Знаменитые зарубежные поездки советских лидеров

Владимир Ильич Ленин не совершил ни одного официального визита за рубеж: когда большевистскую власть начали признавать, он оставался во главе партии и правительства лишь номинально. Его преемники за границу ездили, и у каждого визиты имели свои особенности.


Визиты с госбезопасностью

Сталин не питал пристрастия к путешествиям. Каждый год ближе к осени вождь выезжал на Кавказ отдыхать. Утром он садился в специально подготовленный поезд из нескольких вагонов, движение на линии останавливалось, и уже к вечеру Иосиф Виссарионович прибывал на место назначения. Однако дважды «отцу народов» все же пришлось оставить своих чад. Хотя назвать эти два визита зарубежными можно довольно условно.

Летом 1943 года победные операции Советской Армии вызвали опасения у союзников: если дела так пойдут и дальше, то скоро вопрос об открытии второго фронта отпадет сам собой. Президент США Рузвельт хотел, во что бы то ни стало, встретиться со Сталиным. Иосиф Виссарионович, в принципе, был согласен. Однако вопрос о месте проведения конференции стал серьезной проблемой. Советский вождь предложил Черчиллю и Рузвельту приехать в Архангельск или Астрахань, но лидеры США и Великобритании проводить встречу на территории СССР не хотели — это было бы признанием главенствующей роли Советского Союза. Последовал обмен телеграммами. Черчилль — Сталину: «Предлагаю провести конференцию в Шотландии». Сталин отказался. Рузвельт — Сталину: «Конференцию целесообразно созвать в Каире или Басре. В случае согласия коалиция может выслать для советской делегации корабль». Сталин ответил, что пришлет на переговоры Молотова.

Но это, в свою очередь, не устраивало Рузвельта. Затем на карте будущей конференции возник Фэрбанкс — авиационная база на Аляске. Но пристрастное чекистское изучение воздушного моста на Аляску оказалось неутешительным — до Фэрбанкса лету пять — шесть суток со всеми посадками. Обдумав ситуацию, Сталин ответил Рузвельту решительной телеграммой: «Как бы ни оценили наши поступки будущие поколения, я как Верховный главнокомандующий не считаю целесообразным отправляться на конференцию антигитлеровской коалиции дальше Тегерана».

Добираться до Тегерана Сталину предстояло поездом до Баку, а дальше — самолетом. Дорога на Баку шла через Сталинград, где еще несколько месяцев назад гремела страшная битва. По сути дела, поезд с делегацией должен был двигаться параллельно линии фронта, поэтому операция готовилась с особой тщательностью. Ни машинисты, ни охранники, ни служащие не знали, кто едет и куда. Из секретного циркуляра наркома внутренних дел Лаврентия Берии: «На станциях и населенных пунктах по всему пути следования поезда лиц, подозрительных по терроризму и диверсиям, арестовывать, всех подозрительных на вокзалах задерживать за двое суток до проследования поезда. В поселках, прилегающих к железной дороге, проводить ежедневные облавы и проверку документов».

Сталин недаром всем видам транспорта предпочитал поезда: на железной дороге можно было выстроить десятки степеней защиты. Перед спецпоездом первым следовал контрольный локомотив, к которому цеплялся тяжелогруженый вагон. Это делалось на случай минирования пути. Позади шел прикрывающий состав.

Вечером 27 ноября правительственная делегация добралась до Баку. Дальше советскому вождю предстояло совершить небольшой перелет. По свидетельству близких к Сталину людей, он еще многие годы с отвращением вспоминал, как самолет проваливался в воздушные ямы. 28 ноября 1943 года важнейшие информационные агентства мира передали срочное сообщение: «В Тегеране открылась конференция лидеров «большой тройки»». Мир вздохнул с облегчением. Появилась реальная возможность объединить против фашизма усилия трех самых сильных государств, открыв второй фронт.

Следующая встреча глав великих держав состоялась в советской оккупационной зоне Германии, в Потсдаме. Обе поездки советского вождя сопровождались беспрецедентными мерами предосторожности, но спецрейс июля 1945 года отличался, как никогда прежде.

