаака Фефера, кто-то, Зускин, по-моему, сказал — эта сволочь нас всех заложит, завалит. Ну, собственно, его контакты с НКВД ни для кого не были секретом, с НГБ уже, точнее. И Фефер действительно — похоже, что он единственный, к кому не применялись пытки, он действительно, так сказать, видимо, полагая это своим служебным долгом, давал необходимые следствию показания.

Вот, например, отрывочек из его показаний на процессе: «Мы договорились о посылке материалов, которые интересуют американцев. Я об этом показал на предварительном следствии, сейчас подтверждаю свои показания. Мы договорились о посылке материалов о промышленности, о сельском хозяйстве и культуре в СССР, о том, чтоб посылать материалы шпионского характера, у нас разговоров не было, но впоследствии это вылилось и в посылку материалов, представляющих государственную тайну. Эти материалы мы не имели права посылать, учитывая перечень от 1945 года, ставший мне известным во время следствия». То есть перечень-то был принят в сорок пятом году, но, так сказать, до людей доведён не был, это очень удобно. Засекретили новый большой объём информации и вот, так сказать, они на этом попались. Председательствующий задаёт вопрос — какие материалы? Фефер: «Материалы с конкретными данными о промышленности, о сельском хозяйстве, о культуре и в частностях о новостройках и культуре Биробиджана». Они-то, наивные еврейские старики, думали, что они продолжают делать важное дело — они рассказывают, как замечательно, свободно развивается Еврейская автономная область, да.

«О том, чтоб посылать специальные сведения, — такого разговора не было. Но после войны Лозовский созвал руководителей комитета и дал указания — побольше посылать материала о восстановлении советской промышленности и сельского хозяйства». Вот ведь враг какой, да? «Соответственно этому я и своим редакторам давал такие же указания. Лозовский нам говорил, чтоб мы внимательно прислушивались к заказам американцев и выполняли эти заказы». Вот он, Лозовский-то, шпион! «Как только я возглавил работу в комитете», — а после ареста Лозовского Фефер, да, будет, — «я поставил вопрос, чтобы все материалы проходили через Главлит. После возвращения из Америки мы информировали членов президиума Лозовского о поездке, и комитет начал посылать корреспонденцию — статьи и очерки — в Америку. Часто получали заказы от руководителей американской буржуазной печати, исполняли эти заказы. Должен сказать, что мы, кроме всего этого, фактически превратили комитет в националистическую организацию и расширили его функции».

С.БУНТМАН: Это не следует из того, что он же говорил.

А.КУЗНЕЦОВ: Не следует. Но он говорит то, что есть, так сказать, в деле — я чуть не сказал «в обвинительном акте». Дело в том, что…

С.БУНТМАН: Это одно и то же, конечно?

А.КУЗНЕЦОВ: Нет. Дело в том, что стороны в процессе не участвовали. Решено было провести процесс без обвинения и защиты. Ну как в суде инквизиции — суд сам допрашивает, сам делает выводы. По тогдашнему законодательству по делам террористического и другого политического свойства это можно было делать. Официально можно. Председательствующий: «Кто — мы?» Фефер: «Я, Михоэлс, Эпштейн. О расширении функций говорил Шимелиович. Маркиш выступал с предложением оказывать помощь эвакуированным. Шимелиович выступал об оказании помощи евреям, которые возвращались на старые места из эвакуации, а это было не наше дело». Почему не ваше, да? Это я с позиции обычной человеческой логики, если вы еврейский комитет. «Мы договорились с американскими националистами об издании «Чёрной книги». Мы получили согласие издать «Чёрную книгу» от Лозовского. Таким образом, я считаю, что в комитете велась националистическая работа, что руководители комитета посылали материал, представляющий государственную тайну».

Ещё один приведу кусочек из стенограммы, допрос Гофштейна, который демонстрирует уровень компетентности судей. Председательствующий: «Вы религиозный человек?» Гофштейн: «Нет. Я никогда не был религиозным человеком. Я несколько лет жил в деревне, и все мои родные занимались крестьянством. Я один из первых евреев в тех местах, который в субботу занимался корчеванием деревьев, пахал, косил». Обратите внимание на вопрос председательствующего. «Одно другому не мешает. Можно быть религиозным человеком и заниматься физическим трудом». То есть он даже не понимает, о чём.

С.БУНТМАН: Он не понял, о чём речь идёт, ну да.