Весь железнодорожный путь от границы СССР до Потсдама (828 км) был «перешит» с европейской до советской ширины, а вместо одного состава было сформировано сразу три. Основной поезд, в котором ехал «отец народов», охраняли 90 офицеров. Впереди шел контрольный состав с 40 оперативниками управления охраны, а сзади — поезд с еще 70 бойцами войск НКВД. Для охраны путей было выделено 17140 бойцов НКВД, так что на километр дороги от Москвы до Бреста приходилось 4 — 6 солдат, а на территории Польши и Германии — по одному на каждые 150 м. Кроме того, на каждые 3 — 5 км пути приходилось по оперативнику, который отвечал за агентурно-оперативные мероприятия в пятикилометровой зоне дороги. А на самых «неблагонадежных» участках курсировали бронепоезда.

Последним этапом подготовки, генеральной репетицией, как вспоминали машинисты Виктор Лион и Николай Кудрявкин, стала пробная поездка спецпоезда в Потсдам. Там все уже было готово к конференции: район встречи «большой тройки» охраняли более 2 тысяч солдат и офицеров войск НКВД, а в самом дворце кронпринца, кроме 1 тысячи солдат, находились 150 оперативников из НКВД и НКГБ.

Сталин был доволен итогами конференции и потому простил спецслужбам мелкие организаторские огрехи. И 15 сентября 1945 года Лаврентий Берия представил наиболее отличившихся участников операции «Пальма» к наградам «за успешное выполнение специального задания правительства». Всего был награжден 2851 человек.


Визит с «подарком»

В одном из выступлений в узком кругу один из ближайших к Хрущеву советских вождей Анастас Микоян назвал себя и первого секретаря ЦК КПСС «всемирными бродягами»: мол, так много им приходится ездить по стране и за рубежом. И это было чистой правдой. Никита Сергеевич успел совершить больше визитов, чем любой другой первый человек СССР.

В 1960 году Хрущев пошел на крайне оригинальный шаг — лично возглавил советскую делегацию на Генеральной Ассамблее ООН. А дабы продемонстрировать свою независимость и значимость, приказал отправляться в США морем на советском турбоэлектроходе «Балтика» в окружении глав братских соцстран. 9 сентября «Балтика» отошла от пирса Калининграда и в сопровождении кораблей Балтийского военно-морского флота взяла курс на Запад. После пролива Ла-Манш, перед выходом в Атлантический океан, корабли военного эскорта повернули обратно. К 14 сентября «Балтика» прошла половину пути до Нью-Йорка.

В эти дни многие страны пересматривали состав своих делегаций. На сессию ООН собирались прибыть Владислав Гомулка из Польши, Иосип Броз Тито из Югославии, король Иордании Хусейн бен Талал, премьер Индии Джавахарлал Неру, Фидель Кастро из Кубы и многие другие. В истории ООН не было еще подобного собрания политических лидеров. Американские власти объявили, что по соображениям безопасности ограничат передвижение Хрущева островом Манхэттен, где расположены здания ООН. Подобные же ограничения вводились и для Фиделя Кастро.

В 9 часов утра 19 сентября «Балтика» вошла в порт Нью-Йорка, и Никита Сергеевич вместе с другими государственными деятелями вступил на американскую землю. Советской делегации отвели особняк на Парк-авеню, вокруг которого стояли усиленные наряды полиции и постоянно дежурили сотни корреспондентов. 20 сентября Хрущев отправился в афроамериканский район города — Гарлем, где в небольшой гостинице располагалась кубинская делегация. Это была первая встреча советского лидера и Фиделя Кастро.

23 сентября Хрущев прочел на пленарном заседании Ассамблеи доклад, опубликованный затем под заголовком: «Свободу и независимость всем колониальным народам. Решить проблему всеобщего разоружения». Доклад вызвал много откликов в мировой печати. В ходе сессии происходили многочисленные приемы и встречи. Советский лидер встречался с Сукарно, Джавахарлалом Неру, Иосипом Брозом Тито и многими другими.

Большинство глав государств покинуло Нью-Йорк через несколько дней, но Хрущев оставался здесь больше трех недель. 30 сентября он выступил в Ассамблее с речью о восстановлении законных прав Китая в ООН. Когда делегат Испании взял слово для ответа Хрущеву, последний покинул зал. Несколько раз Никита Сергеевич выступал в ООН по различным вопросам, пользуясь правом ответа. Иногда он терял терпение, и вместо ответа прерывал очередного оратора пространной репликой с места или грубостью. «Чья бы корова мычала, а ваша бы молчала!» — выкрикнул он во время выступления американского представителя при обсуждении проблем деколонизации. Еще более грубо советский лидер обругал делегата Филиппин, когда тот заявил, что и СССР должен освободить свои колонии и зависимые страны. Хрущев прервал выступление филиппинского министра, назвав его «слюнтяем, ничтожеством, шутом гороховым, лакеем американского империализма», который не имеет никакого права выдвигать вопросы, не имеющие отношения к делу.

В историю ООН вошел случай, когда Хрущев, недовольный выступлением дипломата одной из западных стран, снял ботинок и начал громко стучать им по столу, прервав заседание ООН. За этот эксцентричный поступок первого секретаря ЦК КПСС советская делегация была оштрафована на сумму в $10 тысяч.

Кстати, когда турбоэлектроход «Балтика» находился еще далеко от Нью-Йорка, некоторые политики США призывали печать игнорировать Хрущева и не писать о его пребывании на американской земле. Но СМИ не собирались следовать этим призывам. На пресс-конференции «главного коммуниста в мире» присутствовали сотни корреспондентов, а репортажи из зала ООН занимали часто больше места в американских газетах, чем приближавшаяся к концу президентская избирательная кампания. Перед отъездом на родину Хрущев принял участие в острой дискуссии, которая транслировалась по телевидению. Обратный путь в Москву на Ту-114 занял всего 10 часов.


Визит с поцелуями

Незабвенный Леонид Ильич Брежнев не отставал от своего предшественника — он бывал с визитами за рубежом десятки раз. Генеральный секретарь ЦК КПСС не только вносил свою лепту в «дело укрепления мира во всем мире», но и устанавливал глубоко личные и доверительные отношения с главами зарубежных государств. Причем дело касалось не только знаменитых поцелуев.

Старость и болезни сделали невозможными зарубежные поездки для преемников Леонида Ильича. Юрий Владимирович Андропов, до того как его рабочим кабинетом стала палата в ЦКБ, успел в начале 1983 года съездить только в Чехословакию. А Константин Устинович Черненко во время его короткого правления со смертного одра о визитах даже не помышлял.


Визиты с супругой

«Возрождение» заграничных турне первых лиц СССР произошло после избрания генсеком ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева. В декабре 1984 года советский политик, занимавший должность председателя Комиссии по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР, отправился в Англию, где состоялась его очень удачная встреча с премьер-министром Маргарет Тэтчер.

Переговоры «железной леди» и советского политика проходили в неформальной обстановке в загородной резиденции Чеккерс. В книге воспоминаний Леонида Замятина «Горби и Мэгги» утверждается, что Горбачев во время диалога сосредоточился на проблемах разоружения, а для пущей убедительности даже показал собеседнице карту с направлениями ядерных ударов по Великобритании в случае войны. Встреча прошла успешно, и после нее, как считается, Маргарет Тэтчер произнесла свою историческую фразу: «С этим человеком можно иметь дело».

Успех встречи с британским премьер-министром был предопределен другой поездкой Горбачева. Первым западным политиком, который с симпатией отнесся к Михаилу Сергеевичу, была не «железная леди», а канадский премьер Пьер Трюдо. В мае 1983 года Горбачев приезжал в Канаду, где своим свободным, и в то же время аккуратным поведением поразил канадских руководителей.

А вот главной индивидуальной особенностью горбачевских турне стало то, что впервые в советской истории первой леди страны во время этих поездок стало уделяться значительное внимание. Злые языки даже утверждали, что Раиса Максимовна во время каждого вояжа добивалась от супруга, чтобы ее показывали по советскому телевидению не меньше, чем самого генсека. Если верить все тем же источникам, порой эти споры даже заканчивались рукоприкладством. Но в это все-таки очень трудно поверить.