А.КУЗНЕЦОВ: Он не понимает, да, и Гофштейну приходится говорить — «у евреев существует закон, что в субботу нельзя заниматься никаким трудом, и никакой религиозный еврей субботний день не осквернит. А я, как я уже говорил, занимался в субботу физическим трудом». Были люди, которые не признавали вину, были люди, которые признавали вину частично. Вот одним из тех, кто не признавал вину, несмотря на применение к нему очень жёстких методов физического воздействия, был главный врач Боткинской больницы. Председательствующий: «Но вы всё же на предварительном следствии давали показания о националистической деятельности Еврейского антифашистского комитета?» Шимелиович: «Я не хотел бы в начале моего допроса говорить об этом, но поскольку вы поставили вопрос, то я скажу: я никогда не произносил того, что записано в первом протоколе моего допроса от марта сорок девятого и подписанного мною. Эти показания в моё отсутствие составил следователь Рюмин с ещё кем-то. Лозовскому пригрозили, что его могут побить, и он решил, как он сказал, извиниться перед Штерн за то, что он её оговорил, наговорил на себя, ещё, может быть, на кого-то с тем, чтоб впоследствии на суде отказаться от всего. Я не пошёл по этому пути. Я спорил три года, четыре месяца, и поскольку будет возможность, я буду спорить дальше, со следователем, если нужно — с прокурором. Если Лозовскому только пригрозили, то я должен, к сожалению, в начале допроса заявить, что я получал в течение месяца, январь-февраль сорок девятого года, примерно с некоторыми колебаниями в ту или другую сторону в сутки восемьдесят-сто ударов, а всего, по-моему, я получил около двух тысяч ударов. Я многократно подвергался телесному наказанию, но вряд ли найдётся следователь, который скажет о том, что при всех этих обстоятельствах я менял свои показания. Нет, то, что я знал — я произносил, никогда, ни стоя, ни лёжа, ни сидя я не произносил того, что записано в протоколах. Почему же я их подписал? Это протокол от марта сорок девятого, я подписал, находясь в очень тяжёлом душевном состоянии и неясном сознании».

С.БУНТМАН: Это всегда, это формула у многих обвиняемых была, это формула — показать пытки.

А.КУЗНЕЦОВ: Ну, собственно, он прямо говорит о пытках. Восемьдесят-сто ударов в сутки, да? Как и было указано, практически всех приговорили к смертной казни, Лине Штерн дали три с половиной года лагерей и пять лет ссылки. Она не полностью этот срок отсидит, потому что умрёт Сталин и наступят дальнейшие известные события. Все осуждённые направили в президиум Верховного совета просьбы о помиловании, они были отклонены, и через пять дней после этого приговоры были приведены в исполнение. Но этим дело не закончилось. Как я сказал, дела разбили на несколько, и в связи с уголовным делом Еврейского антифашистского комитета всего в общей сложности было репрессировано сто двадцать пять человек, из них двадцать три к высшей мере, к двадцати пяти годам — двадцать, к двадцати годам — три, к пятнадцати годам одиннадцать, к десяти годам — пятьдесят, к восьми годам два, к семи годам один, к пяти годам два, к трём с половиной годам один — это вот Лина Штерн, к десяти годам ссылки — один, умерло в ходе следствия шесть, прекращены дела после ареста в отношении пяти человек, да и то после смерти Сталина. То есть те, кого отложили на потом, — им повезло.

Поль, дайте нам, пожалуйста, картиночку. Это последняя — на Донском кладбище вот такой вот мемориальный памятник, потому что прах расстрелянных где-то там, где — никто не знает.

10.jpeg
Мемориальный памятник. (commons.wikimedia.org)

С.БУНТМАН: Ну да. И послесловие. Вот этого года уже. На Первой Тверской-Ямской улице был установлен знак, замечательный скромный знак, как и многим-многим другим — последний адрес. Последний адрес Переца Маркиша. Был. Устанавливали его в присутствии посла государства Израиль, и это было сочтено как акт памяти, и в общем-то это великолепная вещь — «Последний адрес», она и, конечно, репрессированных членов, и расстрелянных членов Еврейского антифашистского комитета, конечно, тоже помянула. Сняли. Сняли не власти. Не московские власти, это уж точно, абсолютно. Сняли какие-то энтузиасты. Сняли, отковыряли знак «Последнего адреса», как и многих других. Вот. Трусливые мерзавцы, потому что они прекрасно знают, что за это им не будет ни-че-го. Вот такие вот дела.

А.КУЗНЕЦОВ: Реабилитация была сначала половинчатая, в хрущёвские времена реабилитировали, но в секретном порядке. Ну, а такая, полновесная, с объявлением об этой реабилитации — это уже вторая половина 1980-х годов. То самое время, которое в учебнике, с которого началась наша сегодняшняя передача, изображается самыми что ни на есть чёрными красками. Ну как и положено, как величайшая геополитическая катастрофа 20-го века. Раз уж отлито в граните, то, соответственно не может школьный учебник игнорировать такие установки.

С.БУНТМАН: Во всём этом самое приятное, в этом школьном учебнике — что он отлит в граните. Он никуда не денется, и от него потом не отбояриться его авторам, промоутерам и фанатам.

А.КУЗНЕЦОВ: Я очень на это надеюсь.

С.БУНТМАН: Хорошо! Спасибо большое, друзья. Все, мы на этом прекращаем нашу программу — ну то есть на сегодня. Всего доброго, до свидания!

А.КУЗНЕЦОВ: Всего хорошего.


Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